Лечить бесплодие проще, чем переубеждать child-free

«Демографический императив» – так можно назвать ЭКО, суррогатное материнство и другие вспомогательные репродуктивные технологии (ВРТ) для тех стран, где население стареет и откладывает рождение детей. Развитие этих технологий – выгодные инвестиции в человеческий капитал. Исследование Нины Русановой

Статья ведущего научного сотрудника Института социально-экономических проблем народонаселения РАН Нины Русановой опубликована в «Журнале исследований социальной политики» НИУ ВШЭ, том 11, № 1 за 2013 г.

Новые стимулы развития ВРТ

Список аргументов в пользу вспомогательных репродуктивных технологий растет, отмечает исследователь. Стареет население, женщины стали рожать в более позднем возрасте. У молодых женщин в России ухудшилось репродуктивное здоровье. И хотя появление на свет «детей из пробирки» еще не стало рутинной технологией, но без экстракорпорального оплодотворения (ЭКО), суррогатного материнства, донорства половых клеток и других методов «лабораторного» зачатия и раннего развития эмбрионов обойтись уже сложно, полагает Русанова.

В России примерно 4,5-5 млн семей не могут зачать ребенка без медицинской помощи, подчеркивает демограф. Это примерно 15-20% населения репродуктивного возраста – от 15 до 49 лет (такова же, по мнению многих специалистов, в том числе Всемирной организации здравоохранения, и общемировая доля бесплодных пар – примерно 15%).

Потребность в ВРТ увеличивают и чисто социальные явления: отсутствие брака, нетрадиционная сексуальная ориентация, сложности профессии или достижение благосостояния лишь в пострепродуктивном возрасте, поясняет Русанова.

«Если общество предлагает женщине равные с мужчиной возможности трудовой деятельности, то оно обязано предоставить ей возможности реализации права на материнство в условиях, неблагоприятных для зачатия и вынашивания здорового ребенка», – убеждена исследователь. Так, по ее мнению, работа на вредном производстве или предпринимательская деятельность не всегда совместимы с беременностью. Выходом может быть криоконсервация(замораживание и хранение) половых клеток или суррогатное материнство.

Потенциальные клиенты клиник ВРТ – и одинокие мужчины, которые хотят завести детей и могут воспользоваться услугами суррогатной матери, замечает демограф.

Пока «дети из пробирки» исключительно по социальным «показаниям» появляются довольно редко. Однако «тенденции очевидны, хотя не очень благосклонно воспринимаются обществом», – замечает Нина Русанова.

Лечение бесплодия приносит обществу прибыль

В мире 60-80 млн семейных пар не способны зачать ребенка без медицинской помощи, подсчитала Всемирная организация здравоохранения. Однако доступ к репродуктивным технологиям во многих странах нестабилен. Без государственного финансирования и компенсации средств на лечение технологии invitro («в пробирке», вне живого организма) доступны далеко не всем.

Между тем, подчеркивает Русанова, развитие технологий лечения бесплодия – выгодные для государства инвестиции в человеческий капитал, приносящие обществу пожизненную прибыль.

«Хотя количественное влияние [ВРТ] на увеличение суммарной рождаемости пока относительно невелико – максимальная доля новорожденных, появившихся на свет после их применения, составила 4,2% (Дания, 2002 год), затраты общества на каждое такое рождение на порядок ниже, чем затраты на стимулирование рождений у пар, которым репродуктивные технологии не требуются», – пишет исследователь.

Затраты на ЭКО-ребенка выгодны и в российских условиях. По расчетам Русановой, в России вложения в рождение одного «ребенка из пробирки» в 7-45 раз ниже, чем будущие налоговые поступления в госбюджет от участия этих детей в общественном производстве.

ВРТ-технологии приносят и новые демографические дивиденды – например, компенсируют добровольную бездетность – child-free, которая, по мнению автора статьи, уже начала влиять на рождаемость.

«Репродуктивные технологии лечения бесплодия должны стать одним из элементов государственной демографической политики, поскольку увеличение рождаемости с их помощью требует на порядок меньше материальных затрат, чем традиционные меры семейной политики», – подчеркивает автор.

