• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Поколения как социологическая категория

Фрагмент книги Вадима Радаева «Миллениалы: как меняется российское общество»

ISTOCK

Книга социолога, профессора НИУ ВШЭ Вадима Радаева «Миллениалы: как меняется российское общество», изданная в Издательском доме ВШЭ, недавно вошла в длинный список премии «Просветитель». IQ представляет из неё два фрагмента, посвящённые проблеме научного определения поколений и их классификации.

Как подходить к определению поколений

Анализ межпоколенческой динамики — лишь один из способов изучения социальных изменений, имеющий, как и все прочие способы, свои ограничения. Вряд ли многие станут отрицать, что анализ поколенческих сдвигов становится важным по крайней мере с того момента, когда общество выходит из традиционного состояния. 

В 2010-е годы неакадемические структуры в силу большей гибкости и реактивности на происходящие изменения уже всерьез заинтересовались проблемой миллениалов. С одной стороны, работодатели озабочены тем, как привлечь и удержать представителей нового молодого поколения и повысить их лояльность организации. С другой стороны, коммерческие структуры пытаются лучше понять молодых людей, чтобы побудить их активнее покупать все новые и новые товары и услуги. Наконец, с третьей стороны, политические организации (системные и внесистемные) пытаются понять, как вовлечь молодых взрослых в политическую и гражданскую активность или, наоборот, всячески предотвращать эту активность.

В результате проводятся разного рода маркетинговые исследования. Например, в 2016 году Сбербанк совместно с Validata провел качественное исследование молодежи в возрасте от 5 до 25 лет, включая фокус-группы и интервью с родителями и с учителями-экспертами. Презентация исследования заканчивалась словами: «Они другие — мы должны это признать». 

Компания Deloitte провела в 2016 году опрос 8 000 представителей поколения Y в 30 странах мира, к сожалению, не дав возможностей для их сравнения с предшествующими поколениями. Компания Magram Market Research в 2017 году попыталась сравнить представителей поколений Y и Z, ограничиваясь в основном их потребительскими предпочтениями. Компания «ГфК-Русь» в 2018 году продолжила анализ жизненных ценностей молодежи 16–29 лет в сравнении с ценностями всего населения России, который она ведет с 1997 года. Появляется и интересная публицистика, посвященная тому или иному поколению. 

В то же время в российских социальных науках поколенческие сдвиги пока остаются вне пристального внимания или отодвигаются на второй план. А систематический количественный анализ социальных межпоколенческих различий в современной России пока и вовсе отсутствует, дело ограничивалось в основном исследованиями в рамках качественной методологии. 

Реализовывались также многочисленные проекты по исследованию молодежи, понимаемой скорее как возрастная группа, и без сравнительного анализа с предшествующими поколениями. При всей значимости подобных проектов продуктивнее, на наш взгляд, в качестве единицы анализа брать не возрастные когорты, а поколения, проходящие через сходный жизненный цикл, и сравнивать их между собой.

«Влияние поколенческого раздела осознается многими, как и то, что его роль резко возрастает в периоды глубоких изменений. Ирония состоит в том, что то, что мешает историкам осознать это явление на уровне моделей (т.е. “включить в теории”), — это их высокая историчность».

Теодор Шанин «История поколений и поколенческая история России»

Возраст является исходной, но не достаточной характеристикой поколения в социологическом смысле. Если мы хотим рассматривать поколения не как сугубо статистические, а как социальные группы, мы должны дополнить демографический подход историко-культурным, где под поколением понимается не просто возрастная когорта (например, люди, родившиеся в 1986–1990 или в 1991–1995 годы), но в первую очередь группа людей, совместно переживших какие-то важные исторические события и в силу этого демонстрирующих общность восприятий и практик поведения. Когортный же анализ при этом сохраняет свое значение, но используется для более детального и дифференцированного анализа социальной динамики, подразумевая, что каждое поколение может включать несколько возрастных когорт.

