• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Авторы спецпроекта:


Кира Легут,
приглашённый специалист Школы коммуникаций факультета креативных индустрий НИУ ВШЭ


Ольга Соболевская,
редактор научно-образовательного портала IQ.HSE


Даниил Кузнецов,
главный редактор научно-образовательного портала IQ.HSE

Социальное неравенство — одна из острейших и труднопреодолимых проблем современного мира. Неравенство снижает возможности и жизненные шансы людей. Однако коварство этого феномена проявляется ещё и в том, что оно встраивается во многие другие социальные проблемы, усиливая и усугубляя их. Например, таких как доступ к образованию и развитие человеческого капитала.

Влияние социального неравенства можно проследить, представив человеческую жизнь в виде хронологии событий, расположенных на прямой — таймлайна с рядом последовательных этапов. Согласно теории рационального выбора, на каждом из этих этапов перед человеком возникает развилка из разных вариантов дальнейшего развития событий. И каждый сделанный им выбор определяет, на какой развилке он окажется впоследствии.

Однако реальный жизненный путь не организован по принципам героического эпоса. Поэтому воля актора — не единственное, что определяет его решения. Довольно часто условия их принятия во многом предопределяют выбор, лишь создавая иллюзию его осознанности и свободы. В таком контексте можно рассматривать неравенство и его влияние на жизнь человека.

Индивид оказывается на той или иной ступени социальной иерархии ещё до рождения: стартовые условия определяются социальным положением его родителей. Затем во взрослой жизни человек сталкивается с другими разнообразными проявлениями неравенства. Причем прослеживаются они не столько в разном объёме материальных ресурсов, сколько в разнице культурных установок: образ мышления и поведенческие практики во многом предопределяют стиль жизни, который впоследствии сложно изменить одним увеличением располагаемого дохода.

Полный таймлайн проявлений неравенства и их последствий IQ.HSE изучил по масштабному корпусу исследований учёных Института образования НИУ ВШЭ в рамках Стратегического проекта «Неравенство».

Колыбель неравенства: семья и дошкольное воспитание

Неравенство рождается вместе с ребёнком. Стартовые условия — социально-экономический статус (СЭС) родителей — уровень образования, доходов, культурные запросы, их установки в отношении воспитания детей и соответствующие практики. В первые годы жизни малыша родители не просто задают ему оптику для познания действительности, но сами являются его главной реальностью. При этом единой модели родительства нет — в различных семьях могут по-разному понимать роли мужа и жены. И всё же отчётливый тренд — профессионализация родительства среди более образованных семей: восприятие его как деятельности, требующей особых компетенций. Более состоятельные семьи готовы оплачивать «школы мам и пап», курсы детских психологов и пр. У менее ресурсных родителей таких возможностей нет.

Воспитание заметно гендеризовано — у мальчиков и девочек родители стараются развить разные качества, иначе воспринимаются и успехи детей. Шлейф семейного воспитания тянется вплоть до школы. Так, даже у буллинга есть свой семейный анамнез, связанный во многом с родительскими практиками воспитания. 

Современные исследования родительства включают, в том числе, анализ того, как оно влияет на идентичность и биографии детей и взрослых. Важен и культурный аспект: в процессе воспитания дети воспринимают культурные ценности семьи, из которых в дальнейшем формируются их нравственные ориентиры.

Если говорить о стилях современного родительства, то исследователи выделяют пять основных — в зависимости от понимания «идеала заботы» о детях, родительских эмоций, степени самореализации мам и пап. Итак, это родительство как: 

  1. репродукция;
  2. подтверждение гендерно-нормативной роли;
  3. обязанность;
  4. важный проект;
  5. сфера самореализации.

Значимый фактор неравенства — состав семьи. В полных семьях отец и мать стараются развить у детей разные взаимодополняющие качества (например, отец — волю, мать — доброту и отзывчивость), в неполных — это сложно (в таких семьях у матерей часто вообще нет возможности заниматься с детьми — нужно зарабатывать).

Матери готовы играть с сыновьями и дочерьми в любые игры — как «на достижения» (больше с мальчиками) и «на отношения». Отцы же предпочитают «игры на достижения» и реже занимаются с дочерьми. Но для отцов в целом первостепенна профессиональная идентичность, а уже затем идёт семейная. Впрочем, модель отцовства постепенно меняется — средний класс старается уделять детям больше внимания и высоко ценит эмоциональный контакт с ними. А вот представители рабочих профессий чаще перекладывают всю заботу о детях на мать.

Гендерное неравенство в воспитании детей продолжается и в том, что мальчикам и девочкам «предписывают» разные наборы прав и обязанностей. Традиционно считается, что девочки более послушны и прилежны, поэтому к ним зачастую предъявляют повышенные требования в семье и в школе.

Как ни странно, этот прессинг (девочки должны быть красивыми, успешными — и вообще «леди Совершенством») поддерживают и матери, которые и сами испытывают давление со стороны общества. Прессинг в отношении девочек особенно заметен в преуспевающих семьях и элитных школах. Между тем, подобное воздействие может стать причиной не только психологических, но и физиологических проблем.

