Научный анализ российских протестов

Всплеск политической жизни в Москве и российских регионах в 2011-2012 годы стал поводом для многочисленных научных исследований, как в России, так и за рубежом. Результаты и выводы, полученные учеными, показывают, насколько неоднозначна по своей природе протестная активность россиян

Анализу протестной активности была посвящена международная конференция «Объясняя политику протеста в России: инновации в теории и анализе данных» (ExplainingContentiousPoliticsinRussia: InnovationsinTheoryandDataCollection), организованная Лабораторией политических исследований НИУ ВШЭ.

Все просто: оппозицию во власть

Политическая активность в российских регионах на фоне Москвы после думских выборов изначально была слабой и стихла намного быстрее, чем в центре. Загасить протесты в регионах для властей не составило большого труда. Это было сделано, в том числе, с помощью кооптации оппозиционных лидеров во властную вертикаль. Анализу процесса было посвящено исследование «Кооптация и законодательные органы в современных авторитарных режимах» (CooptationandLegislaturesinContemporaryAuthoritarianRegimes), которое представил Ора Джон Рейтер (Reuter, Ora John) из Рочестерского Университета (США).

Суть кооптации в случае протестных всплесков заключается в том, что оппозиционные лидеры получают руководящие должности во властных структурах в обмен на лояльность режиму. Результаты исследования, представленные Рейтером, доказывают, что при кооптации уровень протестов в регионах становится ниже, что серьезно подрывает силы оппозиции. «Законодательные органы помогают покупать авторитарным режимам социальное спокойствие через кооптацию», – пояснил Рейтер. В качестве примеров кооптации он назвал частое назначение на руководящие посты в думские комитеты членов
КПРФ. При этом руководство ключевыми комитетами, обратил внимание ученый, «Единая Россия» (ЕР) оставляет за собой.

Почему они вдруг стали протестовать?

Большинство протестующих россиян были уверены, что во время думских выборов в декабре 2011 года имели место многочисленные случаи фальсификации, что позволило «Единой России» нечестным путем забрать большинство парламентских мест. Теме фальсификаций посвящено исследование, проведенное группой ученых из НИУ ВШЭ и Российской экономической школы (РЭШ), которое представил доцент департамента теоретической экономики НИУ ВШЭ Алексей Захаров в докладе «Оценка масштаба фальсификаций на парламентских выборах в России по данным полевого эксперимента» (Field Experiment Estimate of Electoral Fraud in Russian Parliamentary Elections).

Ученые опирались на данные, которые были получены в результате работы независимых наблюдателей в рамках проекта «Гражданин наблюдатель», который изначально был задуман, как научный эксперимент. Анализ данных проводился по итогам работы наблюдателей на московских избирательных участках. Авторы исследования пришли к выводу, что около 11% процентов голосов в Москве ЕР получила нечестным путем – около трети из них за счет вброса бюллетеней, а остальные за счет «передачи» голосов, отданных за другие партии.

Тем не менее, возмущение граждан нечестными выборами, даже тогда, когда имеются серьезные доказательства фальсификаций, не объясняет причины протестов. «Все теории не очень хорошо объясняют, почему происходят протесты, почему одни выборы вызывают протесты, а другие нет», – заметил один из участников конференции Брендон Джей МакЭлрой (McElroy, Brendan J.) из Гарвардского Университета.

Случай российских протестов интересен тем, что он произошел в условиях, когда люди уже ощутили на себе влияние финансового кризиса. «Почему в 2007 году во время думских выборов никто не верил в возможность подтасовок?», – обратил внимание профессор НИУ ВШЭ Константин Сонин. Он заметил, что в 2009 году, когда уже случился экономический кризис, население, по данным опросов и исследований, серьезно сократило покупку продуктов питания и других базовых предметов. Не исключено, что именно поэтому, по мнению ученого, произошли протесты в 2011 году.

Между тем, часть протестующих могли выйти на площади по очень простой причине – продемонстрировать свою политическую активность перед другими. И этому во многом способствовали социальные сети. Тема влияния социальных сетей на политическую активность населения стала популярной с точки зрения научного анализа на фоне российских и западных политических протестов.

Алексей Макарьин из НИУ ВШЭ представил исследование «Социальные медиа и участие в протестах: данные по России» (SocialMediaandProtestParticipation: EvidencefromRussia), проведенное группой ученых из Высшей школы экономики и РЭШ. Один из любопытных результатов, который авторы получили в ходе исследования, проведенного в 318 российских городах, заключается в том, что многие протестующие, собираясь на акции, изначально думали о том, как они будут рассказывать о своем участии друзьям. В этом признались 20%, а 10% были конкретно нацелены на написание блога об акции.

Скользкая грань между лояльными и недовольными

Что представляют собой протестующие? Это также один из вопросов, который оказался интересным для исследователей.

Доцент факультета прикладной политологии НИУ ВШЭ Алексей Титков представил доклад «Протесты 2011-2012 годов глазами региональных чиновников», который был подготовлен по материалам проекта «Мировоззрение чиновников» Центра методологии федеративных исследований РАНХиГС. В ходе исследования авторы попытались, в том числе, выяснить, кого видят в протестующих региональные чиновники. С этой целью проводились интервью  с государственными и муниципальными служащими  в мае-августе 2012 г.

Ученые предположили, что на отношение госслужащих к протестам и протестующим повлиял, прежде всего, их рабочий опыт общения с рядовыми гражданами, а также, как пояснил А.Титков, привычные для чиновников практики оправдания своей деятельности. Эти практики относятся к индустриальному порядку ценностей по Л. Болтански и Л. Тевено. «В рамках индустриального порядка, где ключевую роль играют ценности профессионализма и эффективности, госслужащие определяют себя как грамотных профессионалов, в том числе как профессионалов “эмоционального труда”. Рядовые граждане, в свою очередь, воспринимаются ими как некомпетентные и эмоционально неустойчивые», – рассказал А.Титков.

Подобные профессиональные стереотипы определили отношение к протестующим в большей степени, чем разоблачительная кампания в официальных СМИ. Опрошенные госслужащие, как правило, спокойно относились к факту протестных митингов, поскольку, по их мнению, «всегда есть недовольные» и редко высказывали идею, что митинги «организованы кем-то извне», пояснил А.Титков.

Чем протестующие отличаются от сторонников власти? Ответ на этот вопрос может оказаться неожиданным. Младший научный сотрудник лаборатории политических исследований НИУ ВШЭ Ирина Соболева представила доклад «Хорошо организованная игра: символическая политика и эффект пропутинских ралли» по исследованию, проведенному совместно с Региной Смит (Smyth, Regina) из Университета Индианы (США) и Антоном Соболевым из НИУ ВШЭ. Авторы выяснили, что по демографическим, экономическим и социальным параметрам участники акций оппозиции и пропутинских митингов практически ничем не отличаются. Разъединяют оппозицию и провластных взгляды на конкретные политические вопросы. А именно: поддержка В.Путина, признание фальсификаций на выборах и оценка того, насколько правилен курс развития страны. Во всем остальном грань между оппозиционерами и провластными практически невидима. И это позволяет сделать вывод, который не сходится с мнением о том, что всплеск политической активности в России случился, в первую очередь, по причине недовольства россиян финансовой ситуацией в стране и своей собственной в частности. По мнению авторов, протесты были все-таки не экономическими, а политическими.

См. также:

«Гибкая» оппозиция стабилизирует власть
Тон протестному движению задает власть
Как теряют молчаливое большинство
«Оппозиционеры» и «пропутинцы»: размер разрыва

 

Автор текста: Селина Марина Владимировна, 4 июля, 2013 г.