Социологический анализ проблемы поколений, как правило, начинается со ссылок на классический текст «Проблема поколений» Карла Мангейма, который считал, что феномен поколений представляет собой один из основных генетических факторов динамики исторического развития. В исходной точке «поколение» как социальный феномен представляет собой «особый тип тождественности местонахождения», определяемый единством возраста. Но, по мнению Мангейма, поколение определяется не проживанием в одном хронологическом периоде как таковом, а проживанием одних и тех же событий, которые существенным образом влияют на жизнь человека.

«В детском, юношеском и пожилом возрасте люди испытывают одни и те же господствующие влияния, вызванные преобладающими условиями интеллектуальной, социальной и политической жизни. Они — современники, они составляют одно поколение и именно поэтому подвержены общим влияниям. Эта мысль, согласно которой, с точки зрения истории идей, быть современниками — значит подвергаться одинаковым влияниям, а не просто проживать в том же хронологическом периоде, переводит дискуссию из плоскости, в которой существует угроза ее вырождения в своего рода арифметический мистицизм, в плоскость представления о внутреннем времени, доступном для интуитивного понимания <...>. Одновременность приобретает социологическую значимость только тогда, когда подразумевает участие в одних и тех же исторических и социальных событиях».

Карл Мангейм «Проблема поколений»

Сопереживание этих событий приводит к тому, что Мангейм определяет как «усвоение формообразующих принципов интерпретации новых впечатлений и событий, отвечающих предустановленному группой шаблону». Заметим попутно, что по сути это близко понятию «габитуса» Пьера Бурдьё.

Введение в Бурдьё: габитус

С определенными упрощениями исходная теоретическая схема, построенная на подходе Мангейма, может быть представлена в следующем виде. Поколение, принадлежащее к одной возрастной группе, в один и тот же исторический период переживает аналогичные значимые события. Эти события формируют важную часть условий взросления и социализации данного поколения, отпечатываясь в его исторической памяти. В свою очередь, эти условия конституируют специфические способы восприятия и практики поведения, которые отличают данное поколение от предшественников и последователей.

Следует оговориться, что данная схема, при всей кажущейся простоте, порождает немало сложных вопросов. Во-первых, возникает вопрос о том, какие события следует считать значимыми. Как минимум такое событие должно быть общеизвестным, а кроме того, еще и восприниматься как значимое критической массой представителей данного поколения. Например, полет в космос Юрия Гагарина 12 апреля 1961 года был общеизвестным и общезначимым событием. А демонстрация советских диссидентов на Красной площади с протестом против введения войск в Чехословакию 25 августа 1968 года, при всей исторической важности, к таким событиям относиться не может.

Лекция Альберто Гарисиа-Джурадо «Осмысляя настоящую разницу между поколениями»

Во-вторых, не вполне ясно, как определять длину поколения, которое пережило некие значимые события. Тот же полет Гагарина в космос является значимым историческим моментом, но его фиксация не помогает нам в определении границ поколения, для которое это событие стало формативным. Это означает, что речь должна идти не просто о фильтрации отдельных событий. Следует выделять некоторую совокупность связанных событий, а по сути, определенный период, в который эти события произошли и который можно операциональным образом отделить от других периодов.

В-третьих, если поколение как крупная возрастная когорта стало свидетелем определенных значимых событий, означает ли это сходные условия взросления для всего этого поколения, которое с неизбежностью неоднородно по множеству социальных параметров? Ведь в нем есть группы материально обеспеченных и бедных, высокообразованных и необразованных, принадлежащих к титульным этносам и этническим меньшинствам, живущих в крупных городах и отдаленных селах. И кроме общезначимых событий, на условия их взросления влияли также другие, множественные и весьма разнородные факторы, влияние которых не так уж просто оценить. Это ставит и более общий вопрос о том, в какой степени, с точки зрения излагаемой теоретической схемы, мы вообще можем говорить о единых поколениях. 

Наконец, в-четвертых, даже если предположить, что условия взросления того или иного поколения были сходными, в какой мере из этого следует сходство восприятий, а вслед за этим — сходство поведенческих практик? Ясно, что подобный вопрос должен проверяться эмпирически, но и на уровне теоретических объяснений он не столь очевиден. По крайней мере указанные связи не могут быть однозначными и жесткими.

