Приключения стрит-арта в Москве

Нанесение изображений на стены зданий и сооружений в Москве вот уже больше года регулируется специальными правилами. Чиновники говорят: «Всё просто». Художники отвечают: «Не дай бог этим заняться!». Истина должна быть посередине, но пока её только ищут. Лучше или хуже стало столичному стрит-арту, представители власти и индустрии выясняли на онлайн-дискуссии в Институте прикладных политических исследований НИУ ВШЭ.

Символичный «чик-чирик»

В 2016 году на стене одного из домов Нижнего Новгорода организаторы фестиваля уличного искусства «Новый город: Древний» предложили написать двустишие екатеринбургского поэта и художника Старика Букашкина:

Без тебя печален лик,
А с тобою — чик-чирик!

Местные власти инициативу пресекли. Положительная рецензия культуролога из УрФУ, куратора Музея Б.У. Кашкина, их не убедила. Ближе оказалась позиция лингвиста из ННГУ, посчитавшего фразу специфичной, маргинальной, нелепой и двусмысленной.

Сегодня, четыре года спустя, организатор фестиваля Артём Филатов, рассказал эту историю участникам онлайн-дискуссии Института прикладных политических исследований НИУ ВШЭ. Чиновники московских департаментов, муниципальные депутаты, специалисты стрит-арта (англ. street art — уличное искусство), филологи, художники, историки, учёные встретились для диалога накануне закрытия официального граффити-сезона в Москве.

Рисовать на столичных стенах можно в теплое время года, до 1 ноября. Дата прописана в постановлении, с момента выхода которого в июле 2019-го эту сферу стали регламентировать по новым правилам. Прошёл год и можно подвести первые итоги.

Несмотря на то, что речь шла о Москве, нижегородский «чик-чирик» прозвучал символично. Спорные ситуации прописки не имеют. На тему уличного искусства ломают копья везде, хотя не везде по примеру столицы его так целенаправленно упорядочивают.

От плохого к неоднозначному

В 2013 году в рамках фестиваля «Лучший город Земли» на московских зданиях стали появляться масштабные рисунки российских и зарубежных художников. Городская среда получила мощный инструмент визуальной коммуникации, который позже освоили создатели рекламы и в принципе — кто угодно: закреплённый законом порядок нанесения изображений отсутствовал.

«Пробелы в законодательстве приводили к разным его трактовкам контрольно-надзорными ведомствами, а порой и к конфликтным ситуациям», — рассказывает модератор дискуссии, проректор Высшей школы экономики, директор Института прикладных политических исследований Валерия Касамара.

ВШЭ знает об этом не понаслышке. В 2017 году ОАТИ (Объединение административно-технических инспекций Москвы) обвинило университет в несанкционированном размещении изображения Николая Миклухо-Маклая, нанесенном на одном из зданий Вышки Русским географическим обществом. Юристы ВШЭ с позицией ОАТИ не согласились, но оспорить её и сохранить граффити удалось только через Мосгорсуд.

С введением новых правил таких ситуаций стало меньше, однако возникли другие сложности. Ключевые выявило исследование Института — более 20 интервью с представителями индустрии, бизнеса, муниципальными депутатами.

Основных проблем оказалось несколько: ограничение свободы творчества, бюрократический подход к согласованию изображений, негибкость процедуры согласования, отсутствие фестивальных площадок и мест для начинающих художников.

Игра по правилам

Работа по-новому началась 16 июля 2019 года, когда вступило в действие Постановление Правительства Москвы № 877 с ответами на главные вопросы:

Что наносить?

Сюжеты, связанные только с пятью направлениями: выдающиеся личности, исторические события, наука, спорт, искусство. Все остальное — от бранных слов и призывов к насилию до любого вида рекламы и логотипов — запрещено.

Когда?

Писать/рисовать можно «при среднесуточной температуре не менее 10 градусов по Цельсию» — с 1 апреля до 1 ноября.

В какие сроки?

При площади изображения до 500 квадратных метров уложиться нужно за семь дней, от 500 до 1000 — за 14, свыше 1000 — за 28.

Сколько может жить изображение?

До пяти лет.

Как получить разрешение на работу?

Заручиться согласием собственников здания или сооружения, подготовить техническое заключение о состоянии объекта, разработать дизайн-проект. В пакете с другими документами сдать всё это в Департамент ЖКХ Москвы и ждать до 30 рабочих дней. В это время документы рассмотрят префектура и пять городских департаментов: культуры, городского имущества, культурного наследия, СМИ и рекламы, архитектуры и градостроительства. Финальное решение по согласованию дизайн-проекта большинством голосов выносит межведомственная комиссия.

Как вы яхту назовете…

На практике у представителей стрит-арта претензии по каждому пункту, а истоки проблем нередко в терминологии, точнее путанице с ней.