Другие исследования показывают, что матери подростков склонны проявлять опеку и контроль по отношению к сыновьям, а эмоциональное принятие — к дочерям. При этом прослеживается связь между эмоциональным принятием, которое проявляют матери к детям, и составом и благополучием семьи. Максимальные показатели эмоционального принятия у матерей — в полных семьях, где воспитываются один-два ребёнка, ниже — в неполных семьях с таким же числом детей, а самые низкие — в полных многодетных семьях.

С поступлением в школу у ребенка появляются новые агенты социализации – учителя и одноклассники. При этом ребенок «приносит» с собой в школу тот набор поведенческих установок, привилегий и ценностей, которые дала ему семья. Тем самым, первоклассники равны в том, что оказались в новой для себя среде, но не равны по остальным параметрам, которые проявятся даже в их общении. Один из примеров — школьный буллинг. Его жертвами чаще становятся дети из семей, где нет тесного эмоционального контакта между родственниками. Так что, какой бы аспект неравенства мы ни взяли, везде есть семейные корни.

Литература по теме:

Mikhaylova O. Mother blaming and anorexia: How ideological state apparatuses have informed my perception of my mother's role in the formation of my eating disorder // Feminism & Psychology. — 2022.

Новикова М.А., Реан А.А. Особенности материнского отношения в связи с формированием ценностных ориентаций современных подростков // Социальная психология и общество. — 2021. — Т. 12. — №. 2. — С. 148-165.

Чернова Ж.В., Шпаковская Л.Л. Дискурсивные модели современного российского родительства // Женщина в российском обществе. — 2013. — №. 2 (67). — С. 14-26.

Образование неравенства: разные возможности в системе обучения

В сфере образования тоже наблюдаются диспропорции возможностей. В России — в соответствии с профильным законом — образование общедоступно. Это касается детских садов, школ, вузов и пр. И всё же, у нас — как и во многих странах — существует образовательная бедность, которая может затрагивать разные аспекты — от сложностей с посещением школы до некачественного преподавания. По сути, образовательная бедность означает трудности с доступом к хорошему образованию (иногда эта проблема решается с помощью домашнего обучения). 

Ещё один аспект неравенства — различия возможностей в сфере дополнительного образования: посещения кружков, секций, занятий с репетиторами и пр. Такие опции есть не везде, да и не всем доступны — если не бесплатны. В целом неравенство в образовании складывается из комплекса факторов: успеваемости учеников, физической доступности образовательных учреждений, социально-экономических показателей, человеческого капитала регионов и пр.

Бедность — главный источник неравенства возможностей. Среди факторов неравенства в образовании — не только разное социально-экономическое положение семей, но и дифференциация школ по статусу, территориальное неравенство и ограничение образовательных опций для сельских жителей. В поисках решения этой проблемы исследователи изучили опыт других стран. Среди принятых мер, в частности, увеличение финансирования раннего образования (оно должно сократить неравенство на старте образовательного пути детей) с учётом того, что расходы на обучение ребят из неблагополучных семей могут быть выше обычных.

Особый сюжет — территориальное неравенство, весьма острое в условиях неравномерного финансирования регионов, радикальных различий инфраструктуры городов и сёл. В сравнении образовательных возможностей школьников из разных регионов пересекаются две группы факторов: социально-экономическое неравенство, а также региональные различия в доступе к институциональным образовательным ресурсам. В ряде регионов доступ к образовательным опциям весьма велик: там представлен широкий спектр образовательных возможностей, а социально-экономическое положение семей позволяет им финансово поддерживать обучение детей. Но есть и немало регионов, где оба эти показателя крайне низки.

Таким образом, неравенство продолжает воспроизводиться в образовании, а человеческий капитал региона (уровень образования взрослого населения) влияет на успешность сдачи ЕГЭ и дальнейший выбор образовательной траектории больше, чем личная успеваемость школьников.

Отдельно стоит сказать об образовательной бедности — социально-экономических условиях, в которых сложно обеспечить качественное образование. Исследователи отмечают, что в России неравенство в образовании нередко рассматривается как неизбежность, характерная для неоднородной по пространственному и экономическому развитию страны. Такой подход не создаёт стимулов для управленческих действий.

Свой вклад в неравенство вносят не только (не)доступность образовательных учреждений и социально-экономические показатели, но и успеваемость учеников. Она служит первичным фактором дифференциации молодежи по образовательным траекториям. И все же успеваемость — не доминирующий показатель: внутри групп по успеваемости сочетания различных типов неравенств неоднородны. Так, для отличников первичным фактором дифференциации выступает место жительства, затем идет социальный бэкграунд семьи. Для групп с более низкой успеваемостью — всё наоборот: лидирует семейный бэкграунд.

Из-за неравенства возможностей школьников сложность представляет даже измерение их успехов: при тестировании нужно учитывать, что учащиеся с разным социально-экономическим бэкграундом имеют разный уровень академических возможностей. Возникает вопрос, насколько эффективен в этом случае ЕГЭ как социальный лифт для школьников из «образовательно бедных» регионов?

