• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Чем меньше становится нищих, тем больше недовольных

На Гайдаровских чтениях, посвященных тебе бедности в России, экспертная дискуссия развернулась вокруг роли вчерашних бедных в жизни страны. Действительно ли они становятся локомотивом перемен или же сохраняют установки физического выживания. Эксперты: Лилия Овчарова, Евсей Гурвич, Елена Фролова

Непосредственным поводом для дискуссии стал представленный на чтениях доклад Михаила Дмитриева, в котором утверждалось, что с массовым повышением благосостояния появился запрос на институциональные изменения в стране, что именно «бывшие бедные», а не средний класс, формируют запрос на перемены.

Директор фонда «Независимый институт социальной политики» Лилия Овчарова:

Мне кажется, у нас достаточно оснований говорить  о том, что Россия действительно преодолела преобладание стандарта выживания.

Что мы видим в смысле появления некоего запроса на развитие? Наши обследования показывают, что его задает не только устойчивый средний класс, но и группа, которую я назвала бы периферией среднего класса, и группа ниже среднего. Это больше половины населения.

Что не устраивает сегодня этих людей? По нашим обследованиям, это здравоохранение, образование, юридические услуги. Кроме этого, все чаще слышится – это цитата из анкеты – определение «политика имитации действий». Это осознают не только элиты и эксперты, но и средние слои.

Кажется, власть уже поняла, что некоторые ее демографические программы имеют позитивную оценку у населения, она хочет зацепиться за это дальше, и начались консультации относительно того, как бы еще взяться за демографию. Но домашние хозяйства выставляют барьер на вмешательство в семью. Людям не нравится, что им диктуют, сколько в семье должно быть детей, им не нравится жесткое навязывание традиционных ценностей. Меры по поддержке детей – пособие на третьего ребенка и предоставление многодетным семьям земельных участков – не рассматривается людьми как метод, который может привести к серьезным изменениям.

А если вы посмотрите, как население оценивает государственные институты, то там самый высоко оцениваемый институт – это ЗАГС. Это единственный государственный институт, который работает достаточно эффективно.

Руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич:

Предполагалось, что проблемы бедных будут решаться за счет общего роста экономики, который пойдет на пользу и бедным, и богатым. Я бы сказал, что мы получили и рост производства, и рост доходов, но я бы не согласился с Михаилом Эгоновичем Дмитриевым, который приписывает это успешной экономической политике нашего правительства. Это в значительной степени результат уникального выигрыша в условиях мировой торговли, во-первых, и во-вторых – результат того, что практически с нуля стали разворачиваться системы кредитования – и потребительского, и ипотечного. Естественно, если вы накапливаете долги, то вы можете потреблять больше, чем позволяют ваши текущие доходы.

Рост текущих доходов тоже был уникальным: с 1999-го по 2011-й год, то есть за 12 лет, зарплата выросла в 3,5  раза, пенсии – в 4,3 раза в реальном выражении, а доходы населения примерно в 3 раза. Но при этом реальный рост ВВП составил только 84%, то есть он был в разы меньше, чем рост доходов.

В чем был, на мой взгляд, единственный и главный успех правительства? В том, что был найден достаточно удачный баланс в использовании нефтяных доходов. Они были достаточно сбалансированно распределены между сбережениями, между увеличением расходов на зарплаты бюджетникам и на социальные трансферты.

Но я не считаю, что социальная политика при всех ее удачах была успешной, потому что она проводилась экстенсивным способом, за счет наращивания социальных расходов, а не за счет более эффективного их использования. Примеров очень много, я занимался этим применительно к пенсионной системе, и я могу сказать, что в ней можно было бы без больших усилий и без непопулярных мер повысить коэффициент замещения по крайней мере на треть.

Базовые пенсии, по идее, в идеале должны попадать только к нуждающимся, а у нас больше половины базовых пенсий получают люди, которых нельзя ни по каким меркам назвать таковыми. У нас треть пенсионеров работает, и все они получают базовые пенсии. Работающие пенсионеры в среднем имеют доходы в полтора раза выше, чем средний гражданин.

Действительно, параллельно с ростом доходов происходило снижение бедности. Но можно ли на этом основании делать вывод о том, что произошло насыщение первичных потребностей, и поэтому произошел переход от ценностей выживания к ценностям развития? Мне кажется, что ни приводившиеся данные, ни те данные, которые есть у нас, не дают основания делать такой смелый вывод.  Я был бы рад, если бы это было так, но боюсь, что это не так.

Этот взгляд лежит  в русле представлений о том, что по мере роста доходов растет спрос на качественные институты. Поскольку у нас Гайдаровские чтения, я процитирую Егора Тимуровича, который в беседе с руководством Всемирного банка на вопрос о том, как он оценивает перспективы российской экономики, неожиданно ответил, что он считает их блестящими. Дескать, согласно межстрановым исследованиям, после достижения уровня доходов в 10 тыс. долл. в год на душу населения появляется мощный спрос на качественные институты. Мы уже этот порог перешли, и поэтому вот-вот должен появиться спрос, а за ним и сами институты.