В названии постановления фигурирует термин «граффити»: «О нанесении надписей, изображений путем покраски, наклейки, росписи в технике "граффити" и иными способами…». То же — в тексте документа.

Одно из понятий стрит-арта здесь оказалось единственным, а что такое «иные способы» не очень ясно.

Между тем, помимо рисунков, привычно именуемых граффити, есть муралы (от исп. murо — стена) — изображения, которые могут занимать огромную поверхность, например, торцевую часть дома.

«Прошу всё называть своими именами: это монументальные росписи, мы называем их муралами, а граффити — это то, что департамент ЖКХ ежедневно закрашивает на заборах, надписи и теги» — категорично, но по сути заметила Сабина Чагина, основатель творческого объединения «Артмоссфера».

Мурализм — разновидность монументального искусства. Занятия им требуют не только лучших художественных навыков, но и больших вложений. «Стоимость мурала в 300–500 квадратных метров — от 600 тысяч до 1,5 миллионов рублей. Это серьёзный бюджет, осилить который способна лишь компания с хорошим финансированием», — считает Юлия Василенко, продюсер, сооснователь «Артмоссферы».

Свободное высказывание художника, по её мнению, здесь исключается. Творец-одиночка монументальные масштабы вряд ли потянет, но для него в городе есть другие поверхности: стенки у пристроек домов, будки центральных тепловых пунктов и т.п. Пространством для свободы творчества могут стать они. Или не стать, если человек пасует перед разрешительной процедурой.

Для работы с такими стенками процесс согласования должен быть проще. Пока же перед законом равны все: и желающие временно расписать маленькую трансформаторную подстанцию, и заказчики долгоиграющих гигантских муралов.

Равно актуальна и задача выжить. Удержаться непросто большим и малым. Так, недавно тотально закрасили граффити-стену в районе метро «Менделеевская», рассказывает Михаил Огер, куратор проектов современного искусства, учредитель «Хип-Хоп Академии».

Площадка была известна на весь мир, здесь появлялись высокохудожественные работы, рисовали мировые «звёзды». Теперь стены нет. Зато есть проблема с наличием таких мест, хотя они в интересах города. Начинающие уличные художники все равно будут пробовать силы и лучше, чтобы это происходило легально, а не заканчивалось вандализмом.

Приходите с намерениями

Меньше чем за 1,5 года существования правил в Москве согласовано 647 изображений. Из них более 100 новых, остальные — легализованные старые, нанесённые до принятия постановления, приводит статистику Вадим Кочетков, заместитель начальника управления координации деятельности ГБУ «Жилищник», управления МКД и благоустройства дворовых территорий Департамента ЖКХ Москвы.

На тему новых и старых изображений у власти и представителей стрит-арта взгляды разные. «Все документы мы рассматриваем, в большинстве случаев соглашаемся, — объясняет Юлия Фролова, и.о. заместителя председателя Москомархитектуры. — Но рассматривать хотелось бы не свершившиеся факты, а предложения. На этапе их подготовки можно вести диалог и корректировать массу факторов, которые помогут получить гармоничную среду».

Приходите с намерениями, обратилась она к представителям уличного искусства, но те пока пессимистичны. Основатель и руководитель проекта «Украсим Город!» Филипп Гаврилов пробовал ставить себя на разные позиции — жителя, муниципальной власти, представителя бизнеса, художника. В итоге: «во всех сценариях, в какой-то момент поднимал руки и говорил “всё!”». Потому что дорого, очень много работы и нет гарантии, что не впустую.

«30 дней на согласование — не так много, процедуру мы попытались максимально оптимизировать, в подготовке документов ничего сложного нет», — полагает Вадим Кочетков. Есть, возражают художники: 30 рабочих дней — это по факту почти 1,5 месяца из шести, отведённых непосредственно для работы. Времени на само нанесение мало. Собрать документы трудно.

Можно понять, почему не обойтись без общего собрания и согласия собственников дома (это требование Жилищного кодекса РФ). Или — для чего получать техническое заключение о состоянии объекта (рисовать на стене дома, который готовят к капремонту не в интересах любой стороны). Однако на выходе — всё то же: «Процедура согласования не сложна для организаций, у которых есть ресурсы: юрист, бухгалтер, финансовый директор, дизайнеры. А сам художник ее не пройдет», — уверена Юлия Василенко.

Цены на техническое заключение, к примеру, от 150 тысяч до 500 тысяч рублей и не совсем ясно, к кому за ним обращаться. Каталога компаний, оказывающих такие услуги, нет.