Сады неравенства: детские дошкольные учреждения

Сфера дошкольного образования в России — дорогой, но самый активно развивающийся сектор образования. Тут сказались рост числа детей дошкольного возраста в городах (в силу мер государственной поддержки рождаемости) и повышение доверия родителей к государственным детсадам (водить туда ребёнка стало нормой для семей любого статуса). В результате возникла конкуренция за места в дошкольных учреждениях, хотя по закону они гарантированы каждому ребёнку. Устранить этот барьер в России пока не удается — в частности, из-за отсутствия реальной поддержки негосударственных организаций, работающих в этом секторе.

Кроме посещения детского сада, в «обязательный набор» успешного ребенка входит подготовка к школе. Но, в отличие от места в детском саду, она не гарантируется государством. Не случайно распространены платные курсы и кружки для дошкольников, где дети готовятся к первому классу. Такие занятия могут себе позволить лишь относительно обеспеченные семьи. Из-за этого малыши, которые приходят в школу, уже не равны — психологически, социально и культурно они по-разному готовы к обучению.

В то время как муниципальные детские сады перегружены, частные учреждения и услуги няни может позволить себе не каждая семья. При этом оставаться в декрете дольше, ожидая своей очереди в муниципальный садик, приходится семьям с меньшим достатком, для которых решающим мог бы стать тот доход, который родитель мог бы получать благодаря выходу на работу.

Неравенство в доступе к дошкольному образованию проявляется также в «географии» детских садов, которая отличается по регионам: 60% семей добираются до садика пешком, что в регионах с меньшей плотностью населения доступно не для всех. При этом разница в возможности получения дошкольного образования закладывает фундамент для дальнейшего неравенства между детьми: детсад даёт ребёнку не только знания, но и первый опыт общения с другими детьми и взрослыми за пределами семьи.

Школа неравенства: расслоение учреждений общего среднего образования

В России, как и во всём мире, государственные школы отличаются друг от друга. Параметры дифференциации — социально-экономические характеристики семей учащихся, а также материальная и кадровая база школ. Есть прямая связь между благополучием районов и семей, живущих в нём, с успехами, которые демонстрирует школа. В благополучных школах ученики показывают более высокие результаты. Исключение из этого правила — резильентные школы, которые работают в сложных социально-экономических условиях, но при этом также достигают высоких результатов. Они сокращают неравенство образовательных возможностей, дают детям из бедных и малообразованных семей шансы на успех.

Секрет успеха резильентных школ не связан с характеристиками учащихся — это следствие реализации внутришкольных стратегий. Так, добиваться высоких образовательных результатов помогают:

  • ограниченная селекция и выравнивание контингента;

  • формирование высоких ожиданий и прозрачных требований к результатам;

  • индивидуальная поддержка и мотивирование учащихся;

  • формирование навыков, повышающих шансы на успешную социализацию выпускников.

В целом дети из обеспеченных семей более успешны в учёбе. На это влияет как материальное положение семьи (возможность обеспечить наследникам дополнительное образование, предоставить лучшие ресурсы для учёбы), так и культурные установки — в обеспеченных семьях в среднем выше уровень образования родителей. Выходцы из таких семей чаще учатся в элитных школах — гимназиях и лицеях с углубленной подготовкой по предметам, которые производят отбор учащихся.

Но гарантируют ли такие школы билет в успешное будущее? Не всегда.

Школа даёт ученикам не только знания. Важны приобретённые знакомства, культурные запросы, которые сформировала школьная среда, а также личные качества (так, школа может поощрять в учениках инициативность). Но дети из простых семей, попав в лицей или гимназию, в первую очередь получают знания. Социальная сегрегация учеников внутри школы зачастую препятствует приобретению других «активов». Поэтому элитное учебное заведение в этом случае не работает как социальный лифт.

Нередко для ребят из простых школ, поступивших в лицеи и гимназии, учёба становится приоритетом из-за ощущения, что они хуже подготовлены и должны нагнать новых одноклассников. Из-за этого социализация уходит на второй план, а приобретение знакомств и новых культурных установок становится затруднительным. Однако если школе удается создать в коллективе общие ценности, поставив во главу угла учёбу, то отношения среди учеников складываются лучше. В этом случае социальный лифт школы может сработать.

При этом статус школы не определяет успехи ребенка по умолчанию. Не менее важный фактор его успеваемости — семья. Многочисленные исследования показывают, что участие родителей в образовательном процессе хорошо влияет на академические достижения школьников.

Родительская вовлечённость в образование школьников — это весь комплекс отношений семьи с процессом, средой, субъектами академического развития детей, а также их убеждения, образовательные практики и мотивационные установки. Среди факторов участия родителей в образовании детей исследователи выделяют:

  1. Социально-экономическое положение. Малообеспеченные семьи не могут создать детям комфортную среду для учёбы. Успехи школьников едва ли поощряются, что снижает мотивацию учиться.
  2. Собственный уровень образования. Если родители не имеют диплома вуза, они могут плохо ориентироваться в системе образования в целом — и тогда не могут помочь ребёнку выбрать образовательную траекторию.
  3. Образовательная политика школы. Степень родительского участия довольно сильно зависит от образовательной политики школы. Так, в резильентных школах родители гибко меняют стратегию вовлечения, выбирая оптимальный уровень участия для возраста ребёнка.