Одним словом, как и любая другая теоретическая схема достаточно общего характера, социологическая концепция поколений содержит немало условностей, о которых мы вынуждены помнить при формулировании любого рода выводов.

Как выделять поколения

Сделав необходимые уточнения и оговорки, перейдем к вопросу о том, как развивалась теория поколения после Карла Мангейма. На предложенной им концептуальной основе сформировалась теория поколенческих когорт (Generational Cohort Theory), начало которой, как считается, было положено Норманом Райдером. 

Затем Рональд Инглхарт разделил послевоенные поколения на материалистически и постматериалистически ориентированные. На рубеже 1990-х годов появились более дробные деления поколений, каждое из которых охватывало период 15–20 лет и которые с тех пор используются как базовый инструмент. Было выделено и особо интересующее нас в данной работе поколение миллениалов. В России социологический подход к анализу поколений также нашел себе применение в ряде интересных работ, наряду с множеством исследований на пересечении демографии и социологии.

Если мы хотим проследить социальные изменения, то исследовать представителей отдельных поколений (например, опрашивать подростков или студентов, как это часто делается в проектах о молодежи), на наш взгляд, не слишком продуктивно. Целесообразно сравнивать их с предшествующими поколениями в текущий момент, а лучше — помещая предшественников в ту же фазу жизненного цикла в некотором прошлом. 

Для проведения таких сравнений и анализа межпоколенческой динамики необходимо прочертить осознанные границы между поколениями. Для этого нужно решить два исходных вопроса: выбрать способ разграничения поколений и привязать их к значимым социальным событиям или процессам.

В отношении первого вопроса мы солидарны с позицией, что разграничивать поколения нужно не по годам рождения и ровными когортами с пятилетним или десятилетним шагом, как это принято в демографии, а по периодам, когда представители того или иного поколения вступают во взрослую жизнь. Именно условия, в которых происходил процесс взросления, и определяют характер того или иного поколения.

При всех вариациях в литературе формативные годы для каждого поколения, как правило, определяются возрастным интервалом от 17 до 25 лет. Это так называемые наиболее «впечатлительные годы» (impressionable years), когда люди более всего восприимчивы к социальным изменениям. 

Мангейм, например, указывал, что именно в этот период (начиная с 17 лет) у человека появляется «возможность действительно озадачиваться, раздумывать», начинать экспериментировать со своей жизнью.

Опыт, накопленный в процессе социализации именно в этот период, оказывает фундаментальное формирующее влияние на всю оставшуюся жизнь, в течение которой люди становятся все менее и менее восприимчивыми к изменениям. Добавим, что гипотеза наиболее впечатлительных лет, по свидетельствам цитируемых нами Йона Кросника и Дуэйна Олвина, успешно проходила эмпирическую проверку.

«Гипотеза наиболее впечатлительных лет предполагает, что индивиды наиболее восприимчивы к изменению своих установок в течение позднего подросткового периода и периода взросления, и что эта восприимчивость стремительно падает сразу по их завершении, оставаясь на низком уровне на протяжении всего остального жизненного цикла <...>. В соответствии с гипотезой наиболее впечатлительных лет условия социализации, испытываемые индивидами в период их молодости, оказывают фундаментальное влияние на способы их мышления на всю оставшуюся жизнь».

Krosnick J.A., Alwin D.F. «Aging and Susceptibility to Attitude Change»

Выделяется также особый период между подростковым возрастом и ранним взрослым возрастом — его называют периодом «взросления» (emerging adulthood) между 18 и 25 годами, когда молодые люди по многим параметрам отличаются от подростков, но их еще нельзя считать взрослыми.

