Средний класс: несознательный рост

Объективно к среднему классу в России можно отнести 9% населения, выяснила Татьяна Малева. Но они открещиваются от такого имени. В отличие от тех, кто не проходит имущественный или образовательный ценз

Политический характер дискуссий о среднем классе предопределил создание вокруг него большого количества мифов. Главный из них – что среднего класса в России нет, а если некогда и был, то погиб в валютно-финансовом кризисе 1998 г. Эти мифы Татьяна Малева, директор Независимого института социальной политики, и Ольга Кузина, гендиректор Национального агентства финансовых исследований, постарались развеять на очередном Диспут-клубе в МГУ, организованном Ассоциацией независимых центров (АНЦЭА).

Портрет среднего класса

В последние месяцы под влиянием финансового кризиса у россиян создается впечатление, что разрыв между бедными и богатыми растет, социальный лифт не работает, и средний класс вообще может перестать существовать. При этом объективно до кризиса в России была большая мобильность доходов, – то есть перемещения из одной социальной группы в другую вполне возможны.

Образ среднего класса навязывается нам в значительной степени «голливудскими стандартами», уверена Малева. Европейца и американца хорошее образование приводит в высокооплачиваемый сегмент рынка труда. Это дает людям основания и для оценки себя как представителей среднего класса. На Западе эти критерии среднего класса (образование, статус и самоидентификация) находятся в связке. В России средний класс – не единый слой общества, а совокупность разнородных групп.

Под руководством Малевой в 2007 г. было проведено исследование на основе опросов в 32 регионах России с участием более 11 000 респондентов. Согласно этим данным, из домохозяйств, обладающих набором признаков среднего класса с профессионально-социальной точки зрения, лишь примерно треть может похвастаться «удовлетворительным» материальным положением. Значит, далеко не все образованные россияне смогли научиться зарабатывать деньги.

Лишь половина из материально-обеспеченных и половина хорошо образованных семей относят себя к средним классам. То есть даже материальный достаток и образование не всегда ведут к достойной самооценке.

Исследование Малевой фактически показывает докризисную социальную стратификацию (см. рис.1). Лишь у 4,6% совпадали имущественные, социально-профессиональные и субъективные критерии отнесения к среднему классу. Еще порядка 20% населения принадлежит к среднему классу по двум из трех признаков, утверждает Малева.

В России средний класс отличается от других слоев населения. Его представители обладают относительно высоким уровнем дополнительного образования (41%) и экономической активностью (94%), позволяющим конкурировать на рынке труда и находить новые источники заработков. Средний класс более охотно привлекает кредиты, его представители вдвое чаще имеют сбережения, чем нижние классы. Лишь 13% представителей среднего класса не пользуются никакими финансовыми услугами, в то время как в низших слоях населения таких более 2/3, подсчитала Ольга Кузина.

Хотя в основном средний класс занят в наемном труде, он более склонен к предпринимательской деятельности (см. рис.2), а также наличию второй работы и приработков.

Заработная плата представителей среднего класса примерно вдвое превышает среднюю оплату труда более низких социальных слоев.

В политическом плане средний класс стремится ничем не выделяться из остальной массы: «эти люди нарочито стараются быть как все. Они не имеют никаких особых идей и ценностей и категорически отрицают саму свою принадлежность к среднему классу», говорил Алексей Левинсон из Левада-центра при обсуждении среднего класса на конференции Независимого института соцполитики( НИСП). У Татьяны Малевой другие данные относительно самоидентификации среднего класса: 40% россиян причисляют себя к этой социальной группе.

По объективным критериям (без учета самоидентификации) к беднейшей части населения можно отнести 10% населения. В мировой практике класс «ниже среднего» – не более 15-20% населения, отметила Малева. В России зона нестабильности – 70%. Примерно у половины из них есть перспективы перешагнуть порог среднего класса благодаря хорошему образованию, горизонтальной и вертикальной мобильности.

Увеличивается ли средний класс?

Долгое время культивировалась идея, что экономический рост автоматически приводит к росту среднего класса. За 2000-2007 гг. рост доходов коснулся групп населения, занятых в самых перспективных секторах экономики – ТЭК, финансы, услуги. За время этого роста увеличились доходы богатейшей части населения, улучшилось материальное положение беднейших. Если зафиксировать уровень доходов на тех порогах, которыми мы отделяли границы среднего класса в 2000 г., то к 2007 г. рост среднего класса (выделяемого сугубо по имущественному критерию) составил бы 11 процентных пунктов (рост с 21% до 32%, см. рис.4), отмечает Малева.

Однако этот рост, полагает Малева, был сугубо конъюнктурным. В стране был сильный экономический рост, а государство целенаправленно стремилось повысить доходы населения. За 2000-2003 гг. численность населения с доходами ниже прожиточного минимума снизилась вдвое, до 20%.

Согласно правительственной «Стратегии-2020», через 12 лет доля среднего класса должна увеличиться до 60%. Это, по мнению многих социологов и экономистов, недостижимо.

Со времен СССР стандарты для среднего класса сильно поменялись. Тогда у людей не было машин, они жили в коммунальных квартирах, но это не мешало им считать себя средним классом, отметил профессор ГУ-ВШЭ Рустем Нуреев.

Сейчас же, по мнению Татьяны Малевой, чтобы назвать себя представителем среднего класса, необходимо иметь загородный коттедж, новенький автомобиль, обучать детей за границей и регулярно ездить в отпуск за рубеж.

Чтобы средний класс рос не только за счет имущественного фактора, должны увеличиться «горизонты жизненного планирования», уверена Ольга Кузина из НАФИ. Несколько месяцев и даже полгода – не тот срок, который позволяет осуществлять финансовое планирование.

Рост среднего класса не может быть самоцелью развития общества. Цель – сделать так, чтобы комфортно жилось всем, говорил на конференции в Институте современного развития руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН Евгений Гонтмахер. При этом средний класс может быть индикатором того, как мы движемся к этой цели, – показателем здоровья или нездоровья общества», считает он. Создать средний класс «сверху», по указке нельзя, отмечал там же член правления ИНСОРа Алексей Волин. Наоборот, поведение и ощущение среднего класса – хороший индикатор того, что происходит в экономике и обществе.

Что будет дальше

В отличие от большинства исследователей, Малева думает, что кризис затронет средний класс в меньшей степени, чем другие слои населения. Образование, связи и грамотность позволяют среднему классу уберечься от рисков, быстрее найти новое рабочее место в случае увольнения. За время кризиса повысится и финансовая грамотность среднего класса, и его конкурентоспособность на рынке труда, полагает Ольга Кузина. Тогда средний класс начнет расти не только за счет объективных характеристик, но и установкам к жизни, самоидентификации.

«Средний класс как социальная единица продержится год-полтора. За дальнейший горизонт заглядывать трудно», – утверждает Татьяна Малева. Главный вопрос, который будет решаться в ближайшее время –– «станет ли средний класс после кризиса группой выживания и адаптации или сохранит элементы инновационного поведения».

Дальнейшее развитие среднего класса, отмечает Малева, будет результатом не роста доходов, а построения системы институтов. Средний класс – не реформатор, но именно на него можно будет опереться при формировании модернизационного сценария для страны.

Ирина Елисеева

1 апреля, 2009 г.