Первый этап вовлечённости семьи — родительский контроль — особенно значим для учеников начальных классов. Его практики можно разделить на поведенческие и психологические. Исследование родителей первоклассников показало, что для них важно обеспечить не столько контроль, сколько «проактивное регулирование» жизни ребёнка, которое предусматривает непосредственное управление поведением первоклассника, а также организацию общения ребёнка с внешним миром.

Далее, в процессе взросления ребёнка значение родительского контроля снижается, но вовлечение родителей в его образование всё еще активно влияет на формирование его личности и образовательной траектории. Здесь есть свои нюансы. Стили родительской вовлеченности в образование могут сильно различаться, есть три основных типа: «опекуны», «наблюдатели» и «невидимки». Для родителей-«опекунов» характерны глубокое участие в образовании детей и самый высокий уровень контроля. «Наблюдатели» (или «либералы») склонны давать детям свободу, при этом оказывая им поддержку. «Невидимки» лишь поверхностно участвуют в образовании детей.

Доля «опекунов» преобладает в начальной школе, а затем падает. А вот процент «наблюдателей», напротив, увеличивается от начальных к старшим классам. Стратегия «опекунов» хорошо влияет на успехи младшеклассников, но по мере взросления детей более успешной становится стратегия «наблюдателей».

На вовлечённость родителей влияет уровень их собственного образования (менее образованные слабо участвуют в учёбе детей) и дохода. В обеспеченных семьях родители чаще лично общаются с учителями, в менее состоятельных — фокусируются на помощи детям дома.

Родительская вовлеченность может помочь преодолеть социально-экономическое неравенство, которое влияет на успешность ребёнка. Высокий уровень участия родителей в образовании нивелирует разницу в успеваемости между детьми из семей разного достатка.

В то же время, родители могут способствовать поддержанию образовательного неравенства, например, если при выборе школы для ребёнка ориентируются на социально-экономический статус состава учащихся. Образованные и обеспеченные родители стремятся отдать детей в престижные школы, где учатся ребята из таких же семей. Менее ресурсные родители не могут оплачивать подготовку ребёнка к поступлению в элитную школу, и ему приходится довольствоваться школой по месту жительства.

На то, что в школах разного статуса, но с одинаковыми ресурсами, ребята достигают различных успехов, учёные обратили внимание ещё в 1960-х. С тех пор исследования в этой области продолжаются. Выделяют два аспекта, на которые влияет социально-экономическая композиция (СЭК) школы (средний статус её учеников): успехи подростков в учёбе и выбор образовательной траектории. Учащиеся школ с более высокой (СЭК) учатся лучше и более склонны продолжать образование в университетах.

Разные представления родителей о том, какими должны быть мальчики и девочки, реализуются и в разных успехах в учёбе: так, в начальной школе девочки показывают более высокий уровень грамотности, потому что в дошкольном возрасте родители девочек уделяют больше внимания грамотности дочерей. Впоследствии этот разрыв усиливается: девочки первенствуют в учёбе вплоть до окончания школы.

Литература по теме:

Абанкина И.В., Филатова Л.М. Доступность дошкольного образования // Вопросы образования. — 2018. — №. 3. — С. 216-246.

Анчиков К.М., Гошин М.Е., Косарецкий С.Г. Дополнительное образование сельских детей: доступность, содержание и формы // Педагогика сельской школы. 2022. № 2(12). С. 46-58.

Богданов М.Б., Малик В.М. Как сочетаются социальное, территориальное и гендерное неравенства в образовательных траекториях молодежи России? // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. — 2020. — №. 3 (157). — С. 392-421.

Бутовская З.С., Косарецкий С.Г., Звягинцев Р.С. Образовательная бедность в РФ: проблемы измерения и оценки // Образовательная политика. Учредители: Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. — №. 2. — С. 52-69.

Гошин М.Е., Григорьев Д.С., Мерцалова Т.А. Типы родительской вовлеченности в образование и успеваемость школьников // Вопросы психологии. — 2019. — №. 2. — С. 29-45.

Гошин М.Е., Мерцалова Т.А. Типы родительского участия в образовании, социально-экономический статус семьи и результаты обучения // Вопросы образования. — 2018. — №. 3. — С. 68-90.

Гошин М.Е., Пинская М.А., Григорьев Д.С. Формы участия родителей в образовании детей в школах разного типа // Социологические исследования. — 2021. — №. 5. — С. 70-83.

Захаров А.Б., Адамович К.А. Региональные различия в доступе к образовательным ресурсам, в академических результатах и в траекториях российских учащихся // Экономическая социология. — 2020. — Т. 20. — №. 1. — С. 60-80.

