ТОП-13. Самые интересные иностранные экономические исследования 2013 года

Развитым странам – готовиться к дефолту, семейные связи вредят росту, требования к капиталу банков надо повысить до 20%, имперское прошлое разделило Польшу: самые любопытные и полезные для экономической политики работы, выполненные зарубежными учеными в уходящем году. Версия Оpec.ru

«Интересность» – понятие субъективное. Любые два списка работ, выделенных по этому признаку, не будут совпадать друг с другом. Для данной публикации отобраны работы, которые могут быть понятны, любопытны и полезны для экспертов, занимающихся смежными областями, а также чиновников, работающих в социально-экономической сфере, и просто людей, неравнодушных к экономическим и социальным вопросам. В список включены только исследования, доступные он-лайн без ограничений (исключая книги). Временные границы условны – некоторые доклады были написаны в 2012 г., но активно обсуждались на семинарах и конференциях в течение 2013 г.

1. Кармен Рейнхарт, Кеннет Рогофф (оба – Harvard). Financial and Sovereign Debt Crises: Some Lessons Learned and Those Forgotten

Спустя шесть лет после начала финансового кризиса регуляторы и инвесторы все еще по-разному относятся к развитым и развивающимся странам. Когда в долговой кризис попадают развивающиеся страны, им приходится проходить через реструктуризацию долга, высокую инфляцию, иногда через контроль за движением капитала и прочие «финансовые репрессии». От развитых стран ждут, что они выберутся из долгового кризиса без этих «ужасов» благодаря бюджетной умеренности и экономическому росту. Эти надежды не основаны на опыте. В большинстве развитых стран прямым результатам попадания государства в долговую ловушку были реструктуризации долга, дефолты и финансовые ограничения, кажущиеся сейчас немыслимыми.

Политики все еще не понимают глубину и продолжительность нынешнего кризиса. Ситуация с госдолгом в развитых странных очень нехороша. Сократить долг можно пятью способами: 1) экономический рост, 2) сокращение расходов и увеличение доходов бюджета, 3) дефолт или реструктуризация, 4) инфляция, 5) финансовые ограничения в сочетании с умеренной инфляцией. Сейчас предполагается, что развитые страны не будут прибегать к опциям №№3 и 5 («это неприлично»). Однако далеко не факт, что их удастся избежать: госдолг велик, а перспективы роста сомнительны.

2. Оскар Йорда (FRB of San Francisco), Мориц Шуларик (University of Bonn), Алан М.Тейлор (UCLA). Sovereigns versus Banks: Credit, Crises, and Consequences

Есть два противоположных объяснения нынешнего глобального финансового кризиса. Первое: неумеренность банков и финансового сектора, его склонность поддерживать кредитные бумы привела к тому, что экономика влезла в гигантские долги. Второе: госфинансы были разбалансированы; большой госдолг создал гигантские риски для бюджетной политики. Исследователи проанализировали динамику долгов частного сектора и государства в 17 развитых странах (50% мировой экономики) почти за полтора века, с 1870 г. Вывод: в развитых странах нынешний кризис возник из-за частного, а не государственного долга. Динамика именно этого показателя (в отличие от госдолга) остается хорошим предиктором кризиса в развитых странах. Но там, где рост частного долга сопровождалось высоким уровнем госдолга, кризис усиливался и оборачивался долгой экономической депрессией. Во время кризиса и после него государству нужны деньги на поддержку экономики, и если оно к этому моменту ограничено в финансах, кризис усиливается.

3. Альберто Алесина (Harvard), Паола Джулиано (UCLA, IZA). Family Ties

Еще одно исследование, основанное на материале бесценных обзоров World Value Survey и European Social Survey. Семейные отношения влияют на формирование институтов, ценности, экономическое поведение. Но влияют отрицательно! Сильные семейные связи негативно коррелируют с общим уровнем доверия. В странах, где семейные связи сильнее, домохозяйства производят больше продукции, а занятые домашним трудом члены семьи (молодежь, женщины, старики) реже выходят на рынок труда как наемные работники. В странах с сильными семейными связями ниже интерес и участие в политической деятельности, люди предпочитают жесткое регулирование рынка труда и систему соцобеспечения, выстроенную на семейной взаимопомощи, а не государственную или рыночную. Социальные риски остаются внутрисемейным, а не государственным делом.

