- A
- A
- A
- АБB
- АБB
- АБB
- А
- А
- А
- А
- А
Стандартные методы борьбы с бедностью в России работать не будут
Здесь, прежде всего, непонятно, что значит – прежде всего, в рыночном секторе. Что государство обладает рецептами, как заставить всех, кто является частными предпринимателями повышать заработную плату!? Мне не понятно это высказывание, потому что любое такое вмешательство, которое кажется государству разумным, может привести к совершенно непредсказуемым последствиям, и к совершенно обратным результатам, чем государству кажется. И такой опыт есть. Непонятно, что значит – повышать заработную плату в частном секторе. Возможно, что речь идет о повышении минимальной заработной платы, которая, как предполагается, заставит частный сектор платить больше всем работникам.
Должен добавить, что это старое советское представление. Многие экономисты его разделяют – нам нужно и мы должны поднять заработную плату, и тогда! А дальше следуют замечательные последствия. При этом как-то упускается из виду, что они уже находятся не в плановой экономике, а в экономике другого типа, где государство лишено рычагов, позволяющих по собственному мановению поднимать заработную плату, как оно теоретически могло делать в советские времена в условиях плановой экономики.
Если же речь идет о том, что нужно взять и резко повысить минимальную заработную плату, резко – это значит приблизить к прожиточному минимуму, сделать равной прожиточному минимуму, вот что чаще всего сейчас имеется в виду, сделать все так, как записано в Трудовом кодексе, который требует, чтобы не просто заработок человека соответствовал, а чтобы тарифная ставка и должностной оклад был установлен на уровне не ниже прожиточного минимума, а в России тарифная ставка и должностной оклад составляет, грубо говоря, примерно половину от общих заработков, которые получают работники. Это значит, если механически подойти, что минимальная заработная плата должна быть установлена на уровне 2 прожиточных минимумов, примерно вот, что подразумевает это требование Трудового кодекса. Если это произойдет, то за этим может последовать полная дезорганизация работы рынка труда, и экономики вообще. Есть страны, которые пытались пойти таким путем. В Венгрии дважды была резко повышена минимальная заработная плата. Считалось, как и у нас, что это повышение выведет из тени значительную часть заработков. Вывод их из тени позволит государству собирать налоги с этой вышедшей из тени заработной платы, улучшится еще и финансовое положение государства. И если даже оно вынуждено тратить больше на оплату работников в public-секторе, все равно эти дополнительные налоговые поступления нисколько не ухудшат его финансового положения. Но это привело к тому, что там остановился рост занятости. Причем в малых предприятиях занятость вообще резко сократилась. По оценкам, это привело к падению ВВП на 1%, и в результате то, что выигрывало государство на налогах, уплаченных с более высокой заработной платы, оно потеряло в налогах из-за сокращения занятости и ВВП. В результате, оно абсолютно осталось при своих, с точки зрения поступаемости налогов. В результате, чистый остаток примерно такой: некая поляризация ситуации на рынке труда. Те, кто сумел сохранить работу, и относились к низкооплачиваемым категориям, стали получать больше. А значительная часть низкооплачиваемых людей просто была выметена с рынка труда.
То есть, это не то, что не является решением проблемы бедности, а наоборот, ее усугубляет?
Все зависит от того, какую социальную поддержку получают те, кто оказался без работы, что ему выплачивается в качестве пособия. В любом случае это не значит, что в России будет как в Венгрии, может оказаться не так, а может оказать в 10 раз хуже. В данном случае, это просто иллюстрация логики, как работает этот механизм. То, что я сказал, не значит, что не нужно и вредно повышать минимальную заработную плату, но ее нужно повышать очень аккуратно, примерно тем темпом, как растет заработная плата в частном секторе, либо с небольшим опережением, но именно с небольшим. И ни в коем случае нельзя привязывать минимальную заработную плату ни к каким индикаторам типа прожиточного минимума, потому что результатом этого становится формирование стройной, институционализированной инфляции. По существу, это будет аналог скользящей шкалы заработной платы, которая существовала в некоторых странах, прежде всего, в Италии. То есть, по существу, это привязка заработной платы к темпам инфляции. Это ведет к воспроизводству, одно толкает другое. Страны, где это существовало, десятилетиями пытались избавиться от подобной скользящей шкалы, от привязки, потому что это ведет к увековечиванию инфляции. Естественно, профсоюзы были против, были огромные политические сложности с тем, чтобы убрать этот механизм. И, после многих усилий, многих политических баталий, удалось убрать эту привязку. А теперь в России, на пустом месте, некоторые люди хотят это ввести.
А с Вашей точки зрения, в какой плоскости лежит решение проблемы бедности в России?
На самом деле, всем все известно. Начнем с того, что при всей важности, масштабы проблемы бедности, судя по всему, преувеличены. Я не специалист, но те альтернативные оценки, которые дает мировой банк, эти оценки основаны на иной методике, то есть, они расходятся с официальными оценками, но в них лежит стандартный подход, принятый, рекомендованный, практикуемый во многих странах мира. При применении такой, прошедшей международную, а так же экспертную апробацию, методологии, оказывается, что оценки доли бедных в России меньше. Кроме того, оказывается, что значительная часть бедных – это краткосрочные бедные, то есть, в этом месяце он бедны, в следующем – не бедных. Это связано со специфической природой российской бедности. Российские бедные – это не люди, которые не имеют работы, это не люди, у которых нет образования, это не люди, которые по тем или иным причинам являются маргиналами. Большинство российских бедных – это работающие бедные, причем, работающие в формальном секторе экономики. Это означает, что стандартные методы борьбы с бедностью, типа программ борьбы с безработицей или программ повышения квалификации и образования, или программ денежных трансфертов, они в российских условиях работать не будут. Потому что главное средство и путь вытягивания российских бедных из бедности – это повышение заработной платы. Но источником повышения заработной платы должны быть не какие-то действия государства, а повышение производительности труда. Если в 1999 г. в России 40% работников получали заработную плату ниже прожиточного минимума, то уже в этом году это где-то 25%. Я думаю, что в 1999 г., поскольку там была другая методика, было около 50%. Резкое сокращение доли бедных, в данном случае, мы судим о сокращении бедности по сокращению работников, получающих зарплату ниже прожиточного минимума, сокращение этой доли работников без какой-либо сверхактивной деятельности государства. Почему? Потому что был активный экономический рост, потому что росла производительность труда. Рост производительности труда вел за собой повышение заработной платы. Еще одна особенность российской бедности – большинство находится не где-то внизу, а они расположены вплотную к шкале бедности, поэтому экономический рост вытягивает огромное число бедных. Они, по мере роста производительности, по мере роста заработной платы, просто переходят за черту бедности. Поэтому нет лучшего лекарства, чем энергичный экономический рост. А попытки каким-то образом искусственно направлять этот процесс, я имею в виду основную массу бедных, которые являются работающими бедными, это не значит, что не нужно как-то помогать тем, кого можно назвать традиционными бедными. Но лучший способ помочь российским работающим бедным – это поддерживать высокие темпы экономического роста. А искусственные попытки начать им помогать каким-то хитроумным образом, регулируя зарплату – это очень опасная идея, которая может дезорганизовать работу рынка труда и экономики в целом.
8 июля 2005