Международная панорама ВРТ

Ряд стран уже расширили поддержку этих медицинских технологий для компенсации низкой рождаемости. Страны с развитым репродуктивным законодательством предлагают специальные государственные программы, покрывающие 30-50% затрат на ЭКО. А в Бельгии, Греции, Израиле, Словении, Франции и Швеции затраты возмещаются полностью.

Впервые опробовали ВРТ в Великобритании в 1978 году. Сегодня самый высокий уровень применения этих технологий отмечается в Дании (1251 цикл в год на 100 тысяч женщин 15-44 лет), Финляндии (1080) и Австралии (954). Самый низкий уровень, по иронии судьбы, – в Великобритании (396), а также в Новой Зеландии (328) и в США (237). Франция, Германия, Нидерланды дают средние показатели.

Возраст участников программ говорит о стремлении государства выровнять возрастную структуру рождаемости, уточняет Нина Русанова. Так, Дания и Финляндия лидируют и по общему числу циклов, и по числу женщин моложе 35 лет, участвующих в программах вспомогательной репродукции (IFFSSurvillience 07 // Fertility&Sterility. 2007.Vol. 87. № 4. Suppl. 1.April).

В СССР в 1987 году благодаря высокой эффективности (около 35%) была одобрена программа искусственной инсеминации спермой донора, напоминает демограф. А с 1994 года в России были разрешены и технологически более сложные ЭКО и перенос замороженных эмбрионов. В 2003 году число новых программ пополнили: инъекция сперматозоида в цитоплазму яйцеклетки, донорство половых клеток и суррогатное материнство. К 2007 году к этому добавились криоконсервация половых клеток, использование половых клеток умершего, манипуляции на преэмбриональной стадии и терапевтическое клонирование (для получения стволовых клеток с целью их трансплантации).

В 1996 году в России был создан Национальный регистр ВРТ – на основе добровольных отчетов клиник о выполнении технологий «в пробирке» (регистры до 2005 г см. на сайте Российской ассоциации репродукции человека).

Вклад в российскую «копилку» рождаемости

Доля ВРТ-рождений в России – 0,4% от всех новорожденных (вдесятеро меньше, чем в Дании), подсчитала Нина Русанова. Пока эти технологии требуют от пациентов больших денежных затрат, в том числе связанных с дороговизной препаратов, масштабное производство которых в России не налажено.

В 2007 году государство активизировало финансовую поддержку бесплодных пар, вынужденных пользоваться репродуктивными технологиями. Однако в то время в РФ лишь в 4 медучреждениях можно было провести ЭКО за счет федерального бюджета – в Научном центре акушерства, гинекологии и перинатологии им. Кулакова и Медицинской академии им. Сеченова (Москва), Уральском НИИ охраны материнства и младенчества (Екатеринбург) и Ростовском НИИ акушерства и педиатрии (Ростов-на-Дону).

К 1 января 2008 г. в «листах ожидания» на бесплатное искусственное оплодотворение числилось почти 5600 человек. Но федеральные квоты на эту услугу могли быть распределены лишь в 22 медучреждениях, участвующих в госзадании по высокотехнологичной медпомощи в акушерстве и гинекологии. В расчет принимались только медицинские показания для ВРТ.

Возрастная структура российских пациенток отличается от структуры естественных рождений. Так, 55-60% ВРТ-рождаемости формируется за счет женщин старше 35 лет. Естественная рождаемость, напротив, на 75-80% – «заслуга» женщин до 30 лет.

В то же время в России, как и во многих других странах, все больше распространяется позднее родительство. «Старение» рождаемости началось с конца 1990-х, замечает Нина Русанова. Причины две: сознательное откладывание деторождения и нарушения репродуктивной функции.

Тенденция старения рождаемости привела к тому, что за 1991-2005 гг. абсолютно снизились живорождения во всех возрастах, кроме самых старших. У 15-19-летних они упали на 40%, у 20-24-летних – на 20%, а у тех, кому 45-49 лет и больше, они выросли на 80% и 50% соответственно.

