- A
- A
- A
- АБB
- АБB
- АБB
- А
- А
- А
- А
- А
Ситуация для российской экономики будет более жесткая
Да нет, об этом-то как раз пока еще рано говорить. Не думаю, что деньги будут уходить, я вижу, что есть у бизнеса желание работать в России. Нет сильного мотива – да, но все-таки это временные колебания.
Но, тем не менее, тревога есть?
Действительно, ситуация будет жестче, сомнений нет. Конечно, два года 2000 – 2001, это были исключительные годы с той точки зрения, что совпало все: хорошая цена на нефть; хорошая внешнеэкономическая конъюнктура; recovery – восстановление после кризиса, самым ярким образом выраженное, когда рубль был серьезно недооценен, то есть, были все возможности конкурировать на внутреннем рынке. И, на самом деле, я удивляюсь, что, почему только 8,3% рост ВВП получился. Должно было быть 16 - 20%, как, кстати, в странах СНГ сейчас и происходит, у них рост идет гораздо быстрее, чем в России. Я думаю, что Госкомитет по статистике тут не очень хорошо посчитал, реальное, думаю, оживление было сильнее.
А теперь эти факторы уходят. Да, цена на нефть будет ниже, существенно ниже, это очевидный факт. И то, что спрос на российский экспорт вообще будет ниже, это тоже очевидный факт, если в мире уже пошло замедление темпов роста – оптимистические прогнозы МВФ 1 - 2%, а это оптимистический прогноз.
С бюджетом допустили ошибки, и это очевидно. Даже поверхностный анализ показывает, что мы перешли грань. Ведь если мы берем федеральный бюджет, доходы там рассчитаны из цены $23,5 за баррель, но там есть резерв 123 млрд. рублей, это $4 млрд. На самом деле расходы рассчитаны, исходя из цены $18 - $19 за баррель. Казалось бы, ничего страшного, если есть резерв, но надо не забывать, что бюджет еще предполагает источники исключительного финансирования: размещение евробондов $2 млрд.; доходы от приватизации и от продажи драгоценных камней и металлов еще на $1,5 млрд., то есть $3,5 млрд. – это исключительное финансирование, которое, может, еще и не поступит. Да и вообще, это уже финансирование дефицита. То есть, бюджетная политика, конечно, была ослаблена.
Сейчас спохватились, пытаются ее поджать, то есть, планы по расходам на четвертый квартал корректируются, перенесли все дополнительные расходы, которые собирались делать. И президент настоял на том, чтобы Минфин сейчас в Думе укоротил распределение дополнительных доходов, которое было обещано депутатам во время дискуссии по первому чтению…
Это пресловутые 37 млрд.?
Да, 37 млрд. рублей, но это $1 млрд., извините. Это приличные деньги для российского бюджета, так просто их не найдешь. Так что для бюджета ситуация ужесточается.
Для предприятий, безусловно, тоже. Если раньше был поток денег от нефтедолларов, от алюминиевых долларов, когда была хорошая цена на металлы, сейчас этого нет. Конечно, теперь будет меньше заказов российской промышленности, машиностроению тому же.
Соответственно, не будут так быстро расти доходы населения, которые, конечно, подпитывались этим фактором, косвенно, но подпитывались.
Поэтому - да, ситуация для экономики будет более жесткая.
Но, я бы не делал из этого такие однозначные выводы – все, теперь будет откат. Почему? Потому что, во-первых, мы должны оценить, как долго будет длиться вот эта негативная внешнеэкономическая ситуация: низкие цены на нефть; низкий спрос на традиционный экспорт. Если замедление мировой экономики, даже рецессии - временное явление, скажем, в рамках одного года, то Россия его переживет достаточно легко. Почему? Потому что, в принципе, и сектор монетарных властей и сектор корпоративный за этих два хороших года накопили определенные резервы. Что я имею ввиду? Ну, во-первых, мы хорошо видели, что в офшорах экспортеры накопили деньги. То есть, если посмотреть прирост текущего платежного баланса России, он за 2000-й год был $30 млрд., то есть он больше, чем в предыдущем году. Куда эти деньги пошли? Из этих денег только $10млрд. пошло на то, чтобы увеличить текущее потребление и текущие инвестиции, а $20 млрд. были зарезервированы. Они были зарезервированы в Центральном банке, он накаливал резервы, то есть, это деньги, которые страна не использовала, а просто накопила, остальная часть была зарезервирована российскими компаниями. Мы считаем, что это в офшорах, потому что в российской банковской системе очень трудно получить достойный доход в сопоставлении с рисками. В принципе, теперь те же нефтяные компании (я говорю нефтяные, это условный пример, так как они получили наибольшую выгоду от конъюнктуры) могут поддержать свои инвестиционные программы, используя этот запас. Конечно, если их бизнес-стратегия предполагает видение будущего, то есть, если они считают, что это временное явление. Не сворачивать же, например, ЮКОСу свои планы по развитию нефтяной инфраструктуры в направлении Китая, они эту стратегию уже выбрали, значить, придется им привлекать свои же накопленные резервы.