Семейные связи могут препятствовать деловой активности (в странах с сильными семейными устоями ниже уровень подушевого ВВП и качество институтов). Но они способствуют хорошему психологическому самочувствию, оказанию поддержки членам семьи и росту удовлетворенности жизнью. Семейные ценности «старше» (они передаются «по наследству») и устойчивее во времени, чем множество социальных, рыночных и государственных институтов. В России на очень низком уровне находятся не только институты, но и семейные связи, рассчитали Алесина и Джулиано. Так что с внедрением истинно консервативных ценностей у власти будут большие проблемы. Слабее всего семейные связи в странах Скандинавии и Восточной Европе. Сильнее всего – в Латинской Америке и Италии, странах ЮВА. Промежуточное положение занимают США, Канада, Франция, Британия.

4. Глен Уэйл (University of Chicago). Finance and the Common Good. Эрик Познер(University of Chicago Law School), Глен Уэйл. Benefit-Cost Paradigms in Financial Regulation

В США конкурентная промышленная политика во многом основана на экономических исследованиях. Это создает рынок для экономистов, востребованных в качестве консультантов при рассмотрении сложных вопросов регулирования. Экономисты, занимающиеся промышленностью, получают около 40% своих доходов от консалтинга, который в основном производится в общественных интересах. Противоположная ситуация в финансовом секторе – там экономистов в основном нанимает частный сектор, а регулирование менее компетентно. Слабость финансового регулирования дает возможность для развития множества арбитражных стратегий (обучение, консалтинг, аналитика), избыточной работы по предсказанию динамики цен рыночных активов или доказыванию того, что они не могут быть предсказаны. Наиболее эффективный способ развития финансового регулирования – применение к нему метода анализа выгод и издержек от введения регуляции. В Штатах его применяют все агентства с 1981 г. (для мер, затрагивающих бизнес объемом свыше $100 млн в год). Но в финансах, где этот метод мог бы дать наилучшие результаты, он до сих пор не используется. Это вопрос чрезвычайной важности, ведь именно финансовый кризис привел во всем мире к дискредитации идеи свободного рынка и росту госрегулирования. Анализ выгод и потерь от регулирования позволит выстроить финансовый сектор, служащий интересам реальной экономики и инвесторов, а не эксплуатирующий их.

5. Луиджи Зингалес (Chicago Booth School of Business, NBER, CEPR). Preventing Economists' Capture

В России «захват государства» выражается предельно простыми вещами: чиновники используют государственную власть в личных интересах или интересах своей группы. С теоретической точки зрения случаи прямой коррупции, использования должности в личных целях и т.д. сложности не представляют. Зингалес размышляет о более интересном случае «захвата регулятора» – когда его действия, имея благие цели, невольно стремятся угодить регулируемому сектору, а не обществу. В мотивацию регулятора встроены стимулы, побуждающие его помогать регулируемым: 1) регулятор зависит от поступающей к нему от регулируемого бизнеса информации, 2) регулируемые – главная аудитория регулятора (ведь налогоплательщики в целом не обращают на его деятельность внимания, пока не разразится скандал), 3) скорее всего, после госслужбы чиновник будет трудоустраиваться в одну из регулируемых им компаний, 4) репутация регулятора, его социальный капитал имеют «отраслевой характер» – его определяет мнение регулируемого бизнеса. Этот механизм может портить не только регуляторов, но и экономистов, показывает Зингалес, и предлагает несколько вариантов, помогающих уменьшить отрицательные последствия.

6. Ирена Гросфелд, Катя Журавская (Paris School of Economics, РЭШ). Persistent effects of empires: Evidence from the partitions of Poland

Политические предпочтения определяются прошлым сильнее, чем мы думали. Разделение современной Польши между тремя империями – Россией, Австро-Венгрией и Пруссией – проявляется в политических симпатиях современных поляков. Земли, принадлежавшие Пруссии больше (в сравнении с экс-росссийскими) голосуют на за анти-коммунистические партии. А бывшие австрийские (тоже в сравнении с российскими) отдают больше голосов консерваторам и либералам. Первое различие объясняется инфраструктурой, построенной Пруссией во время индустриализации (плотность железных дорог, уровень развития промышленности), второе – религиозностью (церковная принадлежность, различная политика империй по отношению к католической церкви), третье (частично) – опытом децентрализации в Австро-Венгрии. Удивительно, что все эти различия действуют «поверх» 45-летнего социалистического опыта Польши.

