Слабая конкуренция препятствует экономическому росту

Прямые потери от слабой конкуренции в России составляют 2,5% ВВП или 1,3 трлн рублей в год. Наибольший урон экономике страны наносят РЖД и «Газпром». В результате их монопольного положения на рынке страна теряет 1,2% ВВП. Доклад С. Головановой и А. Курдина «Последствия слабой конкуренции: количественные оценки и выводы для политики»

Выигрыши от развитой конкуренции в экономике очевидны. Это более низкие, чем в условиях монополии, цены (даже при неизменных издержках). Это более низкие издержки – в силу того, что конкуренция создает стимулы прилагать усилия по экономии затрат и более высокие стимулы к инновациям. Это еще и более справедливое распределение доходов в экономике: больше денег достается более производительным, а не создающим препятствия на пути конкуренции.

Несмотря на то, что повышение конкуренции давно названо одной из главных задач экономической политики страны, на практике ей уделяется не столь повышенное внимание. В итоге страна теряет значимую долю ВВП.

По поручению министра по связям с Открытым правительством М. Абызова, группа экспертов, представляющих Российскую академию народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ, Высшую школу экономики и ФАС России, под руководством Андрея Шаститко провели исследование количественных оценок последствия слабой конкуренции. Его результаты на семинаре Евгения Ясина «Экономическая политика в условиях переходного периода», прошедшего в ВШЭ 28 февраля 2013 года, представили доцент кафедры экономической теории и эконометрики ВШЭ из Нижнего Новгорода Светлана Голованова и стажер-исследователь Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) ВШЭ Александр Курдин.

Прямые потери от слабой конкуренции во всем мире огромны. Каждый случай крупного картельного сговора оборачивается десятками миллиардов долларов экономического ущерба. Например, так называемый «Витаминный картель» (Connor, 2004) нанес ущерб потребителям от 9 до 13 млрд долларов США.

Сговор на рынке коммунальных услуг в США (Bruggink, 1985) привел к потерям в размере 10% выручки крупных и 6% выручки локальных компаний.

Данные примеры говорят о гигантских масштабах потерь и необходимости государственного регулирования в данной сфере. Там, где антимонопольное регулирование было применено, результаты оказались заслуживающими внимания. Реформа системы госзакупок в США привела к снижению цен на 6,5%-30% в зависимости от сектора экономики. А либерализация рынка пассажирских авиаперевозок в ЕС – к снижению тарифов почти втрое за период с 1992 по 2002 год.

Минус 2,5% ВВП

Как заявила в начале своего выступления Светлана Голованова, исследователи попытались оценить количественный порядок интегральных потерь от слабого развития конкуренции в российской экономике. При этом, подчеркнула она, задачи просчитать все издержки не было, поскольку работа проводилась в сжатые сроки. Оценки были даны на основе анализа четырех сфер экономики: газового сектора, грузовых перевозок, стройкомплекса, фармацевтической промышленности. Плюс к этому были просчитаны потери от протекционистских импортных тарифов.

Исследователи пришли к выводу, что потери от слабой конкуренции исчисляются суммой как минимум в 1,3 трлн рублей в год, или 2,5% отечественного ВВП. Эта цифра заведомо занижена, поскольку анализировались не всех отрасли экономики и учитывались только потери так называемого краткосрочного периода, включающие проигрыш от более высоких цен и издержек, но не потери от ослабления инноваций и затрудненного входа на рынок.

«Газпром» и РЖД против конкуренции

Сохранение монополии ОАО «Газпром», обеспечивающего 70% внутреннего спроса на газ, контролирующего 70% запасов природного газа в РФ и являющегося единственным оператором магистральной газотранспортной системы, дает ему возможность контролировать рыночные позиции независимых поставщиков. В итоге превышение цен на газ для российских промышленных потребителей по сравнению с доступным при данных издержках уровнем составляет около 15%. Завышение цен газа приводит к сокращению ВВП на 0,18% (или 100 млрд рублей).

О том, что цены могут быть ниже, говорит пример другой газовой компании, «Новатэк», у которой цена газа для конечных потребителей на 1,5%-3,6% ниже, чем у «Газпрома», а рентабельность продаж при этом оценивается в 70%. Курдин подчеркивает, что доступ к экспортным рынкам у «Новатэка» отсутствует.

Невозможность наравне конкурировать с «Газпромом» делает для независимых компаний привлекательной позицию «под ценовым зонтиком» – если нет возможностей расширить рыночную долю, нет и стимулов намного снижать цену по сравнению с ценой «Газпрома», – отмечают исследователи.

Отсутствие конкурентного давления ограничивает темпы повышения эффективности предприятий. В нефтяной отрасли, где конкуренции больше, добавленная стоимость продукции выросла на 59%, а добыча на 60%. В газовой отрасли добыча увеличилась на 12,2%, а добавленная стоимость – на 0,2%. «Из этого можно сделать вывод, что государство не дополучает от газа в форме НДС 12%, то есть, еще 0,2% ВВП. В итоге снижение ВВП вдоль цепочки отраслей, использующих газ, и покупателей продукции, произведенной с использованием газа, составляет по состоянию на 2011 год около 200 млрд рублей, или 0,4% российского ВВП», указывают авторы.