Иными словами, я считаю, большого негативного удара не будет по экономике России, то есть, все равно будет некая активность бизнеса.
С точки зрения населения, домашних хозяйств, Центральный банк может выбрать политику не девальвировать курс рубля жестко, а пойти на то, чтобы перестать накапливать резервы. В конце концов, резервы достаточно приличные, можно на этом остановиться, и тем самым сохранять более или менее предсказуемый и реально укрепляющийся рубль – это будет приводить, безусловно, к росту потребления домашних хозяйств и сохранять рост экономики. Но и здесь вопрос в том, как долго будет длиться влияние негативных факторов. Потому что, если это долгосрочная тенденция, то, конечно, Центральному банку надо будет менять политику рубля, чтобы сохранить резервы. Опять это зависит от оценки будущего.
Но в любом случае, в принципе, у России есть некая подушка безопасности, на год ее достаточно.
И с бюджетом так же. Как я говорил, бюджет составлен не очень осторожно, и он может оказаться под ударом, но у Минфина ведь есть накопленные резервы. Кудрин, скажем, очень скромно сказал – у нас будет $2,5 млрд. по этому году. То есть, это сумма дополнительных доходов не израсходованная, никому не обещанная. Из прошлого года $2 млрд. было. Я не знаю, может их там для “buy-back”а использовали, может, нет, но факт что, это свободные остатки, то есть, они не обещаны кому-то, в соответствии с какими-то законами. В общем, у Минфина есть $4,5 млрд. свободных денег. Значит, один год ими можно свободно закрыть, ни евробонды не использовать, ни приватизацию не проводить, ни камни не продавать, а закрыть этими резервами. То есть, у России на год есть очень хорошая подушка.
Скажите, пожалуйста, а реформы – налоговая реформа, которая, наверное, наиболее продвинута в плане принятия соответствующего законодательства; частично решен вопрос с землей, потихоньку продвигаются реформы монополий, говорят о реформе ЖКХ, судебную реформу продвинули и так далее - это штука инерционная? То есть, не окажется ли так, что реформы тоже станут негативным фактором, чреватым выпадением доходов?
На самом деле, в российских реформах есть две стороны – чисто психологическая и чисто технологическая. Сам факт, что власти готовы принимать прагматически разумные решения имеет огромное значение для бизнеса в том смысле, что растет доверие.
А есть и чисто технические вещи, которые связаны с тем, что, например, в России, в отличие от США, где давно установлены правила игры и есть мощная экономика, снижение налогов дает кратковременный и мощный положительный эффект. Потому что в России есть очень большая серая экономика, которая прячется от этих налогов, которые не нравятся этой экономике, они не реальные с их точки зрения. Поэтому снижение ставок налогов приводит, действительно, к эффекту роста сбора, это уже фактом доказано. В Америке не так, там снижение налогов приводит к долгосрочному эффекту, там должны пройти все циклы, у домашних хозяйств освобождаются деньги, они начинают постепенно менять свою политику, начинают увеличивать потребление, потом начинается рост производства. Это длительный цикл – он занимает несколько лет. В России это происходит в течение одного года.
А как Вы оцениваете эти реформы вообще?
Во-первых, реформы, которые сейчас происходят, они носят, я бы сказал, институциональный характер, глубокий. То есть, они затрагивают не только какие-то внешние регуляторы, но и регуляторы, которые определяют систему вообще. Меняется судебная система, я надеюсь, будет меняться система государственной собственности, когда, возможно, будет изменена вся система распределения энергоносителей в стране, то есть, произойдет переход на рыночную основу. Это фундаментальные изменения, которые имеют долгосрочный эффект, безусловно, только долгосрочный эффект.
