©ISTOCK
Как идеально сымитировать средневековое насилие по-скандинавски: кинуть недруга в яму со змеями, заставить стариков прыгать со скалы или сделать врагу «кровавого орла»? Современная культура переживает настоящий всплеск интереса к формам средневековой жестокости, особенно к ее северному воплощению. Достаточно вспомнить «Викингов», «Последнее королевство» или пародийных «Северян», чтобы не осталось никаких сомнений: учиняемое средневековыми скандинавами насилие должно быть изображено кроваво, эпично, трагично и желательно под песни Wardruna. Однако исландцы эпохи саг вряд ли бы согласились с таким подходом.
Магистрантка второго курса Школы исторических наук ВШЭ Евгения Воробьева составила инструкцию, как рассказывать о насилии в средневековом исландском стиле.
Прежде чем перейти к теме, не забудьте о генеалогии всех участников: кто чей родственник? кто на ком женат? и когда они впервые поселились на этой территории?
Насилие в средневековом исландском обществе представляло собой способ поддержания общественного порядка и разрешения споров. Так как Исландии была чужда централизованная власть, то насилие не являлось привилегией государства и зачастую практиковалось бондами (землевладельцами) для разрешения своих проблем. Как правило, любой акт насилия завершался или проистекал из судебного процесса. Как отмечает Джесси Байок, оно могло являться как разрешением конфликта, так и его началом.
При этом важно понимать, что как такового понятия насилия, в современном смысле слова, в средневековой Исландии не существовало, и применение грубой физической силы не всегда порицалось. Низким жестоким поступком считалась именно нечестивость при ее проявлении: например, совершенное ночью убийство или малодушный удар в спину. Неспособность участников вовремя остановить череду столкновений и кровопролития, перейдя к урегулированию конфликта при помощи права, также считалась плохим тоном.
Подробно расскажите о полученных ранениях, будто вы судмедэксперт: чем нанесено, куда и с какой силой. Не забудьте в конце подытожить, что «это была большая рана».
Именно так и поступали составители саг. Через описание ран — видимого проявления насилия — аудитория получала всю необходимую информацию о причиненном вреде и возможных последствиях. Например, рана в живот почти всегда приводила к смерти персонажа. А все большие (серьезные) раны — к выплате виры (денежной компенсации) или объявлению вне закона.
Место раны так же определяло статус потерпевшего. Так, в соответсвии с «Серым гусем» (средневековый сборник исландских законов), вырезание языка, выкалывание глаз, выбивание зубов, отрезание носа и ушей (отрезанием считалось достижение хряща или кости), кастрация или удар по ягодицам являлись оскорбительными и полными унижения. Особенно выделяются кастрация и удар по ягодицам, так как и то, и другое лишало мужчину его мужественности. В первом случае путем лишения детородного органа, а во втором — символическим переносом на него пассивной роли в половом акте.
Для большего эффекта позвольте герою прокомментировать его рану, даже если она смертельна. Достаточно меткого замечания, но можно и в стихах — висах.
Сага о Гисли, Глава XIII
В Саге о Гисли (Глава XXXVL) Гисли подтвержалает свое мужество и проявляет хладнокровие, продолжая сражаться, получив множество тяжелых ран и прикрутив внутренности к себе веревкой. Более того, перед смертью он произносит вису:
— Скоро услышит милая
Скади колец* о скальде:
Друг ее, твердый духом,
В смерче мечей не дрогнул.
Пусть клинков закаленных
Жало меня поражало,
Мне от отца досталось
Стойкое сердце в наследство.
*Скади колец — кеннинг (описательное поэтическое выражение) женщины
Для соблюдения гендерного баланса не забудьте женщин, однако будьте бдительны и не гиперболизируйте их кровожадность.
Вопреки закрепившемуся в массовой культуре образу скандинавских дев-воительниц, отношение исландских женщин к насилию было довольно опосредованным и ограничивалось узким кругом возможных сценариев. Поднимать же руку на женщину считалось бесчестьем.
Например, в популярной серии «Как приручить дракона» даже девчонки не расстаются с секирами. Так, распространение получил образ воинственных дев, который встречается в сагах о древних временах или в Старшей Эдде — то есть, образ родом из мифа и эпоса. А вот в родовых сагах, повествующих не о стародавних временах, а о жизни исландцев X-XIII вв., ловко управляющиеся с оружием женщины — настоящая редкость.
Например, если женщина решала взять меч в свои руки, то удар оказывался неточным и не приводил к желаемым последствиям.
