«Валютные войны»: уличить подозреваемого

Министры финансов G20 после долгих дискуссий все-таки включили в совместное коммюнике обещание «воздерживаться от конкурентной девальвации национальных валют». Но уличить их в нарушении этого заявления будет сложно. Обзор статьи Симона Эвенетта

В своей статье «Глубинные причины валютных войн» американский экономист Симон Эвенетт (Simon J. Evenett) указывает: если следовать логике итогового коммюнике G20, то под «валютными войнами» следует понимать исключительно прямое государственное изменение обменного курса национальной валюты в целях создания более благоприятных условий для отечественного экспорта. В то же самое время, мировая экономическая реальность показывает: чаще всего курс национальной валюты оказывается занижен по причине проведения властями смягчающей кредитно-денежной политики.

С учетом того, что глобальная экономика по-прежнему очень слаба, в ближайшее время мировые лидеры будут еще интенсивнее использовать рычаг стимулирующей монетарной политики. Следовательно, если признавать занижение обменного курса, происходящее в результате кредитно-денежного расширения, «валютной войной», последняя – наша реальность на ближайшие годы.

Но так ли легко «уличить» страну в «валютной войне», даже если мы будем подразумевать расширенное толкование этого термина? Эвенетт приводит ряд аргументов в пользу того, что любое государство сможет подобрать ряд веских оправданий, а также указать на некоторые факты, которые смогут «отвести подозрения»:

1. Во-первых, член клуба «большой двадцатки», действительно, всегда будет иметь возможность сослаться на то, что удешевление национальной валюты – это результат не прямой государственной игры с курсом, которая преследует цель ослабить экспортные позиции страны-конкурента, но неизбежный результат смягчающей кредитно-денежной политики, которая нацелена на восстановление национальной экономики при текущих неблагоприятных тенденциях.
2. Далее следует оправдание о «неизбежных потерях». Речь о том, что даже в том случае, если страна-член G20 будет уличена в проведении конкурентной девальвации валюты, у неё всегда будет возможность апеллировать к тому факту, что усиление её собственных конкурентных позиций значительно превышает потенциальные потери для страны-конкурента, особенно, если в качестве последнего выступает развивающаяся страна.
3. Отличный способом отвести от себя подозрения, считает Эвенетт – так называемый «захват хэдлайнов». Любая из стран «большой двадцатки», намереваясь проводить в будущем политику «валютной войны», сможет умело прикрыть свои действия громкими заявлениями о недопустимости подобных экономических практик. Ведь, как говорится: «атака – это лучшее нападение».
4. Наконец, никогда не поздно будет воспользоваться оправданием, которое автор называет «оправданием Джона Боудена Коннали». Д.Б. Коннали, будучи министром финансов при Ричарде Никсоне, сказал: «Доллар – наша валюта, но ваша проблема». Это значит, что лидеры мировой экономики, в особенности США, попросту могут не опасаться возможной экономической реакции стран, против которых будет потенциально направлено количественное смягчение или же прямое регулирование обменного курса. Последним, т.е. развивающимся странам, будет откровенно невыгодно состязаться в «валютных войнах» с экономическими гигантами.

Таким образом, закрепление в итоговом коммюнике странами «большой двадцатки» обещания воздерживаться от практики «валютных войн», в действительности никак не повлияет на ситуацию на мировых рынках: политика «валютной войны» имеет множество возможных прикрытий, конкуренту же – не всегда выгодно предпринимать действия в ответ.

Почему же все-таки закрепление такого заявления состоялось? Безусловно, монетарное расширение – далеко не всегда игра с нулевой суммой. Стимулируя развитие собственной экономики, члены G20 повышают, через цепочки поставок, спрос на сырье и т.д., спрос и на иностранные товары. Кроме того, кредитно-денежное вмешательство может успешно сочетаться и с расширительной фискальной политикой: последняя не только поможет суммарному увеличению ВВП, но и сдержит падение курса национальной валюты. В этой связи, говорить об однозначном ущербе для стран, для которых обменный курс оказался занижен, не представляется возможным.

 

28 февраля, 2013 г.