Страна недоверия

Россияне категорически отказываются доверять друг другу. С ростом информированности и богатства доверие к окружающим только падает. Исследование Левада-центра «Потребительское поведение через призму доверия и ответственности»

Доверять можно только близкому кругу. Даже рабочий коллектив и ситуация в многоквартирном доме, не говоря уже о городе и стране, контролю не подвластна, повлиять на нее нельзя. С ростом осведомленности и благосостояния доверие падает. А мечты типа «неплохо бы планировать семейный бюджет на годы вперед» остаются мечтами. Таковы печальные итоги опроса «Потребительское поведение через призму доверия и ответственности», проведенного «Левада-Центром» по заказу Центра макроэкономических исследований Сбербанка.

Интерес банковских экономистов к теме доверия понятен. Доверие – ключевой фактор, определяющий сберегательное и кредитное поведение граждан. Без высокого уровня доверия даже при низкой инфляции невозможно образование «длинных денег». Ведь чтобы инвестировать средства на долгий срок, нужно доверять финансовым посредникам и тем, кто получит от них инвестиции.

Уровень доверия определяет не только финансовое поведение людей, но развитие экономики. Будет ли исполнен контракт (сделка, договор подряда и т.д.) и во сколько в случае чего обойдется его принудительное исполнение – все это вопросы доверия. Чем выше доверие к ближайшим социальным институтам (школа, товарищество собственников, даже кафе – приглядит официант за оставленным на минуту ноутбуком или поможет его украсть) и государственным инстанциям (суды, мэрия, милиция, правительство) – тем лучше в стране предпринимательский климат. Уровень доверия и социального капитала определяют развитие общества и экономики. О природе этой связи см., например, в книге Алексея Белянина и Владимира Зинченко «Доверие в экономике и общественной жизни», изданной «Либеральной миссией».

Доверие – не пассивная категория. Оно связано с уверенностью в своих силах и возможностью влиять на окружающую действительность. Ведь доверие определяет, можно ли рассчитывать, например, что деятельность контрагента, партнера будут соответствовать моим ожиданиям и ценностям.

Чем шире граница доверия – зона, внутри которой, как можно рассчитывать, партнером будут исполнены взятые на себя обязательства – тем ниже транзакционные издержки. Если эта зона очень узкая, общество оказывается не интегрированным, «механическим». Его составные части ничто не связывает, как случайных попутчиков, а социальный капитал крайне низок. Когда «ни на кого нельзя надеяться», то приходится все делать самому. Это сильно повышает издержки. Высоченные заборы за городом, охранники в каждом публичном месте, собственная служба безопасности, своя, вплоть до энергогенерации, инфраструктура, – все это следствие низкого доверия.

В России, как показывают многочисленные волны World Value Survey, European Social Survey и International Social Survey Programme, уровень доверия очень низкий. Ниже стран с тем же социалистическим прошлым и ниже стран с нашим уровнем экономического развития (см. об этом, например, «классическу» статью социолога Владимира Шляпентоха). По данным ISSP за 2008 г., в среднем в 29 странах с утверждением «людям можно доверять» соглашались 45% опрошенных, а в России – 27%.

Вот очередная иллюстрация. Уже не первый год Россия на последнем месте среди двух десятков стран в индексе Trust Barometer, который составляет компания Edelman. При этом уровень доверия к институтам у «просвещенных» россиян еще ниже, чем в среднем (это, впрочем, общемировой тренд). Edelman меряет уровень доверия правительству, бизнесу, банкам, НКО, медиа. Россия почти по всем показателям на близких к последним местам, что означает системность кризиса. В отличие, например, от Испании и Ирландии, где из-за кризиса доверие правительству и бизнесу падает, но затем восстанавливается, и где граждане доверяют СМИ и НКО.

Позитивных выводов немного. Edelman обнаружил некоторый рост за последний год доверия к НКО и медиа. А ЦМИ Сбербанка – рост доверия банкам (с 17% в 2009 г. до 27% в 2012 г.), среднему/мелкому бизнесу (с 17% до 24%) и даже крупному (с 9% до 16%).

Несмотря на локальный рост, уровень доверия остается крайне низким. И респондентам кажется, что продолжает снижаться. В 2008 г. 74% опрошенных считали, что за последние 5 лет доверия в обществе стало меньше. А в 2011 г. таких было 81%. Лишь 34% ждут от общества честного и справедливого отношения к себе, и всего 29% полагают, что можно всего добиться, не нарушая принятых в обществе правил.

До определенного уровня доверие растет со среднедушевым доходом (см. таблицу 1). Но у 2 последних децильных групп (20% наиболее обеспеченных граждан) он снижается. Социологи объясняют это незащищенностью прав собственности.

Таблица 1. Доверия нет у бедных и богатых

Можно ли доверять людям? «Определенно, можно» + «скорее, можно» (децильные группы по среднедушевому доходу), в %
1 (10% самых бедных)	23
2	29
3	31
4	29
5	35
6	35
7	36
8	41
9	39
10 (10% наиболее обеспеченных)	34

Источник: «Потребительское поведение через призму доверия и ответственности»

Теоретически доверие связано с возможностью влиять на жизненные обстоятельства и с адаптацией к жизни. Но у россиян не совсем так. Возможность влиять (и отвечать за последствия своих действий) ограничена узким кругом близких людей. На события в жизни своей семьи могут влиять 90% респондентов (в своей личной жизни – по иррациональным причинам меньшая доля, 74%). На ситуацию на работе или учебе могут влиять 51%, а в многоквартирном доме – только 27% (социологи опрашивали 6000 человек, проживающих в городах в 8 федеральных округах). Следующие уровни (город, регион, страна) находятся вообще «вне круга мыслимого/воображаемого влияния», говорится в отчете.