К сожалению, с тех пор прошло немало лет, но качество институтов только ухудшается, и не могу сказать, что спрос на них очень артикулирован. Мне кажется, что картина на самом деле сложнее, что имеет значение не только уровень душевых доходов, но и их распределение, в частности величина дифференциации по доходам, и их происхождение. Как известно, самая богатая страна мира по душевому доходу – это Катар, но она не является лидером по качеству своих общественных институтов.

Мне кажется, что не учтена еще одна дихотомия, которая проходит через всю российскую историю: между свободой и равенством.  Во-первых, при интерпретации роста доходов нельзя ограничиваться просто их уровнем, потому что, как показывают исследования, для населения большое значение имеет не абсолютный, а относительный уровень доходов. Иными словами, люди ориентируются не просто на свои доходы и потребление, а они сравнивают их с общественными стандартами, которые растут вместе с ростом средних доходов в обществе. Это показывают и многочисленные обследования, когда у людей спрашивают, какую зарплату или какой доход они считают приемлемым для себя. Оказывается, что от года к году эта цифра в реальном выражении растет по мере роста среднего уровня зарплат или доходов.

То же самое относится к пенсионерам. Когда их спрашивают, какой уровень пенсии они считают минимально приемлемым, оказывается, что он растет вместе с общим уровнем доходов. Мне кажется, они просто учитывают то, что за это время менялись общие стандарты жизни.

Моя гипотеза состоит в том, что у нас не происходит сглаживания различий в обществе, не происходит формирования какого-то единого протосреднего класса. Общество по-прежнему делится на две части с разными ценностями и разной ориентацией: малочисленный, но активный  авангард, для которого важны ценности свободы, и многочисленное большинство, для которого преобладают ценности материальные и ценности равенства. Интересы этих двух частей общества постоянно не совпадают. В 90-е годы выиграли те, для кого ценностью является свобода, но проиграли те, для кого на первом месте уровень жизни и равенство. В 2000-е годы у нас стало меньше свободы, но вырос уровень жизни, и в последнее время появились общественные протесты. Я думаю, что это выплеснулась фрустрация авангарда, заинтересованного в свободе, который под влиянием риторики Медведева надеялся на то, что началось движение к свободе. Когда он осознал, что это только риторика, он выразил свои протесты.

Остальная часть общества по-прежнему поддерживает Путина, но эта поддержка ослабляется. Возможно, что уровень поддержки определяется не просто уровнем жизни, а скоростью его роста. То есть люди поддерживали Путина, когда уровень жизни рос уникально высокими темпами. Если даже он продолжает расти, но скорость замедляется, то они уже это рассматривает как ухудшение своего положения – и снижают свою поддержку.

Начальник Управления статистики уровня жизни и обследования домашних хозяйств Росстата Елена Фролова:

Очень важно понимать, что доходы на протяжении отрезка времени, в течение которого проводится сравнение, меняются. Люди переходят из одной доходной группы в другую, это естественный процесс. Человек достигает определенного имущественного положения – и у него рождается ребенок, что означает уменьшение среднедушевого дохода. С позиций статистики этот человек с его накопленным имуществом моментально оказывается в числе бедных. Почему? Потому что он испытывает нехватку средств до величины прожиточного минимума, хотя вместе с тем у него сохраняется достаточно высокий накопленный уровень благосостояния.

Эта ротация, может быть, достаточно бурная благодаря кризису 2008-м года, который многих сделал бедными, привела к тому, что в числе бедных мы имеем людей, у которых есть все то, что имеют люди в относительно хорошем материальном положении. Но это люди, которые по-прежнему испытывают нехватку средств до величины прожиточного минимума. И таких людей в стране у нас около 13%.

В материале, который Росстат публикует по обследованию бюджетов домохозяйств, мы приводим оценки, связанные с субъективным восприятием людей своего материального положения. На нехватку денег на пропитание в 2004-м и в 2005-м годах жаловались около 13% домохозяйств по оценкам Л. Овчаровой, и 17% – по данным Росстата. В 2011-м году (это наши последние опубликованные данные) таких около 6%. Сохраняется категория населения, которой очень тяжело живется.

Но заявленный тезис о том, что страна переходит к другим ценностям, и что население формирует качественно новый уровень запросов, абсолютно верен, мы это видим по комплексному обследованию уровня жизни населения. Если мы посмотрим мнения населения о том, с какими проблемами оно сталкивается, то мы увидим, что наряду со здравоохранением и образованием – это безопасность дорожного движения и качество дорог. Новый запрос действительно звучит.

См. также:

Бедных в России не больше трети
Бывшие бедные как главный политический драйвер
Лилия Овчарова об измерении бедности
Данные о доходах населения (Росстат)
Малоимущее население во втором квартале 2012 г. (Росстат)

 

29 ноября, 2012 г.