Гордость за страну vs. Роскошь по-советски: лучшие доклады Апрельской конференции

***См. также:* *«Нормально – это несмешно»: Самые интересные доклады XVII Апрельской конференции НИУ В ШЭ →***

Предпочтение отдавалось докладам, авторы которых разместили полные тексты выступлений в открытом доступе. В этот перечень не включены работы, отмеченные в других списках интересных работ IQ.hse.ru (их полное перечисление есть в конце статьи).

1. Рональд Инглхарт (Michigan University, НИУ ВШЭ).Reshaping Human Motivations and Society, 1896 – 2014

В этой работе Инглхарт обобщил содержание нескольких своих статей последних лет. В первой части он показал, как в человечестве возрастали постматериалистические ценности. Их превалирование могло наступить только тогда, когда выживание, борьба с голодом, болезнями, войнами перестали быть для населения основной заботой. Борьба за выживание требовала сильной внутригрупповой солидарности и сплоченности против чужаков (ксенофобия как условие выживания). Основным «средством производства» была земля, а ее мало, поэтому в аграрных обществах войны были игрой с нулевой суммой.

За последние десятилетия выживание перестало быть проблемой, и это открыло возможность культурных стратегий, изменивших политику и экономику. В 1970-2000 годах приверженность ценностям самовыражения сильно росла с каждой новой возрастной когортой. Демографический переход изменил отношение к высокой рождаемости, сделал возможным распространение толерантности к гомосексуальности.
Почти повсеместно уменьшилась готовность людей сражаться за свою страну. Это сдвиг мужских ролей, заметил Инглхарт: чтобы доминировать, больше не надо воевать. Это феминизация культуры.

Нынешняя ролевая модель успеха – «ботаники» Билл Гейтс и Марк Цукерберг, а не «альфа-самец».

В последние годы в развитых странах этот процесс приостановился. Он натолкнулся на растущее неравенство – стагнацию доходов у 90% населения и их рост у 10% богатых (в 1970 на долю верхнего дециля в США приходилось 34% доходов, а сейчас – 47%). Таким оказался результат экономического роста последних сорока лет. Еще выше имущественное неравенство: 0,01% американских домохозяйств владеет почти таким же богатством, как беднейшие 90%. А 400 богатейших семей обладают таким же имуществом, как 60% беднейшего населения.

Противодействие постматериалистическим ценностям было также спровоцировано реакцией на глобализацию и рост иммиграции в развитые страны. Индустриалиализация привела к снижению доходов людей, занятых в аграрном секторе, а глобализация – к падению доходов рабочих в развитых странах. Теперь продвижение новых технологий, компьютеризация приводят к стагнации доходов и тех, кто занят в сервисных секторах – журналистов, юристов, врачей, учителей.

Если пятьдесят лет назад крупнейшим работодателем в США был GM, где средняя почасовая зарплата составляла 50 долларов (в сегодняшних долларах), то сейчас работодатель №1 – Walmart с почасовой зарплатой в 8 долларов. Результат: во Франции на подъеме националистические силы, в США – популисты Трамп и Сандерс. Это результат конфликта интересов между 1% богатых, чьи доходы растут, и 99% электората со стагнирующими доходами.

Недовольный электорат до сих пор не мобилизовался на борьбу только потому, что его разделяют политические споры – например, по вопросу отношения к гомосексуальным бракам. Но коалиция, основанная на интересах 99% населения, может развернуть правительство к проведению политики, более нацеленной на повышение качества жизни, в том числе через улучшение инфраструктуры, среды, повышение качества образования, здравоохранения.

2. Михаил Черныш (Институт социологии РАН). Влияние структурных факторов на распространенность типов гражданской культуры в РФ

Название работы совсем не отражает ее содержания. На самом деле она показывает, что для большинства россиян выборы – не более чем карго-культ. 40% респондентов считают участие в выборах обязательным. Причем это не зависит от политической ситуации, накала предвыборной борьбы, от того, кого, когда и куда выбирают.

Обязательность участия в выборах – предзаданный комплекс. Чем меньше поселение, в котором живет человек, тем больше там людей, считающих участие в выборах священным долгом, а попытку от него уклониться – протестным поведением. Это старый советский стереотип – в нетронутом виде. Наиболее сильна эта установка в селах и у старшего поколения в городах. Выборы рассматриваются как «важная церемония, относящаяся к процессу воспроизводства властной иерархии». Следующие городские поколения скорее понимают выборы как способ заявить свою позицию.