«Последние полвека характеризовались очень значительными демографическими сдвигами. В результате период, переживаемый накануне и после двадцатилетнего рубежа, из короткого переходного отрезка, связанного с освоением взрослых ролей, превратился в самостоятельную фазу жизненного пути, характеризуемую интенсивными изменениями и поиском возможных жизненных траекторий <...>. Мною предложена теория развития от позднего подросткового периода к периоду после достижения двадцатилетия с особым фокусом на возрастной интервал от 18 до 25 лет. Я пытаюсь доказать, что именно в этот период взросления (emerging adulthood) люди уже не являются подростками, но еще не стали молодыми взрослыми. И теоретически, и эмпирически период взросления отличен от предшествующего и последующего периодов. Взросление характеризуется относительной независимостью от устойчивых социальных ролей и нормативных ожиданий <...>. Взросление представляет собой жизненный интервал, когда остаются возможными множественные жизненные траектории и будущее определено лишь в самой минимальной степени».

Arnett J.J. «Emerging Adulthood.
A Theory of Development From the Late Teens Through the Twenties»

Итак, мы определили формативные годы, значимые для образования любого поколения, теперь следует обратиться ко второй стороне и идентифицировать значимые события.

При эмпирическом определении границ между поколениями принято выделять крупные исторические события или процессы, фиксируемые в памяти тех или иных поколений в качестве центральных. Это означает, в частности, что классификация поколений должна формироваться применительно к историческим условиям конкретной страны или по крайней мере корректироваться применительно к этим условиям. 

В российской истории последнего столетия есть относительно четкие вехи, которые позволяют выделять поколения более или менее сходным образом: Великая Отечественная война — период оттепели — период застоя — перестройка и либеральные реформы — период стабилизации. Поэтому, несмотря на различия подходов, границы поколений, как мы увидим далее, проводятся сходными способами. Тем не менее эти границы требуют, на наш взгляд, некоторых уточнений, и при естественных пересечениях с предшествующими исследованиями предложенная нами ниже классификация от них будет несколько отличаться.

Продвигая социологический подход к анализу поколений, мы ни в коей мере не утверждаем, что поколенческие различия являются главной категорией социальной дифференциации, призванной заменить другие категории — класс, статус или этнические группы. Мы исходим из того, что в определенные периоды тот или иной способ социальной дифференциации может выходить на передний план, в то время как другие, по крайней мере частично, утрачивают свою актуальность. 

Возрастные различия были по-своему важны во все времена с начала возникновения современного общества. Но в определенную эпоху, особенно когда происходят ускоренные социальные сдвиги, они могут приобретать более принципиальное значение. В связи с этим мы не имеем в виду, что представители социальных наук «проглядели» проблематику межпоколенческого анализа, а теперь она вдруг обнаружена. И это не вопрос субъективной идентификации (внезапно пришедшего осознания принадлежности к молодежи или взрослому поколению). Скорее, произошла объективная актуализация межпоколенческих сдвигов. Возникли важные социальные изменения, которые именно в данный период могут быть интерпретированы в том числе в терминах смены поколений.

Предшествующие классификации поколений

Приступая к выделению поколений, мы должны помнить, что любые границы между ними относительны, подвижны, проницаемы, условны. Ниже мы приведем несколько известных примеров классификации поколений, чтобы далее подойти к нашей собственной классификации.

После опыта Рональда Инглхарта, разделившего материалистически и постматериалистически ориентированные поколения, появились их более дробные классификации. Например, Беккер выделил следующие поколения на материале западного общества (в скобках — годы рождения):

довоенное поколение (1910–1930);

молчаливое поколение (1930–1940);

поколение протеста (1940–1955);

потерянное поколение (1955–1970);

неназванное поколение (годы рождения после).

Наиболее же известной классификацией поколений, в том числе за пределами академического сообщества, стала классификация Нейла Хоува и Вильяма Штрауса (в других переводах — Нила Хау (Хоуи) и Уильяма Страуса). Они утверждали, что, помимо возраста, поколения определяются характером ценностей, которые формируются под влиянием разных условий (социальных, политических, экономических, технологических событий). Выбрав двадцатилетний шаг, на материале США они выделяют следующие поколения (в скобках — годы рождения):

величайшее поколение, поколение победителей (1900–1923);

молчаливое поколение (1923–1943);

поколение беби-бумеров, или бумеров (1943–1963);

поколение Х, или неизвестное поколение (1963–1983);

поколение Y, или поколение Сети, миллениалы (1983–2003);

поколение Z (2003–2023).