Но, тем не менее, с радикальной точки зрения реформы идут очень медленно. Почему? Взять, например, налоговую реформу. Какой смысл растягивать изменение налогов на несколько лет, когда и так ясно, какой будет эффект от изменения ставок налогов? Почему вопрос об НДС нужно откладывать на будущее, когда можно было это сделать сразу? Все страны Восточной Европы, которые прошли подобный путь, НДС давно уже по начислению собирают, и по более низкой ставке…
Это косвенный налог, от которого нужно избавляться…
Нет, я бы не сказал, что от этого вообще нужно избавляться. Косвенные налоги, они, вообще говоря, во многих странах есть, где больше, где меньше. Их меньше там, где богаче население, где развита система имущественных налогов, где люди платят высокий подоходный налог, готовы платить, потому что они уже богаты. Там косвенные налоги меньшую роль играют.
В России же люди не готовы платить большой подоходный налог, это было проверено опытом, – высокие ставки подоходного налога ничего не приносили, просто не выплачивали. Когда снизили, богатые стали немножко платить, налоговая служба это признает. Тут просто нельзя сравнивать, поэтому, косвенные налоги играют свою роль.
Но я имею в виду, что, если перейти на метод начисления по НДС и снизить ставку до 16 – 15%, то Минфин выиграет, я имею ввиду, доходы бюджета выиграют. Расширится налоговая база, станет более прозрачной система сбора налогов и возврат экспортных налогов. Вся система станет прозрачной, легче будет работать, больше будет денег, будут довольны корпорации, потому что у них уменьшили ставку.
Почему нужно затягивать, оставляя ставку социального налога? Я думаю, что этот вопрос тоже надо рассматривать. Ставка высока, может быть, надо попробовать ее существенно снизить. И это тоже приведет к решению налоговой базы.
Это такая совершенно нормальная игра – вы нам шаг навстречу, мы вам шаг навстречу. В итоге система должна придти к равновесию, когда все скажут - да, мы не видим необходимости использовать серые схемы, мы считаем, что этот уровень платежей для нас подходит, а государство тоже должно смотреть - этот уровень платежей не меньше, чем это надо было, чем предполагали, и чем это было раньше. Если так, то в чем дело, все равно же вы больше не получаете? Так не лучше ли иметь более низкие ставки и, соответственно, те же самые доходы, которые и сейчас есть.
А по пенсионной реформе у Вас есть какое-то мнение?
Пенсионная реформа по существу отложена. Потому что коренной вопрос пенсионной реформы, сколько накапливать и как сохранять реальную стоимость этих накоплений, не решен. Создан ли будет реальный механизм, который сохраняет эти накопления, или он будет механизмом имитации?
Конечно, можно накопления загонять в бюджет и перекладывать на Минфин обязанность потом эти деньги перечислить в Пенсионный фонд с доходом, с процентами, но это же игра в государственный бюджет. По существу можно было бы вообще принять закон, что отныне в накопительной системе 2% гарантируются государством - если 2% сейчас будет отчисляться в накопительный фонд, значит, просто гарантируется бюджетом.
Так это не реформа, раньше вообще все пенсии государством гарантировались, я имею в виду, были в государственном бюджете, потом создали Пенсионный фонд, но это тоже государственный фонд, поэтому - какая разница? Сейчас впервые пытаются сделать шаг, который бы превратил эти схемы в систему, которая гарантировалась бы некоторыми экономическими механизмами, то есть, если экономика растет, значит, она производит процент на доход, и часть этого процента должна оказываться в накопительном пенсионном фонде.
Такой механизм предполагается создать, но через два года, а пока два года подряд все деньги будут загоняться в бюджет, а Минфин будет гарантировать доходность.
Плюс, на мой взгляд, пока и по сырым расчетам видно, что предлагаемая система недостаточна для того, чтобы решить демографическую проблему, которую предсказывают.
