Такое кино

От отечественного кино молодежь ждет оригинальности и самобытности, а смотрит зарубежное – шаблонное, но технически привлекательное. Ходить на российские фильмы считается непристижным. Их отрицательный образ укрепляется отзывами популярных видеоблогеров и негативным имиджем системы господдержки киноиндустрии в РФ. Установки молодых людей в отношении «важнейшего из искусств» изучили Надежда Астахова и Валентина Скопинцева.

Ужасное и уютное

Объектом исследования стали представители ключевой для кинотеатров аудитории — зрители в возрасте 18–24 лет. «Российское современное кино — какое?» — на этот вопрос участники четырех фокус-групп, сформированных через соцсети, отвечали одним прилагательным или кратким словосочетанием.

Полученные определения разделили на четыре категории:

 развивающееся, подающее надежды;
 близкое, родное;
 неоднозначное, нестабильное;
 безнадёжное кино низкого качества.

Ассоциации большей частью были негативными (банальное, ужасное, жалкое, ненужное). Положительные (хорошее, уютное, духовное) встречались значительно реже.

Однако на так называемой «разогревочной дискуссии» (обмен мнениями о национальных фильмах перед их просмотром*) молодые зрители вспоминали много понравившихся отечественных картин.

«Такие фильмы воспринимаются для национальной киноиндустрии скорее как исключения, чем правило», — комментируют авторы исследования. В целом же российскую продукцию вариантом, достойным просмотра на большом экране, молодежь не считает. Подавляющее большинство отдает предпочтение зарубежным лентам.

 В 1990-х годах национальное кинопроизводство в РФ существенно сократилось (в 1992 году снято 166 фильмов, в 1996-м — 34).

 В середине 2000-х ситуация начала меняться — увеличилось число выпускаемых на широкий экран картин, вырос зрительский интерес к ним. Впервые за долгое время соцопросы показали: более половины (54%) россиян считают, что отечественное кино находится на подъёме.

 Кассовые сборы российских кинолент в 2017 году суммарно составили 13 млрд рублей (в 2016 — 8,6 млрд). Россия впервые оказалась в пятёрке европейских лидеров по доле посещаемости национальных фильмов.

Кот в мешке

Иностранное кино часто оценивается как предсказуемое, но привлекает качеством съёмки и спецэффектами. Отечественное — кот в мешке. Решение посмотреть его диктуется надеждой увидеть прогресс в национальной кинематографии, но не уверенностью получить высококачественный продукт.

«Тем не менее всё равно интересно посмотреть, что наши смогли снять, и посмотреть, насколько мы продвинулись, там, в спецэффектах или в каких-то жанрах» (девушка, 20 лет).

Помимо технической стороны, причиной «непредсказуемости» современного национального кино остается кризис российского института звёзд. Голливуд уже почти сто лет держится на бизнес-стратегии, согласно которой основную прибыль фильму приносят имена известных актеров. В России на звезд тоже идут, но чаще на зарубежных, более медийных.

«Голливудских актеров мы всех знаем почти, потому что их по телевизору крутят каждый день, да и вообще все о них говорят. А вот русских даже я особо имен не знаю. Ну, то есть Хабенского, допустим, и Козловского тоже все знают, других — ну, не знаю» (юноша, 22 года).

Вампиры по-русски

Исследование показало, что молодые люди не смотрят кино, снятое в России, из-за определенных стереотипов. Качественные российские ленты, по их мнению, – это те, где есть оригинальность и элементы родной культуры. Но таких не хватает. Более того, отмечается чрезмерная тенденция к подражательству Западу. Самый яркий пример — фильм «Защитники» (2017).

«Когда пытаются американизировать — это сразу нет, можно сразу крест ставить на фильме» (девушка, 21 год).

«Он [«Ночной Дозор», 2004] был хорошим фильмом. Там вампиры как-то самобытно показывались. Я не видел никогда фильм с вампиром, где бы они пили кровь из банки из-под огурцов. Это очень по-российски» (юноша, 22 года).

Зрители считают, что спецэффекты не отменяют уникальной атмосферы, истории и национального культурного колорита.

«Вот в нем [«Салют 7», 2017] есть и графика, как у американцев, но сюжет очень «наш» получился, такое только наши могли снять» (девушка 24 года).