В другой интересной работе этого года Журавская (вместе с Рубеном Ениколоповым (Institute for Advanced Study, РЭШ), Марией Петровой (Princeton, РЭШ), Вероникой Сантаровой (Univ of Michigan) и Майей Адена (WBfS)) изучает, как распространение радио помогло нацистам придти к власти. В 1929-32 гг. радио освещало деятельность нацистов негативно, и его распространенность негативно влияла на уровень поддержки нацистов. Приход к власти Гитлера и начало нацистской пропаганды по радио дало эффект уже в течение 5 недель. Помогало радио и удержанию власти – особенно в тех регионах, где и до 1933 были сильны антисемитские настроения.

7. Джеймс Гамильтон (University of California, San 0 Diego). Off-Balance-Sheet Federal Liabilities. Дэвид Гринлоу (Morgan Stanley), Джеймс Гамильтон, Питер Хупер (Deutsche Bank), Фредерик Мишкин (Columbia Graduate School of Business). Crunch Time: Fiscal Crises and the Role of Monetary Policy

Джеймс Гамильтон, ведущий одного из лучших экономических блогов Econbrowser, посчитал объем забалансовых обязательств американского бюджета. Он учел обязательства по гарантированию вкладов, ипотечному страхованию через Федеральную жилищную администрацию и др. За последние 6 лет американский госдолг вырос примерно с $5 трлн до $12 трлн, но величина забалансового долга превышает эту сумму почти вшестеро – $70 трлн! Это, конечно, не сулит системе американского госдолга скорого коллапса, но вынуждает американских политиков к крайней осторожности при дальнейшем увеличении долга. Вторая работа Гамильтона показывает, что страны с госдолгом выше 80% ВВП и постоянным дефицитом текущего счета подвержены резкому ухудшению бюджетной ситуации. Бюджетный кризис накладывает большие ограничения на политику нацбанка.

8. Уилл Горналл, Илья Стребулаев (Stanford Graduate School of Business). Financing as a Supply Chain: The Capital Structure of Banks and Borrowers

Как и почему банковское дело и инвестиционный бизнес превращаются в бизнес, где риски очень высоки? Стимулы к рискованной игре возникают у финансистов из-за низких требований к капиталу банков. Даже увеличенные после кризиса требования к капиталу надо увеличить еще как минимум вдвое. Стребулаев и Горналл построили модель, показывающие, какой риск банки готовы взять на себя при каких условиях. В США банкам очень помогает налоговая политика: долговое финансирование облагается налогами меньше, чем деньги от эмиссии акций. Поэтому чем больше у банка кредитов, тем сильнее он может снизить процентные ставки. Еще сильнее повышается готовность банков к риску благодаря госгарантиям по вкладам населения. Результат: 90% банковских активов в США финансируется за счет долгов (у нефинансовых фирм – 30%). Банки, придерживающиеся осторожной политики, проиграют своим конкурентам из-за конструкции налоговой системы.

Нынешние требования к капиталу банков (около 8% от активов) не заставят банки придерживаться менее рискованной политики. А вот если поднять этот уровень до 20%, количество дефолтов сократится на 80%. Главный стэнфордский критик банковской реформы – профессор Анат Адмати, автор книги «Новые одежды банкиров» – выпустила в 2013 году работу, показывающую, что повышенные требования к капиталу выгодны самим банкам: сами они не могут остановиться в наращивании долга, что в конечном итоге сильно вредит владельцам банков.

9. Рема Ханна (Harvard Kannedy School, BREAD, NBER), Шинь Йи Вань (University of Pennsylvania, NBER). Dishonesty and Selection into Public Service

Нет сомнения, что на работу в ГИБДД или, скажем, в Роспотребнадзор идут люди с особым складом характера. Ханна и Вань подтверждают эту интуицию серией экспериментов в Индии. Студенты, предпочитающие списывание самостоятельной работе, скорее предпочтут поступить на госслужбу. Одновременно склонность к списыванию –предиктор будущего коррупционного поведения. Исследователи проверяли это через бросание студентами кубика: 42 броска, за более высокий выпавший результат участники получали больше денег. При этом экспериментатор не видел, как упал кубик, так что у студентов была возможность лгать. Сравнивая результат бросаний кубика с нормальным распределением результатов, ученые видели, кто более склонен к обману, не зная точно, были ли они обмануты. Сколько студенты обманывали экспериментаторов, от их способностей не зависело. Но обманщики чаще стремились на госслужбу. Обман в бросании кубика коррелирует с коррупционным поведением (это было выявлено в другом исследовании).

Отбор на госслужбу по способностям, практикуемый в большинстве стран, проблемы не решает. «Сильные» кандидаты могли бы больше зарабатывать в частном секторе – значит, по крайней мере, часть идущих на госслужбу имеет виду компенсацию недостающих доходов за счет коррупции.