Звягинцев Р.С. Личностные характеристики учащихся резильентных и неблагополучных школ: разные дети или разные школы // Вопросы образования. – 2021. — №. 3. — С. 33-61.

Керша Ю.Д. Социально-экономическая композиция школы как фактор неравенства в образовании Обзор подходов к измерению и механизмов взаимосвязи с академическими результатами // Экономическая социология. — 2021. — Т. 22. — №. 1. — С. 92-123.

Косарецкий С.Г., Пинская М.А., Груничева И.Г. Проблемы бедности и доступа к образованию. Оценка ситуации в России и международный опыт // Мир России. Социология. Этнология. — 2014. — Т. 23. — №. 2. — С. 133-153.

Ланина Е.В., Бочавер А.А., Антипкина И.В. Измерение родительского контроля и его связь с когнитивными результатами учащихся младших классов // Вопросы образования. — 2021. — №. 2. — С. 152-171.

Озорнина Н.Ю., Любицкая К.А., Бочавер А.А. К проблемам понятийного аппарата в исследованиях родительства в образовании // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. — 2022. — №. 2.

Пинская М. А. и др. Поверх барьеров: исследуем резильентные школы // Вопросы образования. — 2018. — №. 2. — С. 198-227.

Goshin M. et al. The Strategies of Parental Involvement in Adolescents’ Education and Extracurricular Activities // Journal of Youth and Adolescence. — 2021. — Т. 50. — №. 5. — С. 906-920.

Jackson M., Khavenson T., Chirkina T. Raising the stakes: inequality and testing in the Russian education system // Social Forces. — 2020. — Т. 98. — №. 4. — С. 1613-1635.

Неравенство возможностей: колледжи, вузы, рынок труда

Доступность высшего образования складывается из совокупности факторов: от наличия бюджетных мест до цен на жильё в регионе и развитости университетской инфраструктуры. Здесь наблюдается вариативность по регионам — в силу разной их привлекательности и наличия (или отсутствия) в них разветвленной сети университетов.

Однако само решение поступать в вуз или остановиться на среднем профессиональном образовании (СПО) может сформироваться задолго до окончания школы. Тут особенно «влиятельны» социально-экономический статус (СЭС) семьи и социально-экономическая композиция (СЭК) школы.

Выбор после 9-го класса — получить СПО либо закончить школу и поступить в вуз (академический трек) — во многом определяет социально-экономическая композиция школы. Чем она выше, тем больше её учеников намерены поступать в вуз. Но и положение семьи сказывается на образовательном выборе. Школьники из семей с низким социальным статусом, даже имея высокую успеваемость, чаще выбирают СПО и реже претендуют на высшее образование. Причем увеличение числа бюджетных мест в вузах не помогает бороться с неравенством в высшем образовании. Недавнее исследование показало, что в таком случае неравенство воспроизводится за счёт качества получаемого образования.

Для многих выпускников, поступивших в колледж или техникум, такой выбор становится способом отложить поступление в вуз, к которому они оказались не готовы не только из-за положения семьи, но и из-за отсутствия продуманной стратегии поступления. В то же время, с 2010-х годов меняется отношение к СПО. Хотя диплом о высшем образовании по-прежнему престижен, но в случае сферы услуг и цифровых профессий колледж начинает выступать альтернативой вузу, поскольку позволяет более быстро и менее затратно получить профессиональные навыки и монетизировать их. Впрочем, спрос на СПО растёт и в силу социально-экономического неравенства. Реальные доходы домохозяйств снижаются, из-за чего всё больше школьников перестают рассматривать академический трек как доступный.

Территориальный фактор также влияет на образовательный выбор. За последние 20 лет популярность высшего образования в регионах с низким уровнем экономического развития уменьшается, а в таких развитых агломерациях, как Москва и Санкт-Петербург, остаётся на прежнем уровне. Введение ЕГЭ, с одной стороны, повысило шансы абитуриентов из менее обеспеченных регионов поступить в вузы, в том числе столичные. С другой стороны, многие школьники переоценили свои возможности сдать экзамены на высокие баллы.

Дифференциация в доступности высшего образования существует и по направлениям обучения. Так, больше шансов получить бюджетное место по информатике или естественнонаучным дисциплинам — у абитуриентов из обеспеченных семей. Они могут оплатить занятия с репетиторами. Опции получения образования по творческой специальности напрямую зависят от уровня доходов семей и варьируются по регионам.

Во время пандемии COVID‑19 и перехода вузов на дистанционное обучение неравенство в образовании усилилось. Студенты из семей разного социально-экономического положения имели неодинаковые возможности для комфортной учёбы. Это касалось технического оснащения рабочего места, обстановки для учебного процесса и пр. Учащиеся из небогатых семей столкнулись с бóльшим числом проблем на дистанте.

При выходе на рынок труда молодёжь сталкивается с новым витком неравенства. Так, женщины, а также выходцы из более привилегированных социальных слоёв с большей вероятностью будут иметь высшее образование по сравнению с мужчинами и выходцами из менее привилегированных слоев. Одновременно с этим исследование учёных из НИУ ВШЭ показало, что в среднем после выпуска у женщин зарплата на 18–20% ниже, чем у мужчин.