В 2016 году будет точка, когда соотношение станет таким: один работающий – один пенсионер. То есть один должен кормить двоих, а эта ситуация будет разрешима только в случае, если будет создана нормальная накопительная система. На наш взгляд, сумма, которая сейчас предполагается к отчислению в накопительную систему, не приведет к формированию достаточных фондов. Я понимаю, что это можно изменить, несколько лет будет действовать один суммарный процент отчислений, а затем будет действовать другой процент отчислений, внесут закон в Думу, скажут: видите, как складывается ситуация, мы можем прийти к кризису.
Но, тем не менее, здесь пока шаги робкие.
Страшно, конечно, потому что действительно, такого никогда не было в России, да и, кстати, идет довольно трудно во всем мире. Пенсионные фонды, которые реализуют накопительную составляющую, частенько попадают в непростые ситуации. Например, в Швеции, насколько известно, в кризисе находится накопительный пенсионный фонд. В Великобритании очередной скандал вокруг этого же дела… Так что вопрос не простой. Но, тем не менее, он неизбежный, по нему надо идти.
Так что я считаю, что в пенсионной реформе правительство должно, конечно, проявлять большую осторожность, но можно было бы на год раньше все сделать.
То есть в любом случае вышло так, как и должно было выйти? Пионерский задор реформаторов прошлых лет был неуместным (ах, мы сделаем антикризисную программу, ах, мы быстро сделаем реформу), так не получается.
Надо сказать, что в России до 2000 года вообще никакие реформы не шли, это было стихийное приспособление экономики к новым условиям, к условиям слабой государственной власти, коррупции, к условиям плохих правил, плохих судов и так далее, просто шло приспособление.
С 2000 года появилась государственная политика, с каждым днем все более внятная. И в рамках этой политики появились некоторые осмысленные шаги. Налоговые шаги, они наиболее хороший пример, потому что они уже частично реализованы.
Можно говорить, что правительство реформирует государственные монополии, но это ж пока разговоры, принятие концепций, законов каких-то, но пока-то ничего не реформируется. РАО ЕЭС каким было, таким и остался. Еще будет, говорят, будет, но пока ничего не произошло.
То есть, там все собираются, я не хочу сказать, что все это обман, но мы, если мы хотим судить по фактам, надо брать только факты.
Или, скажем, правительство очень близко к тому, чтобы сделать некоторые, казалось бы, смешные даже в каком-то смысле шаги, по ограничению прав бюрократических структур при регистрации бизнеса. Если это будет сделано, а, похоже, что это будет сделано, то это тоже на самом деле очень большой прорыв, потому что бизнес-то реагирует не на глобальные речи, а на мелкие, но разумные решения, как правило. И вот это очень важно.
Олег Вячеславович, возвращаясь к тому, с чего мы начали, а если взять крайний вариант проявления негативных факторов? Допустим, если цена на нефть снизится до $10?
Да примерно можно сказать, что будет.
Российские корпорации, с них начнем, во всяком случае, те, кто уже состоялся, крупные достаточно корпорации, которые уже имеют устойчивый бизнес, будут сокращать издержки. Я готов это предсказывать впервые после другого периода, когда издержки фактически не контролировались российскими корпорациями. Они будут сокращать издержки. Это означает, что будет разного рода моратории на рост заработной платы в том числе. Если будет очень плохо в мире, то в России заработная плата расти не будет, или будет расти, но очень медленно в отличие от быстрых темпов роста, которые были в 2000-2001 году. И некоторые это уже делают, мы знаем примеры в металлургии, где значительно ухудшилась конъюнктура и где заработные платы уже не растут, по сокращению персонала пока планов нет, но есть такие намеки.
Это будет тактика развития или выживания?
Это тактика и выживания, и развития. Потому что без развития нельзя выжить, на самом деле, вот это все хорошо уже понимают - если ты не делаешь вложений в модернизацию, не развиваешься, то ты проигрываешь.
Бюджет, если выяснится, что он слишком много обещал, безусловно, уже в бюджете на 2003 год правительство пойдет на определенное сокращение непроцентных расходов, это вполне может быть. Политически у правительства определенные возможности для этого есть.
