Экономика и культура – кто на кого влияет

Театры, музеи и филармонии – не просто развлечение, а системообразующая структура нации. Об этом  говорили на Гайдаровском форуме-2013 во время дискуссии, посвященной связи ценностей, присущих обществу и экономического состояния страны

Александр Аузан, декан экономического факультета МГУ, о связи экономики и культуры

По мнению Александра Аузана, конкурентоспособность страны на глобальных рынках связана с культурными и ценностными характеристиками, которые поддаются измерению.

«Почему есть немецкая математическая школа, есть французская, есть наша, а англо-саксонской нет? Может, это связано с какими-то глубинными характеристиками? Например, с тем, что это страны континентального права. А почему они – такие? Может, это связано с особенностями их ценностей? Можем ли мы померить острый галльский смысл или сумрачный германский гений? Можем. Социометрия, кросскультурные исследования помогают понять, в чем состоят устойчивые межстрановые отличия в ценностях и поведенческих установках».

Аузан и его коллеги, исследуя эти связи, изучили рынки тех стран, где традиционно представлены наши выпускники. Три главных рынка – это США, Израиль и Германия. Оказывается, наши люди вполне конкурентоспособны в математике, физике, химии и IT. «Связана ли эта конкурентоспособность с нашими культурными характеристиками? Есть ли связь между нашими поведенческими и ценностными установками и тем, что мы этими профессиями занимаемся лучше, занимая здесь сильные позиции?» Такая связь, считает Аузан, существует. Исследуя ее, можно сказать, что промышленные производства не являются нашим сильным местом, в отличие от креативных технологий. «На мировом рынке есть ниши, в которые мы можем двигаться очень успешно. Существует огромный спрос и дефицит специалистов технического, математического и естественного профиля, и он растет, – говорит Аузан. – Мы оказываемся в выгодном положении».

Аузан ссылается на гипотезу Рональда Инглхарта, состоящую в том, что ценности и поведенческие установки формируются в 18-25 лет, в студенческом возрасте. По его мнению, вузы – это не только кузница кадров, это гораздо больше: «Хосе Ортега-и-Гассет говорил, что университеты производят культуру нации. Доминирующие группы, выходящие из университетов, будут решать, куда страна будет двигаться дальше. Ортега-и-Гассет утверждал, что университеты существуют не благодаря тому, что студенты талантливы, а наоборот – благодаря тому, что студенты не всё могут понять сами и не могут понять картину мира. Помочь им выстроить ее – это и есть функция культуры».

Годы, проведенные в вузе, даже не в самом лучшем, полезны. Однако же, считает Аузан, следует различать систему образования и систему просвещения. «Просвещение как способ трансляции даже не столько знаний, сколько ценностей, имеет огромное значение, например, для здравоохранения. Исследования Татьяны Малевой, проведенные 10 лет назад, показали, что один год, проведенный в высшей школе, на пять лет продлевает активную жизнь человека: он меняет способы поведения, потребления и прочее. Поэтому очень хорошо, что у нас существуют вузы, которые учат по 70 тысяч, по 130 тысяч человек, когда мой родной МГУ учит всего 40 тысяч. Но это просветительские системы, их и надо поддерживать в этом качестве, а не как системы производства человеческого капитала, конкурентоспособного на мировом уровне».

По мнению Аузана, наша «нефте-газо-минеральная» экономика обеспечивает макроэкономическую стабильность, но плохо умеет использовать собственный человеческий капитал. Люди уезжают. «С одной стороны, мы имеем культурные предпосылки для производства высококонкурентоспособного,  высокоэффективного человеческого капитала, – говорит Аузан. – С другой стороны, где он реализуется? И это уже вопрос к системам институтов. Многие нобелевские лауреаты и крупнейшие инноваторы, родившиеся в России, уехали из нее. Есть расчеты, которые показывают, что потеря Владимира Зворыкина стоила стране 20 годовых продуктов нынешней РФ. Сергей Бриль с Гуглом – это гораздо скромнее; я думаю, что это 5-7 годовых продуктов РФ».

Спецпредставитель президента РФ по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой о влиянии культуры на экономику

Михаил Швыдкой считает, что считать Россию страной высокой культуры – большая ошибка.  «Россия – страна великой культуры, но не высокой; это разные вещи, – пояснил он. – У нас мало мест в театрах и книжных магазинов. В музеи ходит 3% населения, в театры – 7%, и это очень опасные цифры. Канал «Культура» смотрит примерно столько же людей, сколько в СССР читало толстые журналы: 2,5–3 млн. Проблема – в нашей начальной школе и в детском образовании». 

В лучших западных технических вузах, заметил он, преподают гуманитарные дисциплины, потому что креативность человека связана с тем, как тонко он слышит и чувствует. «В 1978 году по заданию ЦК КПСС вместе с Институтом воспитания школьников Академии педагогических наук мы подготовили исследование – как влияет на успеваемость посещение детьми театров. Четыре спектакля в год – и ребенок начинает лучше успевать по математике и физике, по всем дисциплинам, которые требуют воображения. Ребенку надо общаться с живым искусством, не с изображением. Сеть не может заменить живого искусства, телевизор – филармонии. Живое общение с искусством развивает, все остальное – информирует», – сказал бывший министр культуры.

Как рассказал Михаил Швыдкой, бюджет на культуру выделяют исходя из количества учреждений культуры, без каких бы то ни было сложных расчетов. «Сколько там было у Большого театра в прошлом году? Два миллиона; сделаем 2400. Вот и вся экономика». По его мнению, правильно было бы понять, сколько денег «на культуру»  нужно не учреждению, а каждому гражданину, и составлять бюджет исходя из этого.

Бывший министр отметил, что образованные люди – плохой электорат. «Необразованные – изумительный электорат. Только жить с ними невозможно – они бесперспективны, они не построят будущее нации. Сегодня вопрос культуры – это вопрос будущего России. Говорят: надо создавать имидж страны. Нам не имидж, нам страну надо создавать, в которой была бы развитая культура и хорошее образование, и тогда никаких имиджей не надо. Просто сделай фотографию, и все».

Литературовед Александр Архангельский о том, зачем государству финансировать искусство

По мнению А. Архангельского, только искусство  может дать человеку сложную систему эмоционального переживания, эмоциональной адаптации. «Важнейшая его социальная функция в том, что оно создает человека, способного сложно воспринимать вызовы жизни. Если этого нет, то мы получаем образованного человека с мертвой эмоциональной сферой, неспособного справляться с ударами жизни». Вот почему государство должно уделять искусству большое внимание.

При этом, отметил он, известны три модели финансирования искусства: советская, французская (когда государство финансирует проекты «не под идеологию, а под гражданскую задачу»), и американская, которая заключается в том, что государство создает условия для инвесторов. «Есть рыночное искусство, и там никто никогда никому не поможет, оно живет по законам рынка и при цензуре продюсера, и есть искусство, которое живет на гранты, – пояснил он. – В США более 25 тысяч частных фондов поддерживает культуру».

 

25 января, 2013 г.