Коррупцию проще видоизменить, чем победить

При улучшении экономической ситуации и усилении антикоррупционного законодательства велика вероятность трансформации рыночной коррупции в сетевую. Сетевая коррупция функционирует на связях между чиновниками и бизнесменами, а валютой здесь служат услуги, а не деньги. Исследование Марии Кравцовой «Сто рублей или сто друзей? Причины рыночной и сетевой коррупции»

Чтобы лучше понять феномен коррупции, необходимо разобраться в ее видах. Существует рыночная и сетевая коррупция, и это принципиально разные способы нанесения ущерба обществу и государству. Рыночная коррупция предполагает ситуацию, когда каждый, заплатив взятку, может получить доступ к услугам чиновников. Сетевая коррупция, напротив, основана на личных связях. В условиях сетевой коррупции рассчитывать на преференции чиновников могут только те люди, которые имеют полезные знакомства. В Советском Союзе сетевую коррупцию называли блатом.

«Рыночная коррупция наносит серьезный вред государственному регулированию, так как она разрушает законность. При этом она хорошо согласована с логикой рынка: более успешные фирмы имеют больше возможностей платить взятки и получать необходимые услуги от чиновников», – поясняет автор исследования, ассоциированный сотрудник Лаборатории сравнительных социальных исследований (ЛССИ) НИУ ВШЭ Мария Кравцова.

Сетевая коррупция, охватывающая не все население, а лишь группу приближенных к чиновникам людей, не столь разрушительна для государства. Зато она серьезно ограничивает рыночную конкуренцию, предполагая разделение предпринимателей на инсайдеров и аутсайдеров. «Исходя из этого, нельзя однозначно сказать, какая из форм коррупции – рыночная или сетевая – вреднее для государства и для развития экономики, – говорит Кравцова. – К сожалению, на данном этапе на этот вопрос нет однозначного ответа, так как для этого необходимо детально изучить природу обеих форм коррупции».

В своем исследовании автор предлагает нетрадиционный взгляд на проблему коррупции, презентуя картину причин и следствий трансформации одного вида коррупции в другой. Результаты исследования ценны как с точки зрения дальнейшего изучения явления коррупции, так и разработки стратегий противодействий этому явлению.

Базой для анализа послужили данные обследования Life in Transition (LiTs). Это обследование проводилось EBRD (Европейский банк реконструкции и развития) два раза – в 2006 и в 2010 годах. Оно охватывает 16 стран Центральной и Восточной Европы и 11 стран СНГ.

В ходе своей работы Кравцова проанализировала взаимосвязь тех или иных видов коррупции с такими индивидуальными характеристиками, как, например, семейный статус, место проживания и сфера деятельности.

Отдельное внимание в исследовании уделено тому, как доверие и открытость между членами социума влияет на способы и распространенность коррупции.

Коррупция опасная и не очень

Выделение двух видов коррупции – рыночной и сетевой – лишь основа для более глубокой классификации явления. Исследователь акцентирует внимание на трех основных формах рыночной коррупции.

Первая форма – «эгалитарная контролируемая коррупция». Она характерна тем, что каждый имеет доступ к коррупционным услугам, а государство негласно контролирует процесс. К эгалитарной коррупции могут относиться такие обезличенные практики как создание, например, неформальных «фондов помощи» при государственных органах, куда любой предприниматель может перечислить деньги. Это самый безобидный вид рыночной коррупции. «Он приносит наименьший вред экономике и присутствует в странах с достаточно устойчивыми политическими и экономическими институтами. Этот вид рыночной  коррупции не сопровождается высокой частотой и большим размером  взяток», – замечает Кравцова.

Следующий более опасный вид рыночной коррупции – «топ даун форма коррупции». «Власть в лице небольшой группы людей, связанных друг с другом преимущественно родственными связями, имеет неограниченную власть над бизнесом и беспрепятственно извлекает из него коррупционный доход», – поясняет исследователь. При этой форме коррупции правом решать свои проблемы коррупционным путем обладает практически каждый, но доступ к извлечению и перераспределению коррупционных рент имеет ограниченный круг лиц. Такая форма коррупции характерна для стран с низким качеством формальных институтов госуправления. К примерам «топ даун формы коррупции», согласно результатам исследования, можно отнести такие страны, как Азербайджан, Таджикистан, Киргизстан и Узбекистан.

И третья форма рыночной коррупции – так называемая «свободная конкуренция», где побеждает наиболее сильная сторона. Сильными сторонами могут быть либо предприниматели, либо представители власти. «Возможна ситуация, когда на низовом уровне чиновники беспрепятственно извлекают коррупционную прибыль из малых и средних предприятий, в то время как на высшем уровне отдельные олигархи свободно покупают решения более слабого государства», – поясняет автор исследования. И это типичная ситуация для России 90-х.

В качестве современных примеров государств со «свободной конкуренцией» автор исследования приводит Украину, Албанию, Молдавию и Монголию.

Что касается сетевой коррупция, то она также может предполагать денежные платежи в качестве оплаты услуг чиновников, но главным ее отличием от рыночной является факт знакомства с чиновником.  Крайний полюс сетевой коррупции – это так называемая чистая сетевая коррупция, исключающая неформальные платежи и основанная исключительно на обмене услугами. Услуга и ее оплата, как замечает Кравцова, могут быть существенно разнесены во времени. При этом чиновники и предприниматели могут обмениваться нематериальными благами, такими как дружеское расположение или гарантии поддержки и лояльности. Чистая сетевая коррупция, по данным исследования, наиболее распространена в Македонии, Венгрии и Боснии-Герцеговине.