«A вечером, внося еду, она уронила миску c ложками. Эйольв положил меч, — а это раньше был меч Гисли, — между столбом скамьи и своими ногами. Тордис узнает меч, и, нагнувшись за ложками, она схватила меч за рукоять и бросается на Эйольв и метит ему прямо в грудь. Но она не уследила, и рукоять повернулась кверху и задела стол. Удар пришёлся ниже, чем она рассчитывала, в бедро. Рана была большая».
Сага о Гисли, Глава XXXVII
Более того, как отмечает исследовательница Кэрол Кловер, такой тип поведения — хотя и не определялся исключительно гендерной принадлежностью — считался свойственным в первую очередь мужчинам. Неудивительно, что Ауд едет осуществлять месть бывшему мужу — и при этом достаточно удачно — в кожаных штанах. Обвинение женщины в ношении штанов ассоциировалось с мужским поведением и могло служить поводом для развода — именно это и случилось прежде с Ауд.
«Незадолго до захода солнца Ауд села верхом, и на этот раз она действительно была в штанах. <...> Она вошла в главный дом и подошла к каморке, где Торд лежал и спал.
Дверь была закрыта, но не заперта. Она вошла в каморку, а Торд спал, лежа на спине. Тут Ауд разбудила Торда, и он повернулся на бок, когда увидел, что пришел какой-то человек. Она выхватила меч и ударила Торда, и нанесла ему сильную рану. Она ранила ему правую руку и оба соска. Она нанесла удар с такой силой, что меч вонзился в нары. После этого Ауд вышла, подошла к своему коню, села верхом и поскакала домой».
Сага о людях из Лососьей долины, Глава XXXV
Другая доступная женщинам форма насилия — бросание кошельком с серебром в лицо обидчику. Серьезного физического ущерба это за собой не влекло, но унижение и оскорбление были обеспечены. В целом же роль женщины сводилась к вербальным формам насилия, а именно подстрекательству, которое было способно разжечь жестокость небывалых масштабов.
Если после предыдущего описания вам все еще не хватает зрелищности, допустимо добавить в сюжет сверхъестественных персонажей: например, живых мертвецов или ведьм. Все они непременно известны в округе, обычные обитатели хуторов.
С каждым типом таких персонажей сага связывала определенные практики насилия. Так, мертвецы отличались нечеловеческой силой, а их жертв всегда можно было опознать по переломанным костям и черным отметинам. Впрочем, черные отметины и цвет тела — стандартный знак того, что дело без нечисти не обошлось.
«Торир хотел войти в дом, но пастух, как выяснилось, вовсе этого не хотел. Тогда Торир хотел зайти в другом месте, но пастух нагнал его, схватил и отшвырнул назад к сеням. Ториру стало от этого больно, и хотя он кое-как добрался до своей постели, на теле его в разных местах образовались черные, как уголь, отметины. От этого он подхватил болезнь и умер; его, как и пастуха, похоронили у церкви. После этого оба они, пастух и Торир Деревянная Нога, неизменно разгуливали вместе: весь народ был сильно напуган, чего следовало ожидать».
Сага о людях с Песчаного берега, Глава LIII
Сами же ожившие мертвецы должны появляться в рассказе после смерти какого-нибудь очень вредного соседа, который и из могилы продолжает досаждать жителям близлежащих хуторов: кататься по ночам на коньке крыши, убивать скот и незадачливых пастухов. Избавиться от них можно при помощи ответного насилия — отрубить голову и приложить голову к ляжкам мертвеца. Или же избежать насилия и вчинить мертвецам иск.
Если вы планировали завершить свой рассказ финальной битвой, мало чем уступающей по силе своей разрушительности Рагнареку, то этого делать точно не стоит.
Хотя современная культура и черпает вдохновение из средневековых текстов, предпочтение получают герои мифов и эпоса. Иными словами, о правдоподобности говорить не приходится. Как практики насилия, так и сама средневековая Скандинавия зачастую видятся современной аудитории через призму мифа и фольклора. В целом, современная популярная культура при изображении средневековой Скандинавии упускает увлекательную возможность пользоваться сюжетами из родовых саг.
В исландских родовых сагах любой разгул насилия завершается не взаимным тотальным уничтожением враждующих сторон, но примирением противников. Это достигается с помощью права и посредников, которые предлагают условия мировой.
Чтобы сделать рассказ более живым и увлекательным, вставьте несколько цитат из «Серого гуся» в диалог. Дополнительную изюминку добавит ловкое использование мало кому известной правовой нормы. Не забудьте перечислить, какие раны пойдут зачет друг друга и какую виру получит каждый из участников.
Для полноты картины можно поведать о процессе заживания ран, смерти персонажей и перечислить их потомков.
IQ