Примечательно, что гендерный разрыв в заработной плате существенно зависит от уровня образования. Женщины с начальным профессиональным образованием зарабатывают на 25% меньше мужчин, а со средним профессиональным и с высшим — соответственно на 20% и на 18% меньше, чем мужчины. Диплом вуза явно смягчает дискриминацию на рынке труда, заключают исследователи.

Литература по теме:

Абанкина И.В., Абанкина Т.В. Равенство прав vs равенство возможностей в сфере высшего образования // Журнал новой экономической ассоциации. — 2020. — №. 3. — С. 205-213.

Адамович К.А. Образовательные траектории российских учащихся после 9-го класса в 2000—2017 гг.: типы региональных ситуаций и предикторы различий // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. — 2022. — №. 1.

Бекова С.К., Терентьев Е.А., Малошонок Н.Г. Образовательное неравенство в условиях пандемии COVID-19: связь социально-экономического положения семьи и опыта дистанционного обучения студентов // Вопросы образования. — 2021. — №. 1. — С. 74-92.

Кармаева Н.Н., Хавенсон Т.Е., Илиева-Тричкова П. Образование и социально-профессиональный статус: сглаживание неравенства среди мужчин и женщин в России // Социологические исследования. — 2020. — №. 3. — С. 108-120.

Керша Ю.Д. С кем учиться, чтобы попасть в вуз: социально-экономическая композиция школы и неравенство доступа к высшему образованию // Вопросы образования. — 2021. — №. 4. — С. 187-219.

Кирюшина М.А., Рудаков В.Н. Гендерные различия в заработной плате выпускников вузов и учреждений СПО на начальном этапе карьеры // Вопросы образования. — 2021. — №. 2. — С. 172-198.

Мальцева В.А., Сальникова И.Е., Шабалин А.И. Вместо университета — в колледж: что приводит успевающих одиннадцатиклассников в СПО? // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. — 2022. — №. 3 (169). — С. 45-66.

Мальцева В.А., Шабалин А.И. Не-обходной маневр, или Бум спроса на среднее профессиональное образование в России // Вопросы образования. — 2021. — №. 2. — С. 10-42.

Чиркина Т.А. Социально-экономическое положение и выбор образовательной траектории учащимися: теоретические подходы к изучению взаимосвязи //Экономическая социология. — 2018. — Т. 19. — №. 3. — С. 109-125.

Gromov A. D. et al. The accessibility of higher education in the Russian regions // Russian Education & Society. — 2017. — Т. 59. — №. 1-2. — С. 38-67.

Khavenson T., Chirkina T. Эффективно поддерживаемое неравенство. Выбор образовательной траектории после 11-го класса школы в России // Journal of Economic Sociology. — 2018. — Т. 19. — №. 5. — С. 66-89.

Что читать о неравенстве в образовании: 8 книг и 5 ключевых статей

Книги

Coming Up Short: Working-class Adulthood in an Age of Uncertainty (Oxford University Press, 2015)

Silva J.M.

Американский рабочий класс стремительно меняется: на смену работягам в потёртом дениме и с банкой пива в руке приходят неуверенные в своём будущем молодые люди, которые с трудом создают семью и не могут себе позволить приобрести собственное жильё. Новый рабочий класс занимается не тяжелым физическим трудом, а изматывающей работой в сфере услуг.

Книга является коллекцией историй 100 представителей американского рабочего класса в возрасте от 24 до 34 лет. Совмещая академический подход и доступный стиль изложения, автор проливает свет на перемены в американском обществе. Так, культ превозмогания остаётся в прошлом: новый рабочий класс вырос на шоу Опры Уинфри и не готов делать вид, что их жизнь прекрасна, несмотря ни на что, напротив, все испытания, которые им удалось пройти (проблемы в семье, аддикции, ментальные болезни), имеют первостепенное значение в формировании их идентичности.

Новые проблемы требуют новых решений. Кто сможет помочь новому рабочему классу — государство, социальные движения, профсоюзы? В книге представлена попытка разобраться в этом непростом вопросе.

Unequal Childhoods: Class, Race, and Family Life (Berkeley: University of California Press, 2014)

Lareau A.

Понятие культурного капитала стало невероятно популярным в академической среде за последние несколько лет, в особенности в контексте изучения неравенства. Аннетт Ларо наглядно показывает, какие знания, воспитательные практики, навыки и бюрократические аспекты включены в понятие культурного капитала и насколько сильно культурное неравенство усиливает неравенство экономическое. Она анализирует жизнь детей 9-10 лет из двух школ в Вирджинии: неблагополучной, притягивающей детей из бедных районов, и благополучной, где большинство учеников растут в белых семьях среднего класса.