При этом Хоув и Штраус считали, что развитие происходит циклически с примерным шагом длиной 80 лет. Если бы эта гипотеза была верна, то ценности поколения миллениалов должны быть близки к ценностям поколения победителей. Но несмотря на некоторое изящество подобного предположения, доказать его эмпирически будет весьма затруднительно.

Нил Хоуи о миллениалах

Наконец, приведем еще один новейший пример классификации поколений, используемый американским исследовательским центром Pew Research Center. Они используют классификацию Хоува и Штрауса, но границы поколений проводят немного иначе (в скобках — годы рождения):

молчаливое поколение (1928–1945);

поколение бумеров (1946–1964);

поколение Х (1965–1980);

поколение Y, или миллениалы (1981–1996);

поколение Z (1997 – настоящее время).

Как мы уже указывали ранее, в российской истории последнего столетия есть относительно четкие вехи, которые позволяют выделять поколения более или менее сходным образом: Великая Отечественная война — оттепель — застой — перестройка и либеральные реформы — стабилизация. Приведем пару важных примеров поколенческих классификаций на материале современной России. Заметим, впрочем, что предлагаемые разграничения не столь сильно отличаются от предложенных ранее классификаций, разработанных на материале западных обществ.

В качестве первого примера возьмем поколенческий ряд Юрия Левады, который содержит шесть поколений:

родившиеся примерно в 1890-х годах и реализовавшиеся в условиях «революционного перелома» (1905–1930);

родившиеся в начале XX века и реализовавшиеся в условиях «сталинской» мобилизационной системы (1930–1941);

родившиеся в 1920–1928 годы и реализовавшиеся в военный и непосредственно следующий за ним послевоенный период (1941–1953);

родившиеся условно в 1929–1943 годы и реализовавшие себя в период «оттепели» (1953–1964);

родившиеся в 1944–1968 годы и реализовавшиеся в период «застоя» (1964–1985);

родившиеся примерно с 1969 года и реализовавшие себя в годы «перестройки» и «реформ» (1985–1999).

В приведенной классификации ещё не выделены миллениалы. Они появляются, например, в классификации Виктории Семёновой, которая выделяет четыре поколения, включая:

околовоенное поколение (родились в 1920-х – первой половине 1940-х годов, условное время реализации – 1950–1960-е годы);

доперестроечное поколение (родились во второй половине 1940-х–1960-х годах, условное время реализации — 1960–1980-е годы);

поколение переходного периода (родились в 1960–1970-е годы, условное время реализации — 1990-е годы);

послеперестроечное поколение (родились после середины 1980-х годов, условное время реализации — 2000–2010 годы).

К сожалению, в этой интересной классификации не хватает четкого разделения возрастных групп, и недостаточно специфицированы исторические периоды, к которым привязаны годы рождения и годы формирования выделенных поколений.

В любом случае на материале российской истории границы поколений, как правило, проводятся в привязке к более или менее конвенционально выделенным периодам. И если речь идет не об отдельных событиях, а именно о периодах, то от политико-экономической периодизации здесь действительно трудно избавиться. Продолжая эту линию и осознавая всю условность подобных классификаций, мы тем не менее внесем в разграничение современных российских поколений некоторые важные уточнения.

Пять эпох — пять поколений

Напомним, что при классификации современных российских поколений мы фиксируем два интервала: годы рождения и годы вступления во взрослую жизнь. Причём критериальным для нас выступает именно период взросления (17–25 лет), когда молодые люди закончили школу, приступили к работе или поступили в университет, начали формировать собственные семьи и получили хотя бы относительную финансовую самостоятельность. 