Новые профессии: суррогатная мама, «чужой» папа

Даже в странах, где законодательно регулируется деятельность специалистов и учреждений ВРТ, использование «пробирочных» технологий вызывает противоречивые оценки, подчеркивает Нина Русанова.

Суррогатное материнство – одна из самых уязвимых в правовом смысле технологий. Все дело в «вопросах признания материнства с участием третьих лиц». Они вытекают из традиционного материнского приоритета женщины, выносившей ребенка, и требований, которые суррогатные матери могут предъявлять после его рождения.

Коммерческое суррогатное материнство становится видом женской занятости, отмечает Русанова. Об этом говорит рост числа предложений стать суррогатной матерью. Женщины, вынашивающие чужого ребенка, нередко воспринимают это как обычную работу, к тому же неплохо оплачиваемую, и готовы выполнять ее снова. Все расходы здесь оплачивают юридические родители.

С юридическими, экономическими и этическими трудностями связаны также донорство половых клеток и эмбрионов, посмертная инсеминация, клонирование и лабораторные программы с использованием невостребованных эмбрионов. Манипулирование «основными элементами человеческой жизни» вызывает некую обеспокоенность «возможным применением этих материалов для целей евгеники, селекции эмбрионов и использования людей в качестве инструментов», уточняет демограф.

Показательна общая тенденция – повышение уровня регулирования ВРТ от профессионального до общегосударственного по мере расширения масштабов программ, подчеркивает Нина Русанова. При невозможности адекватно контролировать последствия программ государство может полностью запретить их, либо ограничить. Например, легитимизируется клонирование терапевтическое, а репродуктивное (клонирование с целью рождения ребенка) – запрещается.

Рынок репродукции

ВРТ стали в России инновационной отраслью, в которой есть бюджетный и коммерческий сегменты. Причем преобладает именно последний, поскольку внедрение технологий invitro началось на рубеже 1980-1990-х годов, когда государство почти «не замечало» репродуктивную медицину. В итоге ее услуги оказались, в основном, платными. Негосударственные центры работают при полном самофинансировании – без возмещения из фондов обязательного медицинского страхования.

Произошла «монополизация медицинского пространства репродуктивных технологий», пишет Русанова. Клиники диктовали свои цены, экономические и юридические нормы, ограничивали использование других ресурсов, требуя от пациентов проходить всю диагностику только у них. Однако меры против монополизма клиник оказались неэффективны, так как услуга «лечение бесплодия с помощью ВРТ» – это товар с низкой эластичностью по доходу, с одной стороны, и ограниченным кругом потребителей, с другой.

Процедуры коррекции детородной функции в России, в отличие от абортов, до 2013 года не входили в сферу обязательного медицинского страхования и были платными. При этом и стандарты добровольного медицинского страхования почти исключают из полисов лечение бесплодия – из-за его низкой рентабельности и высокого риска. Это усиливает коммерциализацию рынка вспомогательной репродукции.

Рынок ВРТ привлекателен для небольших клиник, способных проводить 1000-1500 циклов в год. Они, как правило, позиционируют себя в сегменте «элит» с соответствующей ценовой политикой. Типовой бизнес-план такой клиники рассчитан на 25,5 млн рублей инвестиций со сроком окупаемости в 24 месяца и продвижением услуг через врачей и пациентов. Проект считается среднедоходным, среднерентабельным и доступным для малого предпринимательства.

Желанные дети

Никакая единственная мера не способна полностью изменить популяционные тенденции. ВРТ – лишь один из многих способов повышения рождаемости. Но, хотя вспомогательная репродукция и вносит в демографическую «копилку» пока очень небольшой вклад, качество его не подвергается сомнению – рождаются только желанные дети, заключает Нина Русанова.

См. также:

Русанова Н. «Новая женская профессия: суррогатная мама».
Русанова Н. Репродуктивные возможности демографического развития. М. Изд-во «Спутник+». 2008.
GrantJ., HoorensS., Gallo F., Cave J. Should ART be Part of a Population Policy Mix? Assessing of the demographic impact of Assisted Reproductive Technologies
Процент смертности дружит с процентом алкоголя
«Материнский капитал» помог рожать раньше, но не больше

 

Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 24 мая, 2013 г.