«Ты никогда не перепутаешь французский фильм и американский. Я думаю, что надо тоже стремиться к этому. То есть сохранять свою индивидуальность, но при этом быть на уровне» (девушка, 20 лет).

Пример самобытной национальной продукции молодежь находит в жанре «социальной чернухи». Это драмы о российской жизни, персонажи которых не супермены, а простые люди:  «Нелюбовь» (2017), «Дурак» (2014), «Левиафан» (2014), «Ученик» (2016), «Географ глобус пропил» (2013).

За чужим мнением

Образ кино у молодежи формирует не государство, взявшее на себя функции по его популяризации. Важнейшую роль играют видеоблогеры. К примеру, у известного BadComedian свыше 2 млн подписчиков на YouTube и более 600 тысяч — в «ВКонтакте». «Всего за две недели его обзор кинофильма может достичь 4,5 млн просмотров (обзор «Викинга»), что зачастую сопоставимо с числом зрителей фильма в кинотеатре или превосходит его», — подсчитали исследователи.

Таким образом, мнение о фильме нередко складывается еще до просмотра и через оценку блогеров.

«Я не видела ни один фильм Enjoy Movies [российская компания — производитель кинолент для широкой аудитории], но я знаю все эти фильмы по BadComedian» (девушка, 20 лет).

Тех же, кто популярное отечественное кино смотрит, молодые считают зрителями малоразборчивыми, непритязательными, простоватыми и себя с ними не ассоциируют.

«Я думаю, пивной животик, какая-нибудь еда вроде попкорна, покупает много еды, хрумкает. Так примерно я и представил зрителя каких-то комедий российских» (юноша, 22 года).

Не разобравшиеся с цензурой

«— Что для вас значит, что фильм снят при поддержке Фонда кино? — Что на него будет обзор BadComedian» (юноша, 21 год).

Учитывая, что блогер, как правило, высмеивает фильмы и говорит о их недостатках, для Фонда кино это звучит не комплиментарно.

Чем занимается Фонд — как поддерживает национальное кинопроизводство  (продюсирует, рекламирует, сам снимает?) – молодые люди понимают не особенно хорошо. Критикующие его деятельность говорят о непрозрачности системы финансирования кинопроизводства («часто деньги достаются не тем, кто их действительно заслуживает, а идут на откровенно провальные» проекты»).

Существуют три основных модели господдержки национальной киноиндистрии: американская (популистская), британская (эклектическая) и европейская (патерналисткая). Их главное отличие — в соотношении рыночных и государственных механизмов регулирования отрасли.

В России работает патерналистская модель, характерная для Италии, Испании и Франции. Средства выделяются из госбюджета, за их распределение отвечают государственные ведомства: Минкультуры РФ и основанный в 1995 году Фонд Кино (Федеральный Фонд социальной и экономической поддержки отечественной кинематографии). 

Фильмы, снятые при помощи государства, подозреваются в навязывании идеологии и воспитательной подоплеке, а сама система господдержки соотносится с цензурой.

«Вот сразу, ты смотришь, государственная поддержка, думаешь, ага, сейчас мне что-то будут «затирать» такое правильное и скучное» (юноша, 20 лет).

«Если культура и кино спонсируется государством — то они автоматически несут ответственность перед ним» (девушка, 18 лет).

Вместе с тем, независимыми, то есть снятыми без бюджетных денег, молодые люди считают некоторые фильмы, такие деньги как раз и получившие: «Левиафан» (2014), «Дурак» (2014) и «Матильда» (2017).
IQ

*Помимо первичных источников данных, в исследовании использовались фрагменты транскриптов тестовых фокус-групп, проводившихся в 2017-2018 гг. компанией «КиноЭкспертиза». Фрагменты представляли собой элементы «разогревочной дискуссии», в рамках которой перед просмотром тестируемых фильмов респонденты рассказывают общие сведения о своих предпочтениях в кино и обмениваются мнениями о национальных фильмах, которые им довелось посмотреть в последнее время.

АВТОРЫ ИССЛЕДОВАНИЯ: 

Надежда Астахова, старший преподаватель факультета социальных наук НИУ ВШЭ

Валентина Скопинцева, студентка бакалаврской программы «Социология» факультета социальных наук НИУ ВШЭ

Автор текста: Салтанова Светлана Васильевна, 19 апреля, 2018 г.