Сетевая коррупция имеет шансы в городе

На использование той или иной формы коррупции влияют индивидуальные характеристики людей, решающих свои проблемы с помощью коррупции. Так городские жители чаще используют связи, чем сельские, а потому вероятность их участия в сетевой коррупции  выше по сравнению с деревенскими жителями. Более активно могут прибегать к сетевой коррупции несемейные люди, чем семейные. У них больше возможностей развития социальных контактов вне своего семейного круга.

Форма коррупции также зависит от сферы деятельности участников. Люди, имеющие связи, как правило, заняты в тех областях экономики, которые предполагают частые социальные контакты. «Чистая сетевая коррупция, когда люди решают свои проблемы исключительно “по знакомству”, чаще встречается в ритейле, гостиничном бизнесе и сфере образования», – рассказала Кравцова. Смешанный тип коррупции, когда люди используют и взятки, и связи, распространен в строительстве и оптовой торговле.

Что касается рыночной коррупции, когда проблемы решаются только путем взяток, то она встречается как в сферах, связанных с частыми социальными контактами, так и в сферах экономики, где взаимодействия лицом к лицу происходят относительно редко. Это, например, сельское хозяйство, охота и рыбная ловля, лесное хозяйство.

Не верь, не бойся, не проси. Просто плати

Рыночная коррупция может развиваться на фоне роста недоверия людей к своему ближайшему окружению. Это недоверие, как замечает Кравцова, может принимать массовый характер, когда в обществе растет уровень аномии, что характерно для переходных периодов. В подобных условиях существовавшие ранее внутригрупповые ценности начинают отходить на второй план, а новые не успевают сформироваться. Автор исследования обращает внимание на описание ситуации распада внутригрупповых ценностей в ранний постсоветский период в России известным социологом Аленой Леденевой:

«Многие респонденты рассказывали нам, что наметилась тенденция к разрыву социальных связей. Если в 1991-1992 годах друзья считались наиболее надежными партнерами по бизнесу, то уже в 1994 году риторика дружбы перевернулась с ног на голову – «не стоит вести бизнес с друзьями, иначе дружба будет потеряна... Тюремный девиз “не верь, не бойся, не проси” стал девизом предпринимателей (Ledeneva 1998)». Все это вылилось в то, что практика платы услугой за услугу стала заменяться денежными платежами. То есть, как показывает Леденева, распад социальных связей и исключение из близкого круга общения всех, кроме членов семьи, в ранний постсоветский период спровоцировали переход от сетевой коррупции к рыночной.

Бороться не с коррупцией, а с ее причинами

Результаты исследования подтверждают, что сетевая коррупция характерна для стран с более стабильными и развитыми экономиками. Преобладание сетевой коррупции над рыночной также может быть следствием снижения аномии в обществе и усиления антикоррупционного контроля.

Подобные изменения произошли в России в период с 90-х годов до настоящего времени. Их следствием стало постепенное снижение рыночной коррупции на фоне роста сетевой.

Кравцова иллюстрирует данную тенденцию на примере неформальных отношений между предпринимателями и сотрудниками полиции. В качестве доказательств приводятся отрывки из интервью предпринимателей и полицейских, а также данные количественных опросов тех же групп респондентов.

Автор также выделяет ряд конкретных причин, повлиявших на трансформацию рыночной коррупции в сетевую. Одной из них является снижение ротации бизнеса, способствовавшее установлению длительных отношений между представителями государства и предпринимателями. Второй – легализация бизнеса, в результате чего полицейским стало гораздо труднее вымогать взятки. И, наконец, третья причина – это усиление антикоррупционного контроля с приходом к власти Дмитрия Медведева.

Результаты исследования показывают, что борьба с коррупцией может быть движением по замкнутому кругу. Усиление антикоррупционного законодательства в условиях недостаточно развитой институциональной среды может спровоцировать переход от рыночной коррупции к сетевой. Но в данном случае преобладание сетевой коррупции – не показатель улучшения экономической ситуации: коррупционеры просто вынуждены искать другие пути решения проблем. Государство на этом этапе может начатья бороться с сетевой коррупцией, например, практиковать, ротацию чиновников, но положительные результаты вызывают сомнение.

При отсутствии жестких санкций за взятки борьба с сетевой коррупцией может создать условия для возврата к прежним практикам, то есть, привести к всплеску рыночной коррупции. При наличии жестких санкций возможно замедление экономической активности в стране. Поэтому упор в антикоррупционной политике, приходит к выводу исследователь, надо делать не на борьбу с конкретными проявлениями обеих форм коррупции, а на устранение причин коррупции.

См. также:

Коррупция в полиции и трансформация отношений с бизнесом. Кравцова М. В. С. 82–98
Коррупция на весах постматериалистических ценностей
Склонность к коррупции можно унаследовать
Низкая зарплата стимулирует коррупцию
Самые коррумпированные в России – чиновники и полиция
Военная коррупция под грифом «секретно»

 

Автор текста: Селина Марина Владимировна, 11 декабря, 2013 г.