Нерадивые студенты становятся подсудимыми

Логика решений об отсеве студентов вуза напоминает судебный процесс, где студенту отводится роль подсудимого, а преподавателям – роли прокуроров и судей. Такой подход создает барьеры между учащимися и педагогами и оставляет открытым вопрос о миссии университета и профессоров в отношении студентов, отметили в исследовании сотрудники Центра внутреннего мониторинга НИУ ВШЭ Иван Груздев, Евгений Терентьев и Елена Горбунова.

На скамье подсудимых

Директор Центра внутреннего мониторинга НИУ ВШЭ Иван Груздев, магистры социологии, аналитики этого Центра Евгений Терентьев и Елена Горбунова в статье «Суд идет: дискурс преподавателей об отсеве студентов», опубликованной в журнале Высшей школы экономики «Вопросы образования» №2 за 2015 год, выделили три основных механизма студенческого отсева. В их основе лежат различные политики отчислений. Условно их можно назвать «дискурс прокурора», «дискурс адвоката» и «дискурс судьи»:

• «дискурс прокурора» – самая частая практика – делает особый акцент на обвинении студента. Преподаватели вводят понятия «плохой студент», «слабый студент», через которые формулируют необходимость отсева и, одновременно, приводят доказательства непричастности к этому отсеву других сторон (т.е. университета и преподавателей);
• «дискурс адвоката» старается оправдать студентов, но не входит в конфликт с общей логикой судебного процесса над ними. То есть ищется не доказательство «невиновности» студента, но оправдание их нарушений (т.е. обстоятельства, смягчающие вину «подсудимого»);
• наконец «дискурс судьи» опирается на формальные правила и законы, лежащие в основе принятия решений. Он предполагает некоторую обезличенность отношений студент-преподаватель. Отсев здесь представляется как результат работы бюрократической системы, а преподаватель – как идеальный чиновник, строго осуществляющий свою функцию.

Данные для анализа был получены с помощью 33 полуструктурированных интервью с преподавателями российских вузов. В выборку преподавателей вошли представители социально-экономических и инженерных специальностей. Пять респондентов наряду с преподавательской должностью занимали должность декана факультета, один респондент занимал должность проректора по учебной работе.

Студент должен соответствовать требованиям

Чаще всего преподаватель занимает по отношению к студенту ярко выраженную обвинительную позицию, возлагая на него всю ответственность за неуспеваемость и отчисление, пишут авторы статьи. Такая позиция соответствует роли прокурора в суде, его основная задача – изложить доводы против лица, обвиняемого в преступлении. В роли «подсудимого» выступает «плохой» или «слабый» студент, которому вменяется «разгильдяйство» и «нежелание учиться».

Беря на себя роль прокурора, преподаватели формируют представление об особом социальном статусе студента, предъявляют набор определенных ожиданий. Сюда входит необходимость демонстрировать желание учиться и усердие в учебе. Если человек не соответствует этим ожиданиям, он маркируется как «фактически не студент». При этом студенту приписывается статус взрослого человека, который должен самостоятельно нести ответственность за свои поступки. «Слабый» студент рассматривается как «недоросль», инфантилизм которого становится отягчающим обстоятельством. Таких называют «детишки», «ребята», «дети», подчеркивая несоответствие «слабачков» статусу студента.

В прокурорском дискурсе не формируется представление об университете как об организации, преследующей образовательные и научные цели. Вуз описывается как экономический агент, максимизирующий прибыль и минимизирующий издержки. В этом случае, логично было бы относиться к студентам как к потребителям – они платят за обучение (сами или за счет госсредств) и могут относиться к нему как к любой приобретенной услуге. Но этого не происходит, студентам вменяется ответственность за результат образовательного процесса.

Такую политику преподаватели оправдывают набором угроз, исходящих от нерадивых студентов: эффект сообучения, несправедливость, отсутствие мотивации и развращение.

Первый предполагает, что неуспевающие студенты своим примером потянут вниз остальных, что создаст угрозу качеству образования в целом.

Несправедливость – это проблема диссонанса, когда старательные студенты видят, что некоторые продолжают учиться, не прикладывая к этому никаких усилий. Отсев, воспринимается, как решение этой проблемы.

Мотивация предполагает, что страх перед отчислением – это важный стимул, побуждающий студентов к более прилежной учебе.