В отличие от доверия, субъективная оценка возможности влиять растет вместе с благосостоянием. Как и степень адаптации к реальности (один ее полюс – «не могу приспособиться к жизни», другой – «удалось использовать новые возможности, чтобы добиться большего»). И адаптация, и влияние с доверием связаны слабо, а вот с благосостоянием коррелируют.

Это отсутствие связи заставило исследователей сделать вывод, что сложившийся дефицит доверия имеет институциональную природу. Это делает невозможным появление «ростков», «островков» доверия, обладающих потенциалом автономного роста, распространения на новые социальные слои и группы: «Изменения возможны только на уровне социальных институтов, общества в целом, а не «островками».

Большинство россиян (около 60%) настроены патерналистски – уверены, что «обязанностью государства является обеспечивать достойный заработок каждому честно работающему человеку». «Отчасти это наследие советской власти, отчасти – следствие поддержки государством патерналистской модели», – говорит Надежда Иванова из ЦМИ. Альтернативный выбор (государство должно следить только за соблюдением законов, а заработок – предмет самостоятельной заботы людей) менее популярен. При этом склонность к либерализму растет вместе с адаптацией к жизни и с возможностью ее контролировать (и отвечать за последствия своих действий), но с доверием к окружающим она никак не связана.

Увы, за последний год заметно выросла доля людей, считающих, что успех в жизни достается тем, у кого есть хорошие знакомства (см. таблицу 2 – пункты 1 и 3 вполне можно было бы объединить).

Таблица 2. Вертикальная мобильность по дружбе

Каким людям легче добиться успехов в жизни (в %, не более 3 ответов)	2011	2012
имеющим хорошие знакомства, связи	53	59
деловым, энергичным, способным	50	50
имеющим преуспевающих, занимающих высокие посты родственников	38	45
имеющим высокую профессиональную квалификацию	19	24
Образованным	23	20
трудолюбивым, любящим свою работу	19	18
спекулянтам, махинаторам	16	14
подхалимам, приспособленцам	14	13
знающим иностранные языки	7	7

Источник: «Потребительское поведение через призму доверия и ответственности»

Теоретически рост доверия позволяет людям дальше заглядывать в свое будущее и его планировать. И предпринимать экономические действия, требующие далекого временного горизонта – аккумулировать расходы на большие траты, брать длинные кредиты... У нас ситуация не такая. Попыток планировать свое будущее (и организовывать его при помощи кредитов и сбережений) становится заметно больше вместе с увеличением адаптации к жизни и контроля над ней. А вот с доверием это почти не связано. При этом горизонт планирования крайне мал: только 10% российских семей планируют расходы и доходы дальше, чем на год.

Причин низкого доверия масса. Одна из основных видна из исследований британского экономиста Бенедикта Херрмана (спасибо за рассказ о них Михаилу Попову). Он проводил в нескольких странах тесты на самоорганизацию (своеобразные тесты на игры с общим благом). По сценарию игры люди складывают розданные организаторами деньги в общий котел, затем организаторы удваивают сданную сумму и раздают людям. Некоторым хочется «проехаться на чужом горбу» (проблема «безбилетника»), и вначале в общий котел возвращается всего 40% розданных денег. А при повторяющихся играх эта доля падает.

Но если, доплатив рубль, игрок может сделать так, что организаторы отнимут у другого игрока 3 рубля, то средний вклад сразу превышает 50% и при последующих играх растет. Те, кому не жалко денег на общее дело, начинают наказывать безбилетников, и с каждым раундом их становится меньше, отмечает Попов. Однако в России эта закономерность не действует. Это потому, объясняет Херрман (в экспериментах в России участвовали 566 человек), что здесь, в отличие от других стран, наказывают тех, кто внес в общий котел не меньше, а больше денег, чем наказывающий. Это «мотив злобы», который в ходе экспериментов в других странах не был настолько значимым.

Разумеется, если механизм инфорсмента ведет к «наказанию невиновных и поощрению непричастных», социальное взаимодействие с участием власти не увеличивает, как в других странах, а уменьшает эффект от кооперации. А мультипликатор бюджетных расходов оказывается ниже единицы. И как после этого доверять людям?

См. также:

ЦМИ Сбербанка, Центр Левады. Потребительское поведение через призму доверия и ответственности.
От недоверия к госконтролю
Алексей Белянин, Владимир Зинченко. Доверие в экономике и общественной жизни.
Лев Гудков. Доверие в России: смысл, функции, структура.
Владимир Шляпентох. Trust in public institutions in Russia: The lowest in the world.
Бенедикт Херрман. The Limits of Self-Governance in the Presence of Spite: Experimental Evidence from Urban and Rural Russia.

 

12 февраля, 2013 г.