Исследование Ларо показывает, что дети двух социальных страт сталкиваются с разными проблемами. Ребята из среднего класса избалованы, но переутомлены. В семьях рабочего класса жизнь детей более расслаблена, но сопряжена с постоянными финансовыми трудностями. В то время как в фокусе исследователей обычно находится расовое неравенство, Ларо акцентирует внимание читателей на профессиональном и экономическом неравенстве и его влиянии на дальнейшие жизненные траектории детей. Истории школьников, собранные в книге, наглядно демонстрируют, как неравенство буквально переходит по наследству.

Getting Respect: Responding to Stigma and Discrimination in the United States, Brazil, and Israel (Princeton University Press, 2016)

Lamont M. et al.

Изучая расизм, исследователи предлагают новый взгляд на причины дискриминации и способы борьбы с ней. В основу исследования легли 400 интервью с представителями среднего и рабочего класса Нью-Йорка, Рио-де-Жанейро и Тель-Авива. Авторы сравнивают, как выражается расизм в трёх странах и какие стратегии выбирают жертвы, чтобы бороться с ним.

В то время как большинство исследований расизма анализируют его с позиции этноса и расы, акцентируя внимание на предубеждениях и дискриминации, Ламонт и соавторы предлагают расширить подход и включить в него понятия стигмы и признания, а также рассматривать индивидуальный опыт расизма наравне с коллективным.

Книга представляет новый поворот в обсуждении расовой идентичности, а также концептуализирует саму человеческую потребность в признании и достойном обращении.

Pedigree: How Elite Students Get Elite Jobs (Princeton Oxford: Princeton University Press, 2016)

Rivera L.A.

Монография дает читателю возможности заглянуть в закулисье элитных американских юридических, консалтинговых и банковских фирм и выяснить, кто на самом деле получает топовые управленческие должности, кому в них отказывают и почему система работает так, а не иначе. Лорен Ривера совмещает собственные наблюдения за практиками трудоустройства в самых престижных компаниях США, а также глубинные интервью с участниками этого процесса.

Сочетание двух методов исследования помогает проследить, как на всех этапах процесса найма предпочтение отдаётся кандидатам из более привилегированных семей. Основу отбора составляют представления рекрутеров о таланте, которые, как оказалось, тесно связаны с социальным классом. Таким образом, основным фактором приёма на работу становятся маркеры принадлежности к социальному классу, а не сами навыки, которыми обладает кандидат.

Learning to Labor: How Working-Class Kids Get Working-Class Jobs (New York: Columbia University Press, 2017)

Willis P.

Знаковая работа в области исследований неравенства, в которой Пол Уиллис показывает влияние образования на воспроизводство социальной иерархии. В центре внимания исследователя — дружба старшеклассников из рабочего класса в английском промышленном городке в Уэст-Мидлендсе. Школьники, объединившись, восстали против правил и ценностей школы, создав собственную культуру оппозиции. Как утверждает Уиллис, этот опыт подготовил их к взрослой жизни в рабочем классе, где им ещё не раз предстоит испытать на себе подчинённое положение — и восстать против него. В рамках своего этнографического исследования автор показывает, как сопротивление не просто проверяет на прочность социальный порядок, но и формирует его. Впервые опубликованная полвека назад, книга по-прежнему представляет большой интерес для исследователей неравенства и регулярно переиздается.

Privilege: The Making of an Adolescent Elite at St. Paul’s School (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2012)

Khan S.R.

Выпускник элитной американской школы, Шамус Хан возвращается в альма-матер спустя 10 лет, чтобы проанализировать, что изменилось в кузнице американской элиты. В то время как ученики школы остаются обладателями широкого спектра привилегий, мир, в который они попадают после выпускного, стал более разнообразным и демократичным, а потому учащиеся стараются быть более гибкими и  добиваться успеха не только с помощью семейных связей и принадлежности к высокой культуре: социальные иерархии представляются для них лестницами, по которым им предстоит взбираться к успеху.

Книга — результат обширного этнографического исследования, включающего наблюдения автора, а также интервью с учениками и сотрудниками школы. Теоретической рамкой послужила теория социального капитала Пьера Бурдьё.

Paying for the Party: How College Maintains Inequality (Harvard University Press, 2015)

Armstrong, E.A., Hamilton, L.T.

Две девушки, жившие вместе в студенческом общежитии, рефлексируют свой опыт обучения в крупном государственном университете с позиций своих разных жизненных траекторий после выпускного. Интервью, собранные в течение пяти лет, дают читателю возможность полностью погрузиться в студенческую среду университета и найти ответ на вопрос: почему выпускники одного и того же вуза по-разному преуспевают в жизни?

Авторы фокусируются на женских историях и приходят к выводу, что фактором успеха выпускниц становится соответствие их индивидуальных характеристик (например, школьного бэкграунда) организационным характеристикам университета. Армстронг и Гамильтон наглядно показывают, как университетская среда воспроизводит неравенство. Однако важно воспринимать это исследование как своего рода кейс-стади, которое не может быть экстраполировано на все учебные заведения.