Поэтому более чем для половины россиян основные аргументы, поддерживающие участие в выборах, – процедурные, а не содержательные (поддержка той или иной силы или кандидата). Процедурная аргументация основана на уважительном отношении к процессу выборов, его восприятии как «гражданского долга». Он не предполагает получение какой-либо информации о кандидатах. 61,6% россиян участвует в выборах потому, что это «общественный долг», и только 20,6% – чтобы поддержать какого-либо кандидата (сумма ответов составляет 139% – некоторые респонденты называли >1 мотива). Еще для 6,9% выборы – семейное мероприятие, 3,5% «начальство заставило, 3,4% «не хотелось быть хуже других». Еще 2,5% привлечены на избирательные участки «хорошей атмосферой, музыкой».

Единственной переменной, влияющей на мотивационную структуру избирателя, является размер населенного пункта. Происходящее на самих выборах у большинства вызывает чувство оптимизма, воодушевление.

Люди даже не задумываются о том, кому отдают власть, – они просто участвуют в карнавале.

Бюрократия, разумеется, заинтересована сохранять этот стереотип как можно дольше. Рациональная гражданская культура широко представлена лишь в столицах.

3. Андраник Тангиян (WSI in the Hans-Böckler-Stiftung and Karlsruhe Institute of Technology). Decreasing labour-labor exchange rate as a cause of inequality growth (его презентация тут)

За последние четверть века неравенство по Gini и до, и после налогов в странах G-7 заметно выросло. Во Франции дома, которые сорок лет назад могла себе позволить семья из среднего класса с одним работающим, сейчас в состоянии купить семья из среднего класса, где работают двое. Семья из среднего класса, где работает один, покупает себе дома, которые сорок лет назад покупали рабочие, а те не могут позволить себе покупку дома.

Каких трудовых затрат достаточно для разного рода покупок – это показывает индекс LLER (Labor-labor exchange rate). Например, допустим, что один работник делает 4 чайника, а второй – 4 кофейника в час. Если часовой зарплаты первого хватает на покупку 2 кофейников, а второго – 2 чайников, то LLER в данном случае равняется 50%. Изменение этого коэффициента воспринимается как несправедливость (если 25 лет спустя почасовой зарплаты каждого из этих работников хватает лишь на покупку трех предметов). Починка машины в автосервисе, пишет Тангиян, стоит ему 40 евро за час работы мастера, в то время как мастер получает 20 евро в час. Починка машины мастера в его мастерской стоила бы ему двух часов работы: LLER составляет 50%. В 1990 году это соотношение составило бы 60% (сервис брал с клиентов 25 евро в час, а мастеру платил 15 евро).

В последние 25 лет средняя почасовая оплата и инфляция росли в США примерно одним темпом. Но весь доход от повышения производительности труда достался не работникам, а собственникам и менеджерам. За этот период LLER в отношении к потребительской инфляции в США снизился на 24%, в Японии – на 23%, в Германии – на 17%, в Италии, Великобритании и Франции – на 5-8%.

Еще более сильным оказалось снижение LLER в отношении к ценам на жилье. Это объясняется тем, что в строительстве производительность труда росла намного медленнее, чем в промышленности. По сути, это означает, что в 2015 г. в США промышленным работникам не оплачивают (в сравнении с 1990 г.) 30-33% рабочего времени, в Японии – 23-28%, в Европе – чуть меньше. Наибольшей девальвация труда оказалась в США.

4. Галина Монусова (ИМЭМО РАН).Социальная мобильность в межстрановой перспективе: фактическая и воспринимаемая

Социальная мобильность – показатель изменения положения индивида в обществе. Их можно зафиксировать объективными показателями, но они воспринимаются по-разному: «кто-то посчитает, что достиг существенного продвижения, другой решит, что мог бы достичь большего, но ему помешали, а третий не заметит никаких реальных изменений».

Чтобы выяснить, как расходятся объективные и субъективные измерения социальной мобильности, Монусова проанализировала данные по 37 странам, рассчитав объективные и субъективные индексы социальной мобильности. Первый измерялся по сопоставлению профессиональной группы, к которой принадлежат отец и сын (11 групп, учитывающих квалификацию, отношение к собственности, профессионализм и т.д.), а второй – по субъективной оценке по десятибалльной шкале.

Относительно высокая объективная мобильность оказалась характерна для жителей Кипра, Норвегии, Кореи, Польши, Швейцарии, Италии, Финляндии, Испании, Украины. Низкая – для Израиля, Аргентины, Турции, США (Россия в начале второй половины списка). Но индивид может не заметить своего продвижения вверх или посчитать его недостаточным.

