У российского рынка труда выработалась целая серия нестандартных реакций на макроэкономические шоки

По просьбе редакции OPEC.ru Миру грозит волна безработицы комментирует Татьяна Михайловна Малева

Татьяна Михайловна, Всемирная организация труда прогнозирует, что в следующем году работу могут потерять 24 млн. человек во всем мире. 97% этого роста безработицы придется на развивающиеся страны. Насколько актуальна эта проблема для России – ведь нас до сих пор причисляют к развивающимся странам?

Безусловно, эти панические настроения связаны с опасениями относительно глубокой рецессии в мире, но положение России в этом смысле очень противоречиво. С одной стороны, нам бы хотелось войти в круг развитых стран. С другой стороны, мы еще не вполне заслуживаем это место, но в этом не только наши минусы, но и плюсы.
По поводу того, что мировая рецессия непосредственно скажется на российском рынке труда, я думаю, что эти опасения как минимум сильно преувеличены. Я не вижу прямой связи между снижением темпов экономического роста в США и уровнем безработицы в России. Я думаю, ее не увидит никто. Для этого надо обладать очень большим воображением, чтобы прочертить прямую линию. Это первое.
Второе. Дело в том, что российский рынок труда, это уже совершенно очевидно, повел себя не как все. Еще до 94-го года были иллюзии, что российский рынок труда во время трансформации подчинится тем же законам, по которым происходил процесс трансформации даже в странах Восточной Европы. Я этим вопросом занималась и должна сказать, что еще у кого-то до 94-го года были иллюзии, у меня их не было с самого начала. А с периода 94-го – 95-го года уже только слепому неочевидно, что у российского рынка труда выработалась целая серия нестандартных реакций на макроэкономические шоки...

Получается, что у России есть некий свой путь?

Да, и это уже не отрицается практически никем.
Первое. При двукратном сокращении ВВП занятость в Российской Федерации сократилась всего-навсего на несколько процентных пунктов. При том, что нам грозил, если подчиняться макроэкономическим законам, шести – семи миллионный объем безработицы в течение первых двух лет реформ, а некоторые западные аналитики шли дальше и называли десять миллионов, - мы никогда не имели безработицу выше трех миллионов даже после 5-ти - 6-ти лет реформ. То есть, рынок труда абсолютно не повторил динамику ВВП, абсолютно не повторил динамику производительности труда. Мы сейчас не будем, видимо, обсуждать, хорошо это или плохо, хотя в этом плохого больше, чем хорошего.
Хорошее было только одно – удалось избежать социального взрыва. Все остальное – это те социальные деформации, с которыми мы имеем дело сейчас.
Это неполная занятость, это вынужденные административные отпуска, это низкая заработная плата, это задолженность по оплате труда и так далее.
Но мы не можем отрицать, что реакция российского рынка труда на макроэкономическую ситуацию была принципиально иной, чем и в экономически развитых странах и даже в странах восточно-европейского блока, которые переживали процессы, аналогичные России.
Так вот, в ситуации, если случится мировая рецессия, и это повлияет на мировые рынки труда, российский рынок труда уже адаптационные механизмы выработал. Поэтому я сейчас не даю прогнозы: будет рецессия или не будет, это дело макроэкономистов. Но в любом случае, как эксперт, я утверждаю, что российский рынок труда, во-первых, не включен в мировые рынки, во-вторых, даже если он включен, он находится в небольшом сегменте этого рынка, но в любом случае ведет себя не как все. Поэтому всплеска безработицы в связи с мировой рецессией в России я в ближайшее время не предвижу.
Но есть один момент, этот момент не связан ни с мировой рецессией, ни с возможным американским кризисом, а этот вопрос связан с внутренней ситуацией в России. Точнее не с внутренней ситуацией, а с таким политическим решением России, как вступление в ВТО.

А в чем это может выражаться?

А вот это уже гораздо более серьезная вещь, и звучит она приблизительно так - опять же не будем преувеличивать эти фобии, но - неочевидно, что вступление России в ВТО обойдется для российского рынка труда без последствий. Потому что, наряду со значительным экономическим эффектом, который связан со стандартизацией экономических, таможенных и прочих норм, регулирующих внешнеторговые отношения, различные отрасли и отраслевой бизнес оказываются в разных экономических условиях. Есть сектора, потенциально выигрывающие при присоединении к ВТО - это в первую очередь экспортно-ориентированные отрасли: металлургия; производство минеральных удобрений; некоторые другие. Но одновременно есть опасение, что целый ряд отраслей не готов к открытию рынков, и они неконкурентоспособны по отношению к иностранным производителям. Если хотите, я вам могу назвать эти сектора. В первую очередь, это страховой и банковский сектор. В очень сложном положении окажется российское сельское хозяйство, в первую очередь животноводство. Автомобилестроение, безусловно. Некоторые другие отрасли машиностроения, авиационная промышленность и сопряженные с сельским хозяйством отрасли: легкая промышленность и пищевая промышленность.
Что это означает? Это означает, что как раз вот там сокращение объемов производства может привести к сокращению занятости. Вот это влияние для российского рынка труда может оказаться гораздо более существенным, чем потенциальная мировая рецессия, которая, кстати, еще не состоялась в полном объеме, во-вторых, мы там отгорожены некоей превентивной линией, а вступление в ВТО может оказаться гораздо более реальной угрозой рынку труда.

То есть, опасность грозит с другой стороны?

Я не стала бы преувеличивать. Я не считаю, что это последствия катастрофические и драматические, но их нужно знать. Для того чтобы их предотвратить, их нужно знать. После присоединения России к ВТО сразу может оказаться несколько миллионов безработных в Тольятти, поскольку протекционизм по отношению к автомобилестроению в России будет неуместен. Этого пока еще не произошло, но мы это должны понимать, реально это или не реально, можно что-то сделать или нельзя. Конечно, в более тяжелом положении окажутся моноэкономические регионы, но на самом деле многие превентивные меры стоит предпринять, это во-первых.
Во-вторых, здесь опять может сработать эта уникальность российского рынка труда, которая, возможно, предпочтет мягкие схемы - не массовое высвобождение, а опять многомесячные задолженности по оплате труда.

8 ноября 2001

8 ноября, 2001 г.