Либерализация цен: четыре трактовки Гайдара

Егор Гайдар, обосновывая необходимость либерализации цен, проведенной в начале 90-х, использовал в разные моменты российской истории разные аргументы. Он делал поправку на «состояние умов» в конкретный момент, отметил руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета Дмитрий Травин в докладе «Гайдаровская реформа в трудах Гайдара: для чего же на самом деле отпустили цены?», с которым он выступил в Леонтьевском центре в Петербурге на расширенном заседании, посвященном наследию Гайдара

Егор Тимурович Гайдар был ученым-экономистом, практиком-реформатором и государственным деятелем одновременно, такое сочетание уникально само по себе и редко даже для мировой истории. В истории известны еще четыре случая, когда авторам тех или иных идей удалось воплотить их в жизнь в качестве политиков, отметил Дмитрий Травин. Жак Тюрго — один из классиков-физиократов, который занимал пост генерального контролера при Людовике XVI, и первым в мировой истории предпринял попытку осуществления либеральных реформ. Скончался всеми оставленный и забытый, когда его реформы были практически полностью похоронены. Владислав Грабский — польский реформатор 20-х годов XX в., профессор экономики, премьер-министр Польши, который смог вытащить страну из гиперинфляции. Через некоторое время был отправлен в отставку — польское экономическое развитие в конце 20-х — начале 30-х годов было не очень успешно. Известный немецкий исследователь в области экономики Людвиг Эрхард после Второй мировой войны занял пост министра экономики и смог осуществить, пожалуй, самые яркие реформы XX столетия, обеспечившие германское экономическое чудо. Последний пример — действующий президент Чехии Вацлав Клаус, известный ученый-экономист, реформатор и невероятно успешный политический деятель современности.

Номенклатурная приватизация или инфляционная спираль?

Егор Гайдар

Важнейшим мероприятием, которое осуществил Гайдар, была либерализация цен в начале 90-х гг. Эксперты оценили и оценивают это событие по-разному, но наиболее интересна оценка самого реформотворца — Егора Гайдара. В одном из телевизионных интервью журналист задал весьма каверзный вопрос, на который у Гайдара по определению не могло быть ответа: «А как бы оценил ваш дедушка, Аркадий Петрович Гайдар, то, что Вы сейчас отходите от социализма и возвращаете страну к капитализму?». Гайдар ответил потрясающе: «Я думаю, дедушка сказал бы: «Не трусь!». Гайдар был смелым человеком и помимо знаний, которые необходимо было вложить в эту реформу, он вложил личную смелость.

Сразу после смерти Егора Тимуровича Чубайс сказал о том, что Гайдар спас страну от голода. Эта фраза много обсуждалась, многие поддержали это мнение. Но были и другие точки зрения, в частности весьма негативный отзыв о деятельности Егора Гайдара появился в статье Юрия Лужкова и Гавриила Попова. Дмитрий Травин в своем докладе представил мнение самого Егора Гайдара о либерализации цен, используя выдержки из его книг, по-разному раскрывающие точку зрения автора реформ на этот вопрос.

Первая оценка была опубликована в 1994 г. в книге «Государство и эволюция»:

«Нас позвали в момент выбора. До этого времени номенклатурная приватизация развивалась по классическому при "азиатском способе производства" сценарию: приватизация как тихое разграбление сатрапами своих сатрапий.

…Такая приватизация всегда кончалась в восточных обществах одинаково: взрывом и новой диктатурой. Общий цикл социального развития этих обществ: диктатура — разложение (приватизация) — взрыв — новая диктатура. Взрыв маячил.

…Введение свободных цен, указ о свободе торговли, конвертируемость рубля, начало упорядоченной приватизации, если их расценивать с социально-экономической точки зрения, означали следующее: без насильственных мер, без чрезвычайного экономического положения удалось мягко изменить систему отношений собственности, катастрофическую систему конца 1991 года.

…Директоров и министерских чиновников никто не снимал, не арестовывал их счета, не изымал коммерческую переписку, их положение, средства, связи оставались при них. Их ограничивал отныне не административный произвол, а закон рынка, закон цены».

Согласно первой оценке, наибольшей проблемой рубежа 80-х — 90-х гг. была номенклатурная приватизация, когда предприятия переходили под контроль директоров, во многих случаях откровенно разворовывались. «Гайдар оценивает номенклатурную приватизацию как опасный социально-политический процесс, который, возможно, приведет к социальному взрыву, когда люди увидят, что имущество страны разворовали», — отметил Травин.

В следующей книге — мемуарах Гайдара «Дни поражений и побед», вышедших в 1996 г. — автор раскрывает другую сторону необходимости либерализации цен:

«… вопрос: либерализовать цены сразу или постепенно? Сторонники постепенности аргументировали ее преимущества возможностью придать процессу контролируемый характер. Мы возражали: попытка удержать под контролем цены на достаточно обширную, социально значимую часть товаров не позволит ликвидировать крупные ценовые диспропорции, будет непрерывно повышать дотационную нагрузку на бюджет, воспроизводить дефицит. Неизбежное при этом периодическое повышение фиксированных цен будет раз за разом посылать экономике дополнительные инфляционные импульсы. В результате — не выход из кризиса, а его углубление. Что, кстати, и произошло впоследствии на Украине и в Белоруссии».

