• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Картотека: языковой ландшафт

Как в стране визуально представлено многоязычие и о чем это говорит

Wikimedia Commons

Существует немало разнообразных ландшафтов современного города — звуковой, визуальный, запаховый и, наконец, языковой — «мозаика» указателей, вывесок, объявлений и других коротких текстов в городской среде. Прямо сейчас в наших городах русский язык постепенно дополняют языки национальных республик в составе РФ, республик бывшего СССР, а также дальнего зарубежья. Эти изменения крайне важны для интеграции общества: публичная «видимость» разных языков препятствует маргинализации их носителей. Изучаем языковой ландшафт с помощью исследования лингвиста из НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге Влады Барановой и её коллеги из Таллинского университета Капитолины Фёдоровой.

Что такое языковой ландшафт?

Языковой ландшафт (linguistic landscape) — это совокупность знаков, вывесок, указателей, наружной рекламы, частных объявлений, граффити и других письменных текстов в городской среде, представленных на одном или нескольких языках. В российском языковом ландшафте, наряду с русским языком — основным, государственным (Федеральный закон от 1.06.2005 года № 53-ФЗ), присутствуют миноритарные языки со статусом (второго) государственного в субъектах Федерации (татарский, бурятский, калмыцкий и пр.), языки трудовых мигрантов (преимущественно из стран Средней Азии), а также английский, китайский и другие «туристические» языки.

По регионам набор языков варьируется. Так или иначе, в российских городах представлен мультилингвизм — соседствуют разные языковые группы, а коммуникации могут быть многоязычными. Это показывает, например, интерактивная карта языкового многообразия Северной столицы LinguaSnapp – Санкт-Петербург, которую авторы исследования представили осенью 2018 года. Благодаря визуализации языковой «мозаики» разные этнические группы становятся более «видимыми». Признается их право на языковую репрезентацию в обществе.

Мультилингвизм российских городов — результат действия языковой политики?

Да. Но важно помнить, что она не монолитна и включает не только законодательные акты, но и практики «снизу». Представленность разных языков в городе может быть расширена благодаря инициативам государственной или муниципальной власти. Так, в двух столицах «разноязычные» указатели появляются на улицах, вокзалах, аэропортах, в торговых центрах, музеях и пр. Или другой пример: в 2018 – 2019 годах в Санкт-Петербурге сделали вывески на трёх языках — русском, таджикском и узбекском — в подразделениях Единого центра документов, работающих с мигрантами.

Но значимы и инициативы «снизу». Присутствие тех или иных языков могут усиливать работодатели. Например, многоязычные объявления о приёме на работу размещают коммунальные службы и различные предприятия. Языковой ландшафт делают более пестрым и предприниматели, работающие с носителями разных языков в сфере туризма, торговли, ресторанного бизнеса. Выбор языка в меню кафе или на вывеске магазина в этом случае — маркетинговый ход. Нужно привлечь больше клиентов. Так язык становится объектом коммодификации — превращается в товар для целевой аудитории. Свой вклад в языковую политику вносят и этнические активисты, которые защищают права языковых меньшинств, артикулируют требования визуальной представленности языка в городе.

Наверно это хорошо, когда есть возможность выбора миноритарного языка?

Всё так. В социолингвистике специалистом по языковой политике Бернардом Спольски даже исследуются модели выбора языка на рабочем месте, в поликлиниках, больницах, школах, вузах, судах, армии и пр. Для этого применяется понятие «языкового менеджмента».

Хотя монолингвальные установки всё же доминируют — даже в тех регионах, где предполагается представление информации на двух языках, например, в Якутии, Татарстане, Чувашии, Бурятии. Тем не менее, число вывесок на миноритарных языках явно растёт. Так, в Якутске в 2013–2015 годах увеличилось количество надписей и вывесок на якутском. В Калмыкии в 2014 году, на фоне празднования 400-летия вхождения в состав России, таблички на официальных учреждениях стали двуязычными. Новым заведениям в центре присвоены калмыцкие названия (например, «Седкл» — в переводе «душа» — магазину буддийских товаров).

Насколько такое дублирование названий говорит о реальном двуязычии?

Присутствие вывесок на других языках не всегда говорит о реальном многоязычии. Фотофиксация и анализ вывесок кафе и магазинов в центре Элисты в 2018 – 2019 годах показал, что в большинстве случаев калмыцким является только название. Лишь отдельные заведения предоставляют полную информацию на калмыцком.

К тому же появление других языков на вывесках может быть просто данью стереотипам или моде. Так, магазинам одежды и салонам красоты часто присваивают французские названия. Другой пример: в Улан-Удэ стало так популярно оформлять вывески в китайском стиле (вертикальные надписи, красный шрифт, особая каллиграфия, изображения драконов), что там даже вышел запрет на вертикальное расположение букв на вывеске.

В любом случае — важно, что надписи на языках меньшинств появляются. Пусть у них лишь символическая функция, тем не менее, языковой ландшафт демонстрирует динамику. «Не замечать» городские меньшинства неконструктивно. Другие языки не могут постоянно пребывать в «подполье».

А разве такое вообще возможно — «не замечать» меньшинства в городе?

Да. В российских городах нередко вывесок и объявлений на других языках, например, трудовых мигрантов из стран Средней Азии или Китая, — почти не видно. Либо такие сообщения появляются в закрытых для постороннего взгляда зонах — в полном соответствии с ситуацией, когда многие мигранты и сами находятся «в тени».

Заметим, что в российских городах, например, Москве и Санкт-Петербурге, нет этнических гетто — выходцы из других стран живут во всех районах. Но «фасад» городов по большей части остается многоязычным — реклама, указатели, надписи на других языках в публичном пространстве почти не представлены. И только в закрытом пространстве — на задворках рынков, в спальных районах, внутренних помещениях торговых точек — есть объявления на узбекском, таджикском, киргизском (например, об услугах врачей, парикмахерских и пр).

Пример своеобразного «второго дна» можно наблюдать на рынке Апраксин двор