• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Гонка за квартилями

Как проект «5-100» помог российским вузам чаще публиковаться

ISTOCK

Семилетняя программа повышения конкурентоспособности российских университетов «5-100», завершающаяся в этом году, принесла участникам много бонусов. Среди них: появление научных лабораторий, закупка оборудования, старт новых исследований, рост академической мобильности учёных и активная кооперация с зарубежными научными центрами. Статей в научных журналах тоже стало заметно больше. С помощью каких механизмов проект «5-100» повлиял на публикационную активность и сотрудничество вузов с другими организациями, разбираемся с помощью исследования ученых  Института институциональных исследований НИУ ВШЭ Наталии МатвеевойИвана Стерлигова и Марии Юдкевич.

Быстрее, выше, сильнее!

Конкуренция на глобальном образовательном рынке очень велика. Так что «рейтинговая лихорадка», охватившая мир, — стремление университетов подняться как можно выше в престижных «чартах» конкурентоспособности — вполне закономерна. По сути, это побочный эффект процесса создания университетов мирового класса. Этим в последние десятилетия заняты очень многие страны.

Так, с 2005 по 2014 год в разных регионах реализованы 37 программ повышения конкурентоспособности вузов, причём 19 из них — в странах Европы. Однако университеты мирового класса — элита, в их число может войти лишь малая часть национальных университетов. Поэтому имеет смысл сосредоточить ресурсы на дополнительной поддержке ограниченного числа вузов, как поступили в Германии, Франции, Японии, Корее и Китае. Финансы при этом выделяются на конкурсной основе — после изучения представленных университетами проектов развития.

Российская программа «5-100», стартовавшая в 2013 году и нацеленная на «максимизацию конкурентной позиции группы ведущих российских университетов» на глобальном образовательном рынке, действовала схожим образом. Как минимум пять российских университетов должны были войти в топ-100 мировых университетских рейтингов. В проекте участвовал 21 вуз (на старте их было 15), а средства ежегодно выделялись с учётом достигнутых результатов.

Благодаря этим дополнительным ресурсам открывались новые научные центры, появлялись масштабные проекты, выстраивалось международное сотрудничество. Исследователь-физик из вуза «5-100» Александр П. рассказывает: «Мы обновили оборудование, подключили к проекту коллег из другого института, больше участвовали в конференциях и стажировались. Это существенный апгрейд знаний». Химик Алексей М. из университета той же группы говорит: «У нас появилось много новых возможностей, которых не было бы без такой поддержки».

Публикаций результатов исследований также стало ощутимо больше, что вполне понятно. Статьи в рецензируемых международных журналах и их цитируемость были в числе ключевых показателей успеха. Впрочем, тут важно не только количество, но и качество. А здесь есть свои тонкости.

Фабрика публикаций

«По серьезному исследованию можно написать одну-две статьи в год, и это требует большой подготовки, — говорит Алексей М. — Можно, конечно, дробить работу и публиковать частями, но в хороших журналах это не пройдет». Кому-то приходится отказываться от одних проектов в пользу других, более популярных, чтобы быстрее опубликоваться. «Результаты проекта у нас оцениваются даже не ежегодно, а ежеквартально. В таких условиях я лучше возьму какой-то мейнстримный проект с быстрой отдачей в виде публикации, чем буду долго мучить сложную, неписабельную тему», — признается учёный-экономист из вуза «5-100» Юрий К.

Но даже если удалось сделать статью для солидного журнала, это не гарантия высокой цитируемости. «Если ты что-то синтезируешь, как, например, химики-органики, или работаешь в медицине, то на такие статьи обычно больше ссылок, — поясняет Алексей М. — А по физической химии есть прекрасные журналы, но их цитируют меньше, так как в них много теории».

Одно из следствий мировой «рейтинговой лихорадки» — поток публикаций, как научных, так и не очень. Под давлением отчётов исследователи порой торопятся сдать больше статей — в ущерб их качеству. Не случайно эксперты говорят о перенасыщении мирового рынка научных публикаций.