Здесь трактовка чисто экономическая — если проводить не либерализацию цен, а повышение, то слабое государство этого не выдержит, а экономика получит инфляционную спираль, резко снижающую уровень жизни.

Политическая стабильность или острая нехватка продовольствия?

книги Е. Гайдара

В книге 1998 г. «Экономика переходного периода», вышедшей под редакцией Егора Гайдара, можно прочитать следующее:

«Процесс  разрушения основных систем поддержания жизнеобеспечения мог стать катастрофичным и трудно обратимым. По этой же причине не было никакой возможности откладывать запуск рыночных механизмов, невозможный без либерализации цен. В политической сфере также нарастали негативные процессы: послеавгустовская эйфория сменялась разочарованием от отсутствия реальных реформ на фоне ухудшающихся условий жизни. …Политическое же руководство страны быстро растрачивало кредит доверия. Практически прекратившаяся после августа 1991 г. забастовочная и митинговая активность начала снова понемногу проявляться. А главное — становилось очевидно, что если в ближайшее время в экономике не произойдет существенных перемен, эта активность неминуемо вспыхнет с новой силой, и ее формирующийся “августовский” политический режим вряд ли сумел бы выдержать».

Эта трактовка, полагает Травин,  сродни тому, о чем говорил Лешек Бальцерович применимо к польскому опыту: «Если мы не воспользуемся той возможностью, которая появляется в очень узкий промежуток времени, пока власть твердая, пока президент пользуется политической поддержкой масс, пока массы не бастуют и верят в лучшее будущее, то дальше возможности не будет». Эта трактовка существенно отличается от предыдущих, в ней впервые появляется политический подтекст.

Самая поздняя книга Гайдара «Смута и институты», 2009 г. издания, представляет сообществу последнюю трактовку реформатора:

«В октябре 1991 года мы предполагали, что можно отложить либерализацию цен до середины 1992 года, а к тому времени создать рычаги контроля над денежным обращением в России. Через несколько дней после начала работы в правительстве, ознакомившись с картиной продовольственного снабжения крупных российских городов, был вынужден признать, что отсрочка либерализации до июля 1992 года невозможна. В этом случае к  лету 1992 года мы окажемся примерно там же, где были большевики летом 1918-го. Оставалась единственно возможная линия в экономической политике, дающая шансы на предотвращение катастрофы — либерализация цен, сокращение подконтрольных государству расходов, скорейшее отделение денежной системы России от денежных систем других постсоветских государств. Речь шла о развитии событий в ядерной державе, стабильность которой во многом зависела от того, что будет происходить с продовольственным снабжением городов».

Эта трактовка чисто продовольственная — не хватало продуктов, и по этой причине оттянуть либерализацию цен даже на полгода не представлялось возможным. Из текста не совсем понятно, чего именно страшного, произошедшего в 1918 г., так опасался Гайдар. Ответ обнаруживается в  книге «Гибель империи», в отрывке, где Гайдар комментирует постановление комитета по оперативному управлению народным хозяйством СССР от 31 августа 1991 г.: «Прочитав этот текст, становится очевидным: у тех, кто его подписывал, нет уверенности в том, что они способны арестовать и расстрелять сотни тысяч людей, как это было сделано в 1918–1921 гг., во время продразверстки. А без воли сделать это, подобные решения не работают».

Поскольку в 1991–92 гг. у российской власти не было желания повторить исторический опыт большевиков, то никакая продразверстка была не возможна, а значит, подчеркивает Дмитрий Травин, иного пути кроме либерализации цен и перехода к рынку у страны не было.

Эволюция мнений

Главная причина приведения Егором Гайдаром столь различных трактовок одного и того же решительного действия, по мнению Травина заключается в том, что быстрое развитие страны сопровождалось изменениями взглядов населения. Егор Тимурович, будучи и талантливым публицистом, и политическим реалистом, чувствовал болевые точки, о которых надо говорить обществу и делал акценты на те моменты, которые были актуальны для того или иного периода времени.

Так, если брать последнюю из трактовок, к 2009 г. стала происходить массированная мифологизация прошлого. Спустя годы после либерализации из памяти людей стали стираться негативные воспоминания о прошлом режиме, и Советский Союз психологически стал восприниматься хорошим обществом, которому требовалось лишь немного приспособиться к рынку. В это время важно было напомнить о проблемах 1991 г., о надвигающемся голоде — из-за чего страна просто была вынуждена перейти к рыночной экономике. Говорить же о нехватке продовольствия спустя пару лет после реформы не имело смысла — все очень хорошо это помнили. Наибольшей опасностью в 1991-92 гг. казалась номенклатурная приватизация, что и было отражено в первой книге после реформы.

«Происходила не столько эволюция взглядов Гайдара, — подвел итог Дмитрий Травин, — а эволюция его аргументации в связи с эволюцией самого общества».

Яна Шокола

15 декабря, 2010 г.