Как и в газовом секторе, конкуренции в сфере грузовых перевозок препятствуют доминирующие позиции «дочек» ОАО РЖД. Их расценки на грузовые перевозки на 15-40% превышают уровень регулируемых тарифов, которые и сами, скорее всего, завышены, принимая во внимание запредельный масштаб инвестиционных программ ОАО РЖД. Консервативные оценки потерь ВВП в секторе железнодорожных грузоперевозок составляют 450 млрд рублей, или 0,8% ВВП.

Бюрократия против рынка

В стройкомплексе бюрократические препоны и коррупция приводят к росту стоимости квадратного метра, сокращению и затягиванию строительства. Издержки, связанные с административными барьерами, составляют от 25% до 35% себестоимости строительства. Снижение ВВП при этом составляет от 100 млрд до 295 млрд рублей, или от 0,21% до 0,54%, – подсчитали исследователи.

В фармацевтике конкуренцию сдерживает затрудненная процедура клинических исследований и регистрации новых препаратов, включая порядок формирования регистрационного досье. Многочисленные бюрократические требования сдерживают выведение на рынок новых лекарственных средств (более чем на 2 года), а также выпуск дженериков. Недополучение выгод в секторе льготного лекарственного обеспечения и госзакупок по самым скромным подсчетам составляет 20-22 млрд рублей в год.

Завышенный уровень импортных тарифов ограничивает конкуренцию на двух типах рынков. Во-первых, это сектор потребительских товаров, где обложение по ставке 15% большей части социально значимых товаров не только прямо повышает цены для потребителей, но и стимулирует поддержание высоких цен отечественными производителями. Второй сектор – это товары низкой степени переработки, являющиеся предметами российского экспорта.

По данным Всемирного Банка, уровень импортных тарифов в России выше, чем в 48% стран мира. Ежегодные потери общества от протекционистских импортных тарифов составляют от 1 до 4% ВВП, в среднем 1,3 трлн рублей.

Таким образом, первая для России количественная оценка потерь от слабой конкуренции показывает, что счет идет как минимум на триллионы рублей. Это цена, которую приходится постоянно платить обществу за слабое развитие конкуренции.

Защита и развитие конкуренции – ключевой вопрос при формировании экономической политики внутри страны и при позиционировании России в глобальной конкуренции на обозримую перспективу, – делает вывод Светлана Голованова. При этом основной вопрос, который предстоит решить власти и обществу – кто в стране будет развивать конкуренцию?

Комментирует заместитель директора Института анализа предприятий и рынков ВШЭ Светлана Авдашева:

- Когда речь заходит о количественных оценках слабой конкуренции, возникает вопрос о методике: на каком уровне мы пытаемся провести измерения, что является единицей измерения: предприятие, отрасль, рынок… Обычно исследователи оценивают влияние конкуренции на поведение предприятий, в данной работе речь идет также о последствиях для покупателей.

Естественно, необходимо помнить, что и при слабой конкуренции есть выигрышные группы, но плохо то, что она приводит к сокращению выпуска и часть ВВП уходит в никуда.

Основная слабость подхода к измерению последствий слабой конкуренции заключается в том, что мы не имеем показателей эластичности и имеем большое количество условностей. Например, никто не знает, что было бы возможно, а что нет, если бы конкуренция была бы достаточной. Цен, равных издержкам, не бывает, а любые отклонения – это лишь предположения.

Также всегда надо понимать, эффекты чего мы измеряем. Речь идет просто о «слабой конкуренции», или о «слабой конкуренции как результата провала регулирования», или о «слабой конкуренции как результата коррупции», или давления групп интересов? Это важно понимать, чтобы найти решение по развитию конкуренции, в разных отраслях оно должно быть разным.

Читайте также:

1. Авдашева С.Б., Шаститко А.Е.
Анализ рынка в делах о нарушении антимонопольного законодательства: попытка эмпирической оценки
В кн.: XII Международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества. В четырех книгах. Книга 4. Москва: НИУ ВШЭ, 2012. C. 187-197
2. Авдашева С.Б., Новиков В.В.
Лиса и журавль: парадоксы дискриминации
Конкуренция и право, 2012. № 1. C. 22-27
3. Авдашева С.Б. 
Экономический анализ для целей применения антимонопольного законодательства: что, где, когда?
Конкурентное право, 2012. № 1. C. 5-11
4. Голованова С.В., Колтунов В.М. Отечественные экспортеры в условиях совершенной и несовершенной конкуренции на внутреннем и мировом рынке нефти
Ученые записки – Т.5. Н. Новгород: Изд-во ВВАГС, 2004

 

 

6 марта, 2013 г.