«Большинство статей в нашем коллективе — хорошие, но встречается и научное графоманство, — сетует физик Александр П. — Такие статьи проще готовить». Но и журналы журналам рознь. Часть из них, по сути, стимулируют подобный «литературный процесс». «Некоторые участники рынка за деньги опубликуют что угодно, — продолжает наш собеседник. — Это просто коммерция».

Исследователь-социолог Виктория Р. признается: «Когда близится отчёт, а статьи в некоторых журналах зависают подолгу, ты иной раз предпочтешь издание с меньшим количеством формальностей». Публикации в низкокачественных журналах — пример негативной адаптации к непростым условиям. «В итоге она сказывается на репутации учёного», — комментирует Наталия Матвеева. Такое поведение исследователей можно назвать «побочным эффектом требований/программ».

Многие университеты стараются пресечь «научную графоманию». «У нас статьи в журналах четвёртого квартиля не дают никаких бонусов, — говорит химик Алексей М. — Наука — это совсем другое, это первый квартиль».

Журналы сегмента Q1, или первого квартиля, входят в верхнюю четверть списка изданий, ранжированных по импакт-фактору (это численный показатель цитируемости статей журнала), и считаются авторитетными. На них всегда идёт много ссылок. Издания нижнего квартиля, Q4, котируются невысоко.

В принципе, по квартилям можно условно судить о научной ценности статьи. К тому же данные о том, в каких журналах вышли работы, многое проясняют в публикационной активности вузов.

Публикационная активность — число статей и обзоров (article и review), опубликованных сотрудниками вуза за год и проиндексированных в библиографической базе Web of Science.

Именно этот показатель в количественном и качественном разрезе и исследовали учёные Института институциональных исследований НИУ ВШЭ Наталия Матвеева, Иван Стерлигов и Мария Юдкевич. Благодаря их результатам теперь можно увидеть целостную картину публикационной активности вузов и воздействия на неё программы «5-100».

В опережающем темпе

Ещё в предыдущей работе исследователи показали, что программа «5-100» положительно повлияла на число публикаций вузов-участников уже с первых лет её реализации. «На фоне общего тренда усиления публикационной активности российских вузов показатели по публикациям участников программы «5-100» растут опережающими темпами», — писали исследователи. При этом стало явно больше статей в высокоцитируемых журналах.

В новом исследовании, охватывающем 2010-2016 годы, учёные подтвердили эту тенденцию. Университеты с финансовой поддержкой демонстрировали явный рост числа публикаций — и в совокупности, и в расчёте на одного человека — по сравнению с вузами, не входившими в проект (контрольной группой). Обычных (не участвовавших в «5-100») вузов и флагманов в исследовании было примерно поровну: 13 и 14.

Выяснилось, что у вузов-участников программы число публикаций в журналах сегмента Q1 выросло со 100 до 300 в год за 2012-2016 годы, а у обычных вузов — оставалось на уровне 50 статей. Исследование также показало, что передовые университеты стали чаще выпускать статьи с большим коллективом авторов. А анализ аффилиаций в публикациях позволил сделать вывод о том, что изменились модели сотрудничества вузов «5-100» с другими организациями, как внутри страны, так и за рубежом. Подобная кооперация стала более привычной, во всяком случае, на период действия программы.

Разнообразие успехов

Регрессионный статистический анализ показал, что эффект программы возрастал с каждым последующим годом. В 2014 году участники «5-100» превзошли другие университеты по публикациям более чем на 35%, а в 2016 году — более чем на 52%. В 2015 году наблюдался самый заметный эффект — превосходство передовых университетов по сравнению с общим публикационным трендом на 57,8%. (Свои собственные рекорды университеты наращивали менее заметно).

Число публикаций на одного человека — один из показателей исследовательской продуктивности — также возросло. Университеты «5-100» опередили остальные вузы по этому показателю на 35% в 2014 году, на 56% в 2015 году и на 69% в 2016 году.