(Не)обычные школы: разнообразие и неравенство (Москва, Издательский дом НИУ ВШЭ, 2019)

Под редакцией М. Карноя, Г.С. Лариной, В.М. Маркиной

Несмотря на то, что школьное образование в России является бесплатным, школа по-прежнему остается местом воспроизводства социального неравенства. В книге коллектива Института образования НИУ ВШЭ используются результаты лонгитюдного исследования «Траектории в образовании и профессии» (ТрОП). На основе уникальных данных авторы рассматривают жизнь современной российской школы под разными углами и ищут ответ на вопрос: «Для чего работают школы и почему одни справляются со своими задачами лучше других?».

Результатом обучения в средней школе становится первое серьёзное решение, которое принимает подросток: продолжать ли учёбу в старших классах и затем идти в вуз или поступать в колледж. Авторы книги предпринимают попытку проследить, какие факторы школьной жизни влияют на выбор старшеклассника.

Статьи

Трагедия неравенства: Расчеловечивая «тотального человека». Социологическое обозрение,  2020. Т. 19, №3.

Куракин Д.Ю.

Вопреки обыденному представлению, перераспределение материальных ресурсов не является эффективным способом борьбы с неравенством. Социальная иерархия включает не только экономическое положение людей, но и их культурные паттерны, эмоциональные механизмы, логику рассуждений, горизонт стремлений. Чтобы дополнить представление о неравенстве и расширить перспективу исследований в этой области, Дмитрий Куракин предлагает дополнить картину распределения ещё одним ключевым измерением неравенства — социальным признанием. В своей статье он рассматривает механизмы формирования признания, достоинства и идентичности людей и социальных групп, а также анализирует, как они связаны с размышлениями людей, которые определяют их поступки и стремления.

Образовательный выбор учащихся после 9-го и 11-го классов: сравнение первичных и вторичных эффектов социально-экономического положения семьи. Журнал исследований социальной политики, 2019. Т. 17, № 4.

Хавенсон Т.Е, Чиркина Т.А.

Что определяет выбор девятиклассника остаться в школе или пойти в колледж? Авторы статьи доказывают, что успеваемость не является решающим фактором этого выбора. На основе данных лонгитюда НИУ ВШЭ «Траектории в образовании и профессии» (ТрОП) исследователи показывают, что на сам характер выбора, перед которым встают старшеклассники, влияет социально-экономическое положение их семей, различие в достатке и статусе. Это положение включает не только материальные ресурсы, которые родители готовы вложить в образование ребенка, но и культурные установки, определяющие место образования в иерархии семейных приоритетов.

Как возник и что скрывает миф о всеобщем высшем образовании. Вопросы образования , 2017, №3.

Бессуднов А.Р., Куракин Д.Ю., Малик В.М.

Массовизация высшего образования в России совпадает с общеевропейским трендом, но эту ступень образования, по мнению учёных, по-прежнему нельзя назвать общедоступной для всех россиян. Напротив, сфера высшего образования является платформой для воспроизводства гендерного, материального и культурного неравенства. На основе данных лонгитюда «Траектории в образовании и профессии» (ТрОП) исследователи НИУ ВШЭ анализируют, что влияет на выбор профессиональной траектории старшеклассниками и как эти факторы связаны с неравенством семей школьников.

‘Choosing the lesser of evils’: cultural narrative and career decision-making in post-Soviet Russia. Journal of Youth Studies, 2022

Minina E., Pavlenko E.

В центре внимания статьи — концепция «корочки», восприятие диплома о высшем образовании как обязательного атрибута успешного человека. Анализируя эту установку сквозь призму культурной социологии, авторы показывают, что она не даёт выпускникам новых возможностей, а, наоборот, ограничивает их личный выбор карьерной траектории и рефлексию. На примере ЕГЭ статья показывает, как неолиберальные образовательные институты под влиянием культурного нарратива становятся советскими по своей сути.

«Обречены на успех»: продвигающая сила школы, роль семьи и неравенство на пути олимпиадников в университет. Вопросы образования , 2022, № 3.

Черненко С.Е., Романенко К.Р.

Успешное участие в олимпиадах из перечня, утвержденного Министерством образования РФ, может дать школьникам значительное преимущество при поступлении в университет и даже возможность быть зачисленным на бюджетное место без сдачи ЕГЭ. Спецификой такого способа поступления является особый формат олимпиадных заданий и необходимость последовательной подготовки. По этой причине участие во Всероссийской олимпиаде школьников (ВсОШ) представляется в статье как самостоятельная образовательная траектория, а главным предметом исследования являются механизмы вовлечения школьников в олимпиадное движение — явление, почти не изученное.

На основе интервью со студентами из разных регионов России, поступившими в вузы благодаря успехам во ВсОШ, авторы устанавливают, что побуждает школьников участвовать в олимпиадах помимо перспективы получить преимущество при поступлении в университет. Среди факторов, усиливающих мотивацию школьников, исследователи анализируют роль школы, олимпиадного сообщества, а также влияние семьи на выбор школьника. В работе также проанализированы барьеры, ограничивающие возможности участия определённых категорий школьников в олимпиадах, — неравенство доступа к информации и поддержке.