Искусство без экспертов

В 2020 году в пылу капремонта на торце дома рядом с метро «Беляево» попытались закрасить мурал «АЯ» — изображение стихограммы одного из основоположников московского концептуализма Дмитрия Пригова. Сохранить, вспоминает муниципальный депутат района Коньково Ольга Прудлик, помогли жители (в поддержку собрали свыше 2,5 тысяч подписей) и главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов.

До чиновника активисты достучались через Facebook (принадлежит компании Meta, признанной в России экстремистской организацией) после того, как получили официальный отказ Москомархитектуры: «графическая часть представленного дизайн-проекта противоречит требованию нанесения изображений, популяризирующих выдающихся личностей, исторические события, науку, спорт искусство».

Формулировка, по словам филолога Анны Горской, вызвала шок. Почему вдруг стихограмма не имеет отношения к искусству, а мурал — к его популяризации? Этого же не понял Михаил Огер. В его случае художественную ценность не признали за десятком муралов, создать которые планировалось силами «топовых уличных художников с работами в музейных коллекциях».

В чем логика, кто разрешает и запрещает нанесение изображений? Есть ли в межведомственной комиссии эксперты — искусствоведы, художники, дизайнеры, архитекторы, урбанисты? Ответ — нет.

«Постановление вступает в действие, и мы видим, как без разбора закрашивается всё — реклама, искусство, работы, созданные с многомиллионными бюджетами: Дмитрия Aske в Орликовом переулке, Рустама Qbic на Беговой и так далее», — приводит примеры Сабина Чагина.

Доверьте эту область экспертам — просят в индустрии. Согласны, отвечают в Москомархитектуре, но вы должны понимать, что процедура усложнится и удлинится, а ваши коллеги будут более жесткими критиками, чем мы.

Воспитать художников

Следующий вопрос — кого приглашать для экспертизы? Откуда сейчас и в будущем брать специалистов по современному искусству?

Старший преподаватель Школы дизайна НИУ ВШЭ Юлия Блюхер предлагает начинать с образования — реанимировать ранее существовавшие кафедры монументального искусства и создавать учебные профили по паблик-арту (англ. public art — искусство в общественном пространстве). Нужно «воспитывать новых художников, которые не просто рисуют красивую картинку, а понимают, как она согласуется с городской средой», считает Блюхер.

Причем воспитывать силами тех, кто в этой среде работает. Чтобы университеты не выпускали простых «исполнителей госзаказов», а город не получал согласованные изображения низкого качества, которые вообще не вправе «выходить на стены».

Прошлое в настоящем

Экспертами в комиссии надлежит быть не «каким-то представителям Союза художников, которые что-то рисуют», а людям, создающим современное искусство, разбирающимся в нём, понимающим, о чём речь, убежден художник Миша Most. Тогда что такое современное искусство? И есть ли оно сегодня на столичных улицах?

Современное — не только молодое, размышляет Александр Пилосов, начальник Управления архитектурно-художественного облика города Москвы Москомархитектуры: «это искусство, понятное молодежи, но оно должно удовлетворять и потребности населения среднего возраста, может быть, даже довольно среднего».

«Современное искусство это способ познания действительности, — парирует Сабина Чагина, — а она такова, что мы живем среди «надгробных плит». Во что превратился город после нанесения изображений военно-историческим обществом, географическим обществом? Одна история и исторические деятели. У нас нет настоящего времени. Я не призываю исключить историю, но говорить о ней нужно высокохудожественным языком».

И говорить не бессистемно, советует Сергей Никитин-Римский, историк, культуролог, один из авторов первого в стране автобусного экскурсионного маршрута по граффити. Москвы не может быть без памяти об исторических личностях, изображения в их честь появляются и это правильно. Но появляются хаотично, тогда как «приземлять» муралы желательно не абы где, а в районе, связанном с персонажем: на доме, в котором человек жил или работал, или на улице, носящей его имя.

Разговор с последствиями

Узнать, какие муралы и граффити размещены в Москве, невозможно — общегородского каталога с их описанием и адресами нет. Впрочем, идею в Москомархитектуре поддержали. При настрое всех сторон на сотрудничество появление каталога — дело времени. Так же как отладка спорных моментов в принципе.

«Не знаю, насколько всё будет дальше меняться, — сомневается Миша Мost. — На Сахалине я недавно согласовал с главным архитектором города стену за четыре часа. Не понимаю, почему это должно занимать месяц».

«Пример с Сахалином очень хороший, но чем дальше от центра, тем решения по согласованию принимаются проще и на самом деле неправильно», — замечает Артём Филатов.

Дискуссия в ВШЭ показала, что «неправильно» может быть и в столице. Точек соприкосновения у «противоборствующих» сторон пока немного, однако находить их они не против. Разговором встреча не ограничилась — документ с итоговыми предложениями её организаторы направят в Правительство Москвы.
IQ 

Автор текста: Салтанова Светлана Васильевна, 6 ноября, 2020 г.