Однако учёных интересовало и качество статей. Выяснилось, что в 2010 году у передовых и «контрольных» университетов были сходные доли публикаций в журналах сегмента Q1: 17% у первых и 15% у вторых. Но к 2014 году вузы «5-100» повысили долю высококачественных публикаций до 31%, и в дальнейшем этот показатель оставался стабильным. Иными словами, у университетов-участников «5-100» около трети всех публикаций вышли в перворазрядных журналах. А для другой группы аналогичная доля в 2014 году составила 20% и дальше держалась на этой отметке.

Влияние программы на публикации в изданиях Q1 особенно ярко проявилось в 2014 году: университеты-лидеры превзошли остальных на 43%. В 2015 году — на 33%. Правда, и с журналами четвёртого квартиля вузы «5-100» оказались флагманами (хотя тут преуспели обе группы университетов). Они превзошли общий тренд для Q4 на 26% в 2014 году, на 48% в 2015 году и на 49% в 2016 году. Но, в отличие от вузов контрольной группы, всё же у передовых университетов преобладают качественные публикации.

Если рассматривать число публикаций в изданиях Q1 на душу исследовательского населения, то здесь эффект проекта особенно ощутим в 2014 и 2015 годах. Так, в 2014 году вузы «5-100» превзошли общий тренд по числу статей на человека в сегменте Q1 на 37%, а в 2015 году — на 33%. Затем эффект немного снизился.

Коллективный труд

Публикации с несколькими авторами (а их бывает десяток и более) предполагают довольно скромный вклад каждого участника. Но такие коллективные работы абсолютно привычны для естественных наук и, как правило, более результативны. «Ставишь эксперимент целой командой, — поясняет химик Алексей М. — Один синтезирует, другой снимает спектры, третий считает. Разумное разделение труда».

«Густонаселенность» статьи не портит её библиометрических KPI (ключевых показателей эффективности): любой из авторов, любая организация-участница может приводить её в собственном списке публикаций. «У нас много зарубежных соавторов, поскольку исследование международное, — говорит физик Олег Ш. — Недавно сдали статью с 12-ю авторами, и в списках публикаций приводим всех».

Многоавторных публикаций у вузов «5-100» стало рекордно больше. Так, эти университеты опередили общий тренд более чем на 270% в 2014 году и свыше 400% в 2016 году.

По данным исследователей, в 2012-2016 годах средняя цитируемость российских статей по физике с числом авторов до 10 человек составляла 0,52. Тогда как если их количество превышало десяток — 2,65. 

Подъём мобильности и кооперации

Увеличить число публикаций можно, если активизировать сотрудничество с другими вузами и исследовательскими организациями. Это тоже вариант академической мобильности, пусть и не связанный с переездом в другой город или страну. Но и у одного сотрудника может быть несколько аффилиаций. Он одновременно работает во многих вузах и научных центах.

Во все изученные годы публикации университетов «5-100» имеют больше аффилиаций, чем статьи других вузов. С 2013-го среди флагманов происходил рост числа аффилиаций на одну публикацию: с 2,2 в 2012 году до 2,6 в 2016.

Но цифры сами по себе малоинформативны. Нужно смотреть, как именно изменилась кооперация университетов с другими структурами. И анализировать динамику доли публикаций, подготовленных учёными из одной организации.

Выяснилось, что доля статей с единственной аффилиацией у вузов «5-100» меньше, чем в контрольной группе, и за исследуемый период явно снижается. В 2010 году передовые вузы имели в среднем 31% публикаций, подготовленных коллегами по месту работы, а в 2016 году доля таких статей упала до 17%.

Но, опять же, вопрос не в количестве, а в качестве. «Если речь о посредственной продукции, то для её создания множественное авторство явно не нужно, — говорит Виктория Р. — И наоборот, многие классные работы — результат кооперации». Алексей М. добавляет: «Такие проекты требуют больше ресурсов, больше участников. Но важно, что подобное сотрудничество не завершается с выходом статьи, оно продолжается и дальше, взаимно обогащает исследователей. Это и есть трансфер знаний».

И у университетов «5-100», и у менее титулованных лучшие публикации чаще подготовлены с участием нескольких организаций. Лишь около 10% публикаций в сегменте Q1 у группы «5-100» (2013-2016) и 22% у контрольной группы (2015-2016) были подготовлены в рамках одной организации.

В то же время, коллаборации стали заметнее и в нижнем квартиле. У университетов «5-100» доля публикаций в сегменте Q4 с лишь одной аффилиацией упала с 40% в 2013 до 27% в 2016.

Интенсификация сотрудничества передовых вузов с другими организациями может быть следствием работы двух механизмов. Причём оба во многом связаны с отчётностью (а отчасти — и с внешней оценкой). Во-первых, университеты могут активизировать кооперацию с другими организациями, чтобы повышать свои научные результаты. Во-вторых, вузы могут привлекать продуктивных учёных из других научных центров на условиях частичной занятости. «Предполагается, что во всех публикациях такой сотрудник должен упоминать и свою университетскую аффилиацию, а не только основную, — уточняет Олег Ш. — Некоторые учёные просто свадебные генералы, которые редко появляются в университете».

В роли многостаночников

С 2013 года число аффилиаций в статьях с одним автором у университетов «5-100» явно возросло. По-видимому, вузы и правда увеличили число публикаций отчасти благодаря учёным с «многосоставной» аффилиацией (два-три места работы). В то же время, это, как правило, самые продуктивные исследователи. «Многие из них крайне работоспособны и успевают втрое больше остальных», — говорит физик Александр П.

Среднее число аффилиаций на человека в публикациях передовых университетов поднялось с 1,43 в 2012 году до 1,6 в 2015 году.

Причём этот показатель рос как для публикаций Q1, так и для Q4. В самых цитируемых журналах среднее число аффилиаций в статьях с одним автором у передовых университетов поднялось с 1,5 в 2012 году до 1,8 в 2016 году (в сегменте Q4 среднее число аффилиаций в 2016 году — 1,5).

В контрольной группе вузов динамика аффилиаций тоже положительная. «Нанять одного видного исследователя проще и дешевле, чем целую научную команду, — говорит Олег Ш. — Вопрос, насколько это эффективно. Не получается ли так, что именитый исследователь просто числится в вузе?» Алексей М. добавляет, что «коллаборация, построенная вокруг одного человека, не очень устойчива».

Международная кооперация

Что касается интернациональных коллабораций, то, судя по публикациям, их тоже стало заметно больше. В 2010 году университеты «5-100» и контрольная группа имели одинаковые доли публикаций с иностранными соавторами (примерно 26%). Но в университетах-лидерах этот показатель начал расти ещё с 2011 года, то есть до запуска «5-100». К 2012 году он составил уже 33%, а к 2016 году — 44%.

В контрольной же группе очень скромная интенсификация международного сотрудничества наблюдалась в 2012-2014 годах, а затем эта доля стабилизировалась на уровне примерно 30%.

Новые планы

Рост публикационной активности наблюдался на фоне нескольких правительственных программ по повышению результатов университетов. Программа «5-100» — лишь одна из них. Но все вместе они могли оказать кумулятивный эффект на публикации. «Не исключено, что этот эффект мог бы быть больше, — считает физик Александр П. — Но для этого нужны другие сроки. За несколько лет трудно добиться радикальных изменений. Возможно, пришедшая на смену «5-100» Программа стратегического академического лидерства даст даже более впечатляющий результат».

Новая программа также включает стимулирование исследовательской деятельности в вузах, комментирует Наталия Матвеева. «В отличие от «5-100», она предполагает более широкий охват участников, усовершенствованную методологию KPI, а также более активное взаимодействие участников, в том числе с иностранными коллегами, — поясняет она. — Таким образом, при соответствующей реализации, новая программа может оказать значительный эффект на всю научную систему России».
IQ

Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 4 декабря, 2020 г.