заведующий научно-учебной лабораторией лингвистической конфликтологии и современных коммуникативных практик НИУ ВШЭ
Первое, что можно сказать, — в лингвистике сейчас не происходит каких-то скачков и резких переходов к новым тенденциям, идет вполне уверенное развитие. Если где-то и случается какой-нибудь прорыв, то в компьютерной лингвистике.
Здесь действительно есть много неожиданных достижений, потому что с каждым годом все лучше работают различные языковые инструменты. Самый простой пример — автоматический перевод. Мы видим, как за несколько лет существования переводчик, встроенный в Гугл и Яндекс, превратился из анекдота про «Институт белки» во вполне нормальный инструмент, с помощью которого действительно можно готовить тексты, немного дорабатывая их потом. Есть большой прогресс в распознавании речи. Поскольку к работе привлекается все больше людей и все больше текстов, то этот инструмент обтачивается очень быстро.
Другая область, не очень близкая мне, но не упомянуть которую нельзя, — это нейролингвистика, где лингвисты тесно взаимодействуют с другими специалистами. Самое интересное и прорывное — то, как мы все лучше связываем речевую деятельность с какими-то очагами мозга. Техника развивается очень быстро, изучение активности мозга с помощью различных приборов тоже улучшается. Конечно, это скорее журналистская сенсация, но одно из наиболее активно развивающихся направлений в этой области — это «чтение мыслей». Мы можем изучать активность мозга, предполагать, какие тематические области активизируются и о чем человек думает, даже если не вербализирует это, не превращает в слова. Все, что еще недавно казалось абсолютной научной фантастикой, сегодня приближается к реальности именно благодаря развитию технических средств.
То, что интересует меня, и то, что связано с деятельностью Лаборатории лингвистической конфликтологии и современных коммуникативных практик НИУ ВШЭ — это изучение языка, речи и текстов в новых коммуникативных условиях. Это уже не новость, но сам факт появления интернета, а внутри него блогосферы и социальных сетей, продемонстрировал нам, что происходит с языком в новых условиях, как он меняется и почему. Вопрос «почему?», который лингвисты раньше стыдились задавать, сегодня становится одним из наиболее важных. Ученые сейчас пытаются проследить, какие факторы и свойства новой коммуникативной среды заставляют язык меняться. Если говорить про интернет, то мне кажется чрезвычайно важным появление огромного сохраняемого языкового материала, который становится доступным. Самый большой интерес для нас сейчас представляет архитектура коммуникации, то есть то, из каких компонентов она состоит.
Есть вполне понятные задачи коммерческого и политического характера, которые поддерживаются финансово и тоже довольно быстро развиваются. Например, попытка составить речевые портреты при помощи текстов соцсетей. Ставится коммерческая задача: понять, что будет покупать человек вот такого пола и возраста, который пишет вот такие тексты в фейсбуке и в твиттере, ставит лайки тому и тому. Надо ему предлагать футбольный мяч или прибор для измерения давления? Это попытка по речевой деятельности человека составить его речевой портрет, выяснить его коммерческие предпочтения, что он любит, что он хочет и что ему надо подсовывать. Это такая понятная коммерческая задача. А если мы говорим о политической задаче, то это прежде всего связано с безопасностью и попыткой вычисления террористов и других преступников. Я думаю, что эти три практических направления будут наиболее активно развиваться в следующем году.
В канун Нового года особенно хочется заглянуть в будущее. Мы попросили ученых ВШЭ, представляющих разные области знаний, поделиться своими прогнозами о том, какие направления исследований будут особенно перспективны в 2017 году, где можно ожидать открытий и прорывов и как все это изменит нашу жизнь.