Инфантилизм как смягчающее обстоятельство

Преподаватели – «адвокаты» используют типичные стратегии защиты подсудимых, такие как оправдание или выведение из-под ответственности. Авторы подчеркивают, что роль университета и преподавателей как ключевых агентов образовательного процесса вообще исключается из обсуждения.

В рамках «адвокатского дискурса» выделяются три основных сюжета: «логика нового поколения», «логика детства» и «логика критики системы образования». Общее в них можно назвать «политикой шанса» – дать студенту возможность исправиться.

«Логика нового поколения» перекладывает часть ответственности со студента на факторы общественного развития. Скажем, интернет и мобильные телефоны изменили структуру коммуникации, и это оказало негативное влияние на студента. Или СМИ формируют у молодежи неадекватные ценности и ожидания, которые оказывают прямое воздействие на учебный процесс. Место «плохого студента» на скамье обвиняемого занимает «новое поколение». Как следствие, формируется политика отчислений, которую можно назвать политикой вынужденного шанса – если действовать по всей строгости, то университет останется без студентов, ведь они все «новое поколение».

«Логика детства» призывает быть снисходительнее к студентам, «ведь они еще дети». Инфантилизм, который в «дискурсе прокурора» шел как отягчающее обстоятельство, становится здесь основанием для смягчения или полного снятия вины. Прямой аналогией является наличие особого законодательства в отношении несовершеннолетних лиц в правовой практике большинства современных государств.

«Логика критики системы образования» предполагает возможность частичного или полного оправдания студента за счет перекладывания вины на другого агента образовательного процесса, а именно на школу: общий уровень школьной подготовки с каждым годом падает, и это ведет к деградации студенческого контингента.

Одной из причин современного кризиса преподаватели называют изменения в школьной программе, связанные с введением Единого госэкзамена (ЕГЭ). Подготовка к выполнению тестовых задач, по их мнению, не развивает навыки креативного мышления и устной коммуникации. С введением ЕГЭ связывают снижение барьеров при поступлении, которое приводит к тому, что школьники выбирают направление обучения исходя не из личного интереса или способностей, а по принципу «поступлю, куда пройду на бюджетное место».

В парике и при мантии

В «дискурсе судьи» вина студента фиксируются обезличенно, через несоответствие его поведения/учебы формальным нормам и правилам. Здесь нет стигматизации студентов, их не называют «слабыми» или «плохими», а контролируют лишь соблюдение «правил игры». Тех, кто не может или не хочет им следовать – отчисляют. Важной частью «судейского дискурса» является постулирование тотальности формальных правил: они действуют для всех и на всех уровнях – своего рода апология равенства граждан перед законом. В качестве критериев отсева упоминаются нормативные требования к тому, что студент должен знать в рамках того или иного учебного курса.

В рамках «дискурса судьи» миссия университета также остается непроговоренной, отметили авторы статьи. Формальные правила выступают как субститут агентности преподавателя в процессе отсева. Контроль знаний студентов в определенном смысле автоматизируется – преподаватель выполняет предписанную правилами процедуру. В предельном случае студент вообще взаимодействует только с набором правил. Таким образом, в рамках дискурса судьи также происходит дополнительное оправдание преподавателей, которое содержится в самом названии дискурса: судья ведь всегда вне подозрения.

Все три описанных дискурса, по мнению исследователей, конструируют символические барьеры между университетом и преподавателями, с одной стороны, и студентами, с другой. Эти барьеры работают на обоснование непричастности преподавателей к студенческому отсеву. Критика системы образования, которая вводится в качестве «соучастника преступления», направлена главным образом на школу и не касается университета.

При этом ни один дискурс не артикулирует миссию университета. Например, в основе модели классического университета Гумбольдта лежит идея неразрывной связи науки и образования. Студенты выступают своего рода младшими коллегами преподавателей, они полезны друг другу и вместе ориентированы на общую цель развития науки. Неопределенность миссии преподавателей по отношению к студентам, выявленная в ходе анализа дискурса об отчислениях, может быть серьезным препятствием в формировании нового представления о миссии университета в современной России, дискуссии о которой активно ведутся среди экспертов в области высшего образования.

См. также:

Университетам нужна бережная поддержка
Онлайн-обучение заставляет студентов думать

 

Автор текста: Гринкевич Владислав Владимирович, 31 июля, 2015 г.