10. Ноа Бакли, Тимоти Фрай (оба – Columbia University и ВШЭ), Скотт Гельбах (University of Wisconsin – Madison и ВШЭ), Лоурен МкКарти (University of Massachusetts – Amherst и ВШЭ). Cooperating with the State: Evidence from Survey Experiments on Policing in Moscow

Что побуждает граждан сотрудничать государством? Этот вопрос исследователи изучали на примере желания потерпевших сообщить полиции о преступлениях. Теоретически оно может зависеть от выгод, получаемых потерпевшими (как в случае успешного расследования, так и независимо от него) в соотношении с издержками сотрудничества. Эксперименты проводились в Москве в декабре 2011, где доверие полиции находится на крайне низком уровне (как и в других странах со слабыми институтами). Как выяснилось, выгоды и издержки не влияют на готовность сотрудничать с полицией, и будет ли подана жалоба, определяется природой преступления. Из этого следует, что государству будет крайне сложно «уговорить» граждан с ним сотрудничать. Улучшения в работе полиции не дадут немедленного эффекта – все дело в социальном контракте между государством и не рассчитывающими на него гражданами.

11. Паола Джулиано (UCLA, CEPR),Натан Нунн (Harvard).The Transmission of Democracy: From the Village to the Nation-State

Демократия берет свое начало на местном уровне. Традиция местного самоуправления коррелирует с отношением населения к демократии на национальном уровне, с качеством институтов и уровнем экономического развития. В странах с хорошим опытом местного самоуправления лучше исполняются законы, ниже коррупция, выше подушевой ВВП. Местные институты демократии влияют на национальные. Механизм – доверие людей к политической системе, демократические ценности, уверенность в том, что проблемы можно решать за счет совместного обсуждения и поиска консенсуса.

12. Дарон Асемоглу (MIT), Георгий Егоров (Northwestern University), Константин Сонин (признан лицом, выполняющим функции иностранного агента) (ВШЭ). Political Economy in a Changing World

Скорость распространения институциональных изменений (например, демократизации, распространения политических прав на дискриминируемые группы, прекращение угнетения отдельных социальных групп) связана с распределением власти в политической системе и экономике. Политические и экономические изменения наступают, когда есть конгломерат игроков, считающий эти изменения полезными для себя и обладающий властью для их внедрения. Иногда в ходе резких изменений, в условиях шока власть достается наиболее радикальным, экстремистским группам (например, нацистам в ходе кризиса Веймарской республики, большевикам в 1917 г). Экономисты построили модель, показывающую в динамике, почему так происходит.

18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ СОНИНЫМ КОНСТАНТИНОМ ИСААКОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА СОНИНА КОНСТАНТИНА ИСААКОВИЧА

13. Петр Стрыжовски, Дебора Алкосер Делано, Кристиан Реймсбах-Куназе и др. (OECD). Серия докладов об интернет-экономике: Measuring the Internet Economy, The App Economy, Exploaring the Economics of Personal Data идр.

Интернет-экономика в узком смысле слова – это стоимость, произведенная в ходе деятельности, базирующейся на интернете (поисковики, электронная коммерция и др.) и поддерживающей ее (производство оборудования и др). В более широком смысле интернет-экономика включает в себя часть добавленной стоимости, произведенной другими секторами с использованием интернета. В предыдущих исследованиях объем этого сегмента экономики оценивался в 0.8-7% ВВП для разных стран (в США – 2% ВВП в 2008, в Германии, Испании, Италии – 2-3% ВВП в 2011). ОЭСР считает эти оценки несколько заниженными. Для США ее оценка варьируется в пределах 3-14% ВВП. Влияние интернета на экономику разнонаправлено: его развитие привело к сокращению рабочих мест, ставших с его развитием ненужными, к расширению потребительского выбора, росту неденежных социальных транзакций и т.д. Благодаря интернет-обмену данными, консультациям и т.д. будут сокращаться затраты на медицину и образование. Возникают и новые задачи для регулирования – например, с развитием мобильных приложений. Этот рынок тяготеет к монополизации (основные платформы для приложений – Google и Apple), есть проблемы со встроенной в приложения рекламой и предложениями покупки различных услуг, особенно адресованных детям.

См. также:

13 самых интересных экономических исследований 2013 года, сделанных в ВШЭ
13 самых интересных экономических исследований 2013 года, посвященных России
12 самых интересных исследований 2012 года, сделанных в ВШЭ
12 самых интересных экономических исследований 2012 года, посвященных России
12 самых интересных иностранных экономических исследований 2012 года

 

30 декабря, 2013 г.