Настроения и ожидания
Результаты комплексного социологического исследования «Общество и сценарии развития России» представил в своем выступлении Президент Центра политических технологий Игорь Бунин. Исследование проходило в феврале-марте 2011 года, в его ходе проведено 40 фокус-групп в Москве, Твери, Ростове-на-Дону, Екатеринбурге, Петрозаводске и 35 экспертных интервью. Основной итог исследования – в обществе готовы поддержать модернизационный сценарий реформ, но в возможность его реализации верят мало.
Фокус-групп показали, что реформаторские варианты развития в таких вопросах, как создание профессиональной армии, уменьшение централизации и расширение самостоятельности на местах и в регионах, развитие политической конкуренции, и, собственно, сама необходимость решительных перемен, находят поддержку около 80% опрашиваемых. В заметном большинстве реформаторски настроенные граждане и по вопросам перехода от опоры на сырьевые сектора к инновационным стратегиям, расширению роли частного бизнеса в экономике.
С однозначной настороженностью в обществе относятся лишь к вопросам социальной сферы и пенсионного обеспечения – здесь большинство считает, что лучше оставить то, что есть, чем затевать реформы в надежде на будущие улучшения.
Экспертные интервью дополнили эту картину следующими суждениями: в обществе явно прослеживаются раздражение «имитационными свойствами» российской политики, усталость от «сильной руки» и есть запрос на альтернативность политического выбора.
Однако, подчеркнул И. Бунин, есть у полученной картины общественных настроений и другая сторона. Говоря о решительной модернизации, как о желательном варианте развития страны, большинство опрошенных наиболее вероятным сценарием признают инерционный, при котором все останется, как было.
В этой связи И. Бунин выделил три возраста российского общества. Наиболее массовый и склонный верить в инерционную предопределенность развития – те, кто старше 45. Средний возраст, 25-45 лет, перенимает у старшего неверие в успех возможных перемен. Это происходит через пропагандистскую машину, считает Бунин, которая навязывает именно установки «старческой» России. Молодежь, те, кому до 25 лет, как ей и положено, весьма активна и оптимистична, но «варится в собственном соку», и не очень в курсе общественных взглядов других возрастов. Это, считает политолог, несет в себе потенцию молодежных протестов, не понятных и неожиданных для старших, в том числе и выступления деструктивной направленности.
В целом же вероятность массовых протестов, по мнению эксперта, невелика, как в силу малой доли молодежи в возрастной структуре (что резко отличает Россию, от, например, арабских стран), так и в силу инерционных установок большинства, часть которого уже однажды на улицы выходила (конец 80-х – начало 90-х) и дважды в течение жизни этого делать не станет.
Инерционный сценарий воспринимается большинством как тупиковый, и из этого вытекают определенные последствия в стратегиях поведения. Средний класс, констатировал Бунин, на первое место ставит вариант «убегу»: сославшись на данные главы Счетной палаты С. Степашина, он сообщил, что за последние 3 года из России эмигрировали 1 млн 250 тысяч состоятельных и образованных людей. На втором месте вариант «спрячусь» — в 2010 году количество индивидуальных предпринимателей сократилось на полмиллиона, с 4,61 млн до 4,11 млн человек. Далее идут варианты «договорюсь» и «буду больше работать».
Если говорить о проведении реформ сверху, то, подытожил Бунин, необходимо искать и «пробуждать» сторонников реформ.
Председатель правления Центра политических технологий Борис Макаренко в своем выступлении сосредоточился на технологии осуществления реформ. Он начал с перечисления «Четырех правил юного реформатора»:
Исходя из этих принципов Б. Макаренко предложил основные принципы проведения реформ: начинать необходимо с таких тем, по поводу которых в обществе есть согласие (например, борьба с коррупцией или повышение эффективности госаппарата). Активно следует продвигаться там, где есть поддержка большинства. При этом помнить, что при любых реформах есть пострадавшие, и для таких категорий необходимо предусматривать «компенсации и утешители». Там, где нет устоявшейся точки зрения, реформатору следует навязывать обществу свою. Новации стоит объявлять «лучшим продолжением старой традиции», предложил политолог, приведя в пример успешные азиатские экономики, в которых при проведении современных рыночных реформ активно использовалась ссылка на конфуцианские традиции. Наконец, на успехе первых реформ и обретенном доверии следует наращивать их темп и объем.
Очень важно «уметь продавать политику», отметил далее Макаренко. По его мнению, примеры с реформами в образовании или введении платной рыбалки – яркие примеры того, как концептуально верные и прогрессивные решения совершенно не были разъяснены обществу и встретили широкое осуждение.
Проблема неумения разъяснить обществу суть реформ — неизменна еще с начала 90-х, отметил Макаренко. Необходимо вести скоординированную осознанную политику по пропаганде реформ. Сейчас, при всех огромных пропагандистских рычагах и финансах, этого не происходит. «Я видел огромное количество программ на государственных и окологосударственных каналах, так или иначе оправдывающих и обеляющих Сталина или Брежнева. И ни одной — о реформах Александра II. Ведь есть же заказчик у всего этого! Государственные деньги должны тратиться только на прореформаторскую пропаганду, если вы собираетесь делать реформы», – подчеркнул эксперт.
Переходя от общих принципов к конкретной ситуации в стране, Макаренко отметил, что для широких реформ есть следующие ограничители в общественных настроениях:
Политическая база власти в России, по мнению Б. Макаренко, представляет собой абсолютный перевертыш в сравнении с картиной, характерной для стран, проводивших успешные реформы. Повсюду в таких государствах власти опирались на активное меньшинство – предпринимателей, средний класс, способных двинуть свою страну вперед. В России же власть опирается на зависимые от социальных выплат и прочие виды государственного финансирования слои населения, которые в силу самой своей зависимости от государства не могут представлять активную реформаторскую силу.
Главных сценариев реформ Макаренко видит два. Один – демократический, связанный с резким расширением демократических механизмов (политическая и экономическая конкуренция). Второй – технократический, с сохранением нынешнего политического формата, с активной опорой в реформах «сверху» на средний бизнес, экспертов-технократов. Общие черты для обеих сценариев:
Первый путь неизбежно будет более долгим, т.к. демократические механизмы требуют большего количества согласований и компромиссов. Технократический может оказаться быстрее, но нуждается в сильной политической воле, без которой не преодолеть сопротивление бюрократической прослойки.
«Практически все реформы в обществе «купят», т.к. есть общее понимание, что они нужны стране», – отметил Макаренко.
Презентация к выступлению И. Бунина
Презентация к выступлению Б. Макаренко
фото: Никита Бензорук