Есть и еще один аргумент правительства, скорее, инструмент. В принципе, есть МВФ и есть Парижский клуб – это дополнительная подушка у бюджета, которую в принципе можно использовать. Ведь МВФ не отказывается, он говорит, что мы для того и созданы, чтобы в случае мировых кризисов поддерживать стабильность платежных балансов, национальных валют. Значит, если Россия скажет: смотрите, как складывается ситуация, мы бюджет поджали, но все равно угроза есть девальвации, помогите, то можно рассчитывать на ответные действия и МВФ, и кредиторов.
А девальвация – это самый легкий и простой путь, чтобы выкарабкаться из негативной ситуации?
Девальвация – легкий путь с точки зрения исполнения, но очень не простой с точки зрения роста экономики, потому что когда происходит девальвация, растет инфляция, плывут все реальные показатели, то есть, происходит неизбежный спад экономики. Зачем же он нужен? Спад экономики – это сокращение реальных доходов населения, политически это не очень хорошо для правительства, уж лучше занять…
… к тому же, Россия сейчас сумела завоевать очень симпатичный имидж.
Это само собой, внешнеполитические дела, они тоже имеют большое значение. Ведь тот же Парижский клуб не раз заявлял, если действительно будет плохая ситуация, мы готовы рассматривать вопрос о реструктуризации. То есть Россия в принципе может прибегнуть к этим возможностям в том случае, если действительно выяснится, что все надолго.
С другой стороны, это в каком-то смысле и неплохо для России, как стимулятор, чтобы шевелиться быстрее и делать политику четкой и ясной, выстраивать необходимые институты. Например, если бы с самого начала был создан стабилизационный фонд и агентство по управлению долгами, то на самом деле во многом был бы бюджет сейчас защищен от всех внешних влияний. Бюджет сильно зависим от сырья, значит, если бы эти колебания срезали, мы бы уже о бюджетной политике сейчас с вами не говорили о том, что там есть проблемы, тогда все было бы в корпоративном секторе. Но корпоративный сектор гораздо более гибкий, чем государственный на сегодняшний день. Это уже не те квазигосударственные предприятия, которые были после реформы 92 года, когда им сказали вроде бы, что вы государственные, но вроде вы теперь и коммерческие, и государство за вас не отвечает, тогда конечно никакой гибкости не было. Сейчас гибкость гораздо выше.
Все-таки, как Вы считаете, негатив – это надолго?
Этого никто сказать не может.
Очевидно, что это на несколько лет. Я не верю в то, что американская экономика может быстро упасть и быстро вырасти, это инерционные процессы. Она только сейчас входит в рецессию, только сейчас. Вот третий квартал был с падением 0, 4% по ВВП, значит, и четвертый квартал пойдет с падением. Тогда будет зафиксирована рецессия (два квартала подряд с минусовым ростом – это рецессия).
Путь в рецессию у Америки занял примерно полтора года. Значит, грубо рассуждая, полтора года потребуется, чтобы выйти из рецессии, раз тренды такой плавности, под таким углом.
А это значит, что американская экономика выйдет из рецессии к середине 2003 года. Европейская экономика очень сильно связана с американской. Конечно, это не значит, что с европейской будет точно так же, но то, что там будут низкие темпы роста, сомнений нет.
Скажем, даже сама Германия считает, что у них в следующем году будет 1, может быть чуть больше, процент роста ВВП, а Германия –это можно сказать самая главная часть потенциала. Азия, Япония – минус 5, сами ожидают, и азиатская экономика на японскую довольно существенно завязана.
Китай под большим вопросом в этой ситуации, там тоже началось снижение темпов роста, это очень важно оценивать. Если в Китае темпы роста экономики будут ниже 7%, то там начнется серьезная проблема в банковском секторе. Потому что банковский сектор перегружен плохими кредитами. В Китае какая была модель? Там государственный сектор, вокруг которого растет негосударственный, а государственный постепенно, постепенно опускался. Сейчас они затеяли реформу, они хотят постепенно шаг за шагом ликвидировать государственный сектор, у китайцев только все это идет очень медленно, это не приватизация по Чубайсу, как у нас.
Но при высоких темпах роста можно нивелировать проблему долгов, при более низких это станет проблемой, так что в Китае все очень зыбко.
Короче говоря, вполне возможно, что все это на несколько лет, и России, может быть, придется истратить все страховочные подушки и обращаться к Западу (МВФ, Парижскому клубу) для того, чтобы просто сохранить внутреннюю стабильность и экономический рост.
6 ноября 2001