Следующий вопрос: определение поколенческого шага, который обычно устанавливается на уровне 15–20 лет или даже 15–30 лет. Поскольку интенсивность социальных изменений в последние десятилетия явно возросла, мы полагаем, что эти интервалы имеют тенденцию к некоторому сокращению. Но главное, в отличие от обычного демографического или статистического подходов, когда для выделения возрастных когорт нарезаются равные пятилетние или десятилетние возрастные интервалы, в предложенной нами логике поколенческий шаг не может быть совершенно одинаковым. Дело в том, что исторические процессы, к которым мы пытаемся привязаться, имеют разную продолжительность и не могут выстраиваться с абсолютной точностью. Поэтому в нашем случае поколенческие шаги также оказываются неровными, варьируя от 8 лет до 21 года.

Лекция Джейсона Дорси «Что мы знаем о поколении после миллениалов?» на TED

Всего нами выделено шесть поколений. Самое старшее из них появилось на свет до 1938 года, то есть до Великой Отечественной войны в период сталинской мобилизации и взрослело в период войны и послевоенного восстановительного десятилетия (1941–1956). Мы назвали это поколение «мобилизационным». Его называют также молчаливым поколением (silent generation), но к российскому опыту это не вполне применимо.

Второе поколение родилось в военный период (1939–1946) и входило во взрослую жизнь в период хрущевской оттепели (1956–1964), поэтому оно названо нами «поколением оттепели». Именно из этого поколения вышло значительное количество «шестидесятников», активно проявивших себя позднее уже в значительно более зрелом возрасте — в период демократических и либеральных реформ 1980–1990-х годов.

Третье поколение родилось в послевоенный период (1947–1967), а взрослело в годы брежневского застоя (1964–1984). Мы назвали его «поколением застоя». Иногда его также называют поколением «беби-бумеров».

Четвертое поколение появилось на свет в период застойного зрелого социализма, а во взрослую жизнь входило в период горбачевской перестройки и последующих либеральных реформ (1985–1999). В нашей классификации это «реформенное поколение». Другое его известное название — «поколение Х», или «неизвестное поколение».

Пятое поколение (миллениалы, или поколение Y) родилось преимущественно в период реформ (1982–2000), но их взросление происходило в России уже в куда более стабильный и относительно благополучный период — с начала нового тысячелетия. По аналогии можно было бы назвать их «поколением периода стабилизации», но мы в дальнейшем будем использовать более конвенциональное наименование.

Наконец, в 2000-е годы на свет появляется самое молодое поколение, которое пока называют поколением Z (или центиниалы) и которое еще только начинает вступать в период своего взросления.

От советских к постсоветским поколениям

Поскольку формативными годами для каждого поколения являются годы взросления, то первые три из выделенных нами поколений можно назвать «советскими» (имеющими советский опыт в период взросления), а последние три поколения — «постсоветскими» (не имеющими подобного опыта). Заметим, что к «постсоветским» отнесены не только миллениалы и поколение Z. Водораздел проходит по реформенному поколению, которое можно считать переходным. Тем не менее советским его называть уже неверно ибо оно взрослело в период развала и преобразования советского строя.

Обратим внимание на то, что статистически постсоветские поколения в населении России к середине 2010-х годов уже преобладают. Поколение миллениалов — самое крупное из выделенных нами поколений — составило в 2016 году, по данным Росстата, 27,2% российского населения (30% мужчин и 25% женщин). Вместе со следующим поколением Z эта доля вырастает до 44,2%, а с добавлением предшествующего реформенного поколения она достигает уже двух третей, то есть значимого большинства. 

Это означает, что поколения, у которых период взросления пришелся на советский период, составляли к 2016 году лишь 35% (29,7% мужчин и 39,5% женщин), и их доля продолжает убывать. Социально-демографическая база архетипа советского простого человека продолжает сужаться параллельно с постепенным снижением социальной активности старших поколений, перед нами уходящий тип в физическом и социальном смыслах.

Впрочем, важна не столько численность тех или иных поколений, сколько вопрос о том, действительно ли «постсоветские» поколения отличаются от «советских», насколько велики и значимы эти отличия и в каких сторонах жизни они проявляются.
IQ

26 июня, 2020 г.