• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Чтоб «по скорости не набрать сволочи»

Как русские филантропы в начале XIX века взялись помогать нищим, а помогли знакомым

Сборщик благотворительных взносов, 1896 год / Wikimedia Commons

На рубеже XVIII–XIX веков в Россию пришли новые идеи помощи бедным. Опыт вольного города Гамбурга и столицы Баварского курфюршества Мюнхена взяли за основу граф Николай Шереметев и его помощник по строительству Странноприимного дома Алексей Малиновский. Однако раздавать пособия они стали далеко не нищим. Преломление европейских моделей в отечественной реальности изучила исследователь ВШЭ Майя Лавринович.

Откуда ветер

В конце 80-х годов XVIII столетия в Гамбурге появилась администрация по борьбе с бедностью — Allgemeine Armenanstalt. Она вела учет неимущих, оценивала их потребности и по нуждам каждого распределяла пособия из средств, собиравшихся горожанами.

Администрацию инициировали представители городской элиты — местное Патриотическое общество. Но частная инициатива оказалась успешной — уже к 1799 году почти все бедняки Гамбурга были трудоустроены, а их дети учились.

В этот же период в Мюнхене министр полиции Бенджамин Томпсон граф Рамфорд взялся за борьбу с бедностью в ее самых крайних проявлениях. Для этого открыли Militärarbeitshaus — специальный работный дом, где неимущих обучали ремеслам и заставляли зарабатывать себе на пропитание.

Кормили их в собственной столовой супом по рецепту Рамфорда: перловка, горох, обрезки пшеничного хлеба, соль, слабое пиво или уксус. Похлебку граф придумал не только по принципу «дешево и сытно», но и подошел с научной точки зрения — соотнес температуру приготовления с энергетической ценностью порции супа в день.

Кухня в работном доме была государственной. Государственная же комиссия собирала и распределяла средства для благотворительности. Параллельно к сотрудничеству привлекались и занимавшиеся филантропией граждане.

Оценка нужд, персональный подход к размеру пособий, приучение к труду и регулярная кормежка — все это отражало менявшееся в обществе отношение к бедным, говорится в исследовании. От просто сочувствия — к признанию ответственности человека за свое положение, от понимания бедности как следствия «моральных дефектов» — к бедности как к результату происходящего в экономике.

Руководство к действию

В Москве в это время строился Странноприимный дом графа Шереметева. Граф и будущий главный смотритель Дома Алексей Малиновский обсуждали принципы организации богадельни на 100 человек. А Александр I, который в 1803 году утвердит ее устав, в 1802-м основал Императорское человеколюбивое общество.

О практике Гамбурга и Мюнхена в России знали. В «Инструкции» по созданию Общества император ссылался на гамбургский опыт. Малиновский рассказал Шереметеву про «Румфортов суп», а граф в свою очередь прислал ему книги «о румфордовых экономических опытах».

В итоге все переплелось: хотя идею ежедневных обедов Малиновский и Шереметев отвергли, «Инструкция» Александра I, базировавшаяся на модели Гамбурга, стала для них «идеологическим руководством».

По уставу Дома главный смотритель должен был следить за тем, чтобы заведение «не послужило приютом праздности». «Это означало, что учреждение оставляло за собой право отбирать тех, кому будет оказана помощь, как это делалось в Гамбурге», — отмечает Майя Лавринович.

То, чем теория обернулась в реальности, она исследовала по переписке Малиновского и Шереметева, деловым бумагам графа, материалам семейного архива Шереметевых и документам Странноприимного дома.

«Решето» для просителей

Помощь от Дома была нескольких видов: проживание в богадельне, постоянная пенсия, единовременные пособия, приданое невестам. И все это требовалось «заслужить».

Кандидаты подавали прошение и предоставляли свидетельства других людей о своем трудолюбии и недостаточном доходе. Помощник смотрителя инспектировал просителей. Затем совет Дома решал, могут ли они претендовать на поддержку, на какой из четырех ее видов и в каком объеме. Прошедшим отбор выдавали «билет» на получение пособия.

Таким образом, главный принцип новой организации помощи бедным устроители приюта в Москве усвоили: нуждающиеся отбирались и дифференцировались. Однако применять его начали в российском обществе, структура которого была другой. В итоге другими оказались и «предметы милосердия».

Бедняки «среднего рода»

Отбор получателей помощи Малиновский начал за несколько лет до открытия Странноприимного дома, чтобы «по скорости не набрать сволочи», как писал он Шереметеву. Характеристики тех, кто к нему обращался, главный смотритель фиксировал и в 1806 году объединил в «Реестр памятный о бедных».

Исходя из принципов приюта, он решил, что на «соболезнование» прежде всего могут претендовать:

многодетные семьи, жившие в «явной бедности»;

неизлечимо больные;

находившиеся в «стесненном положении от долгов»;

отставные военные и чиновники («продолжительная и отличная Отечеству служба»), их осиротевшие дети и «без покрова скитающиеся жены».

В реестр вошли 200 человек. Большинство желали поступить в богадельню или запрашивали денежные выплаты (пенсию или «единовременное вспоможение»). Нищими с улиц ни те, ни другие не были.

О приюте в основном просило мелкое духовенство и члены их семей, солдаты, солдатские вдовы, младшие офицеры в отставке. Встречались и благородные, например, вдова поручика и осиротевшая дочь дворянина, а самый высокопоставленный заявитель — чиновник в звании надворного советника.

На пособия рассчитывали люди с еще более высоким социальным статусом и положением по Табели о рангах: потомственные дворяне, происходившие из дворян вдовы офицеров и чиновников и сами чиновники — коллежские и статные советники.

Целевой группой Дома, заключает исследовательница, стал нуждавшийся в помощи московский «средний род людей»: в основном незнатные дворяне, духовенство и купечество.

Чужие здесь не ходят

Такой круг сформировался не случайно:

значительной частью нуждающихся Шереметев и Малиновский не интересовались, так как не ставили целью улучшать профессиональные навыки или моральные качества подопечных — перевоспитывать, обучать и т.п.;

сработали особенности распространения информации о Доме. Она публиковалась в «Московских ведомостях» и только потом передавалась по «сарафанному радио». Таким образом, «первыми о помощи узнавали грамотные горожане, читавшие газеты».

Наконец, немаловажную роль сыграл фактор социальной близости просителей к филантропам.

«Противопоставление “тунеядцев” “достойным” бедным в действительности означало предпочтение тех, кто был знаком устроителям или рекомендован их знакомыми», — пишет Майя Лавринович.

Так, просьба о поддержке вдовы священника исходила от ее сына Якова Бардовского — служащего Московского архива Коллегии иностранных дел и переводчика с французского элегии в память о покойной супруге Шереметева. Рекомендации графа гарантировали выплаты «статскому советнику в отставке Верховскому с женой и детьми, параличной дворянке Анне Кванчехадзевой, дочери землемера Екатерине Фроловой, просившей о приданом».

Знакомыми Алексея Малиновского или знакомыми его знакомых в реестре бедных были внук мореплавателя Витуса Беринга Василий Беляев, губернский секретарь Петр Тархов, вдовствующий майор в отставке Федоров, автор «Географического словаря Российского государства» писатель Афанасий Щекатов.

Прошения, конечно, проверялись. Щекатов, к примеру, получил отказ после того как выяснилось, что жил он в комфорте, два его сына состояли на службе, а сам писатель за свой словарь ежегодно получал вознаграждение в 1 000 рублей. Для сравнения: за 400–500 рублей в то время можно было купить крепостного с семьей, а за 200 — лошадь.

«Сволочи» к ресурсам приюта действительно старались не допускать, но главного это не меняло: социальная близость как критерий оказания помощи разводила российскую практику с европейской. «Модели Гамбургского патриотического общества и системы Рамфорда фокусировались на “новых бедных” — трудоспособных людях, бывших не в состоянии прокормить себя и свою семью трудом», — говорит Майя Лавринович. За пособиями «друга людей» Шереметева по-настоящему обездоленные тоже обращались, но крайне редко.
IQ

 

Автор исследования:
Майя Лавринович, доцент факультета гуманитарных наук, старший научный сотрудник Центра истории России Нового времени НИУ ВШЭ
Автор текста: Салтанова Светлана Васильевна, 11 марта, 2020 г.