Высокая субъективная мобильность отмечена в Финляндии, Кипре, Норвегии, Швейцарии, Германии, Франции; самая низкая – в России, Украине, Турции, других постсоциалистических странах. В большинстве стран большее число респондентов занижает свое продвижение вверх. В скандинавских странах и США люди оценивают свое движение вверх позитивно, видя его там, где его, возможно, и нет.
В постсоциалистических странах, наоборот, население недооценивает рост своего социального статуса. Расхождение объективных и субъективных оценок Монусова объясняет тем, что люди считают экономическое и технологическое развитие «естественным фоном», учитывая в изменении статуса только те сдвиги, которые обусловлены их личными достижениями.

5. Лев Гудков (Левада-центр). Парадоксы изучения социальной структуры России

Большая часть населения (62%) живет в селах, поселках и малых городах – среде, образующей зону хронической социальной депрессии, стагнации, социальной аномии. У 70% вообще нет сбережений, ¾ живет от зарплаты до зарплаты. При таком положении дел не возникают новые формы общественной солидарности, долгосрочного планирования жизни, борьбы за улучшение жизни.

Низкая мобильность населения (52-54% живут там, где родились) указывает на наличие серьезных барьеров на пути рыночной экономики: у большинства нет ресурсов для перемещения туда, где возможно повышение качества жизни.

Класс предпринимателей не превышает 4-7% и формируется крайне медленно. Растет удельный вес чиновничества, административного персонала, полицейских и охранных структур. Отсутствие социальных и коммуникативных посредников объясняет незначимость маркеров социального положения, барьеров между статусами. Элита в культурном и символическом плане не значима, это объясняет ориентацию на «среднего человека», «единую Россию».

Общество в целом не ориентировано на повышающую мобильность, его стратегия – «быть не хуже, чем все». Социальная аморфность позволяет власти устанавливать иерархический порядок господства и подчинения. Это следствие одномерности советской системы стратификации. Доминирование массовых ориентаций на социальную середину предполагает жизненные стратегии пассивной адаптации, императивы и нормы социального выживания, блокирует потенциал развития общества.

6. Владимир Соколов (НИУ ВШЭ), Лаура Соланко (BOFIT). Firm Performance, Political Influence and External Shocks

Средние российские компании, располагающие влиянием на региональном уровне (по их собственной оценке), показывают лучшие финансовые результаты в сравнении с обычными фирмами, но подвержены рискам. Прибыль и денежный запас влиятельных компаний выше. В то же время они чаще прибегают к банковским кредитам, а их активы растут вдвое медленнее (доходы – на 40%). Это значит, что их высокая прибыль идет не на развитие, а на выплаты акционерам и политикам.

С началом финансового кризиса в 2008 года вероятность стать банкротами у влиятельных фирм выше, чем у «обычных». Их модель развития делает их неустойчивыми к внешним шокам в ситуации, когда дружественные политики не могут оказать поддержку.

7. Маргарита Фабрикант (НИУ ВШЭ), Владимир Магун (Институт социологии РАН, НИУ ВШЭ). Гордость страной и базовые ценности россиян

Исследование продолжает тему, начатую в докладе, сделанном теми же авторами на апрельской конференции в 2015 году (дайджест работы см. здесь).

Изучив типы гордости своей страной, авторы задались вопросом, имеет она эгоистическую или альтруистическую природу. Естественно было бы ожидать первого: в основе национального самосознания лежит эгоизм, переносимый с индивидуального на групповой уровень. Другая традиция рассматривает национальную идентичность как построенную на чувстве солидарности: здесь акцентируется не готовность жертвовать интересами других наций ради успеха собственной, а готовность жертвовать личными интересами ради успеха соотечественников.

Национальная идентичность эффективно мотивирует людей к самопожертвованию. Данные ESS показали, что гордость положительно коррелирует с ценностями заботы о других, а с ценностями самоутверждения – отрицательно. В нашей ситуации гордость своей страной – антипод эгоистических ценностей.

8. Евсей Гурвич (ЭЭГ). Развитие макроэкономической политики в России: прогресс и проблемы

В отличие от кризисов 1998 и 2008 годов, власти, несмотря на внешний шок, не пытаются сохранить неизменными макроэкономические параметры, а следуют совершенно иному подходу – как можно быстрее перейти к новому равновесию. Об этом свидетельствует политика ЦБ (сохранение инфляционного таргетирования, плавающий курс, высокие процентные ставки) и правительства (антикризисный пакет невелик, бюджетная политика ориентирована на долгосрочную сбалансированность – расходы сокращаются). Но адаптация еще далека от завершения. В 2015 году нефть стоит примерно на 20 долларов меньше, чем в 2005 году, а физический объем ВВП выше на 26%. При этом реальные зарплаты превышают уровень 2005 года на 61%, а расходы бюджетной системы – на 74%. Впереди адаптация.

По оценке ЭЭГ, бюджетные расходы придется снизить на 4-4,5% ВВП.

9. Дэвид Кард (Berkeley), Евгений Яковлев (РЭШ). The Causal Effect of Serving in Army on Health: Evidence from Regression Kink Design and Russian Data

Авторы исследования попытались выяснить, какой эффект оказывала военная служба на здоровье и привычки «срочников».

В 1945-1985 годах СССР имел самую большую армию в мире – в ней служили 4-5 млн человек. Уменьшение армии началось только при Горбачеве. В 1950-1980-е годы через армию прошли 80% мужчин призывного возраста, а в 2000-е годы – 30%. Армия оказывала существенное влияние на здоровье, потребление крепкого алкоголя и курение (оно в советской армии субсидировалось – каждый получал на руки по десять сигарет в день бесплатно). Призванные на срочную службу чаще болели гепатитом и туберкулезом, получали хронические заболевания печени и легких. Похожие эффекты выявлены при изучении американских ветеранов войны во Вьетнаме.

10. Татьяна Никанорова (РГГУ). Роскошь в бытовом пространстве советской номенклатуры (1940-1952 гг.)

Роскошь – это излишество, демонстративное потребление сверхценных и дефицитных предметов, не являющихся необходимыми. В рассматриваемое время советское общество было сильно стратифицировано: военная и послевоенная разруха отбросила большинство к границе физического выживания. На этом фоне роскошью казалось даже то, что не было бы ею в другой ситуации (хлеб без ограничений, салат из огурцов и помидоров).

Никанорова исследует потребление элит по архиву Комитета партийного контроля, расследовавшего девиантные деяния членов партии (и одновременно укрывавшего их от общей судебной системы).

Неравенство воспринималось болезненно. В одной из анонимок в 1943 году обвинялась супруга зампреда саратовского облисполкома, которая в полном народа магазине заявляла, что ее дети пьют молоко только с шоколадом, и что плоха хозяйка, не имеющая запасов варенья. Анонимка на директора завода в Куйбышеве (Самара, 1944): рабочие голодают, ищут пищу в помойках, а у него при заводе ресторан, где часто устраивают банкеты. Один из таких банкетов описывает в объяснении госконтролю председатель промартели (1946): заливные и жареные поросята, баранина во всех видах, много тортов... Деньги на устройство банкетов часто добывались нелегально, а сами они были формой коррумпирования партийного руководства.

Еще в докладе описываются жилищные излишества советских начальников – материализованная мечта о комфорте, с бассейнами, бильярдом, оранжереями и обязательно за глухой высокой стеной.

11. Наталья Капелко, Наталья Волчкова (обе – РЭШ). Export costs of visa restrictions

Визовые ограничения – мощный импортный барьер. Они на 26-40%снижают объемы экспорта товаров, купля-продажа которых связана с установлением отношений между продавцом и покупателем.

Этот вывод противоречит интуиции: денежные издержки на получение виз не слишком велики. Дело скорее в немонетарных рисках: в визе могут отказать или выдать ее позже необходимого срока. Поэтому на экспорт сырья или массовых товаров визы влияния не оказывают. Товары, связанные с установлением отношений, до определенной степени уникальны – не продаются на биржах, имеют сложный механизм ценообразования. Продавцу трудно добраться до покупателя – и объемы экспорта в защищенную визами страну сокращаются.

12. Ирина Глазырина (Чита, ИПРЭК СО РАН). «Восточный вектор» развития России: новые перспективы и новые вызовы для приграничных регионов

Поворот к Китаю усиливает важность китайской политики для развития востока России. В Китае реализуется план создания экологической цивилизации. На первом месте теперь не темпы экономического роста, а эффективность использования природных ресурсов, повышение качества жизни населения.

Восточные регионы активно вывозят в Китай древесину, но это экономически неэффективно. Теперь рубки леса в Китае сокращаются в связи с его экологической политикой, что может увеличить спрос на древесину из России. Это экологически опасно. Совместные проекты – не выход.

Глазырина анализирует реализацию проекта создания Амазарского целлюлозного завода в Забайкалье. Запуск проекта грозит катастрофическим истощением лесного фонда края.

Трансграничная ассиметрия сохраняет сырьевой профиль восточных регионов России и грозит ухудшением экологической ситуации, в то время как Китай выходит в глобальное пространство с новой идеологией, которой не откажешь в амбициозности и креативности.

В докладе Ирины Забелиной и Екатерины Клевакиной на сходную тему показывается, что за последние десять лет секторальная структура экономики пограничных с Китаем российских территорий ухудшилась, а китайских приграничных территорий – улучшилась.

Борис Грозовский

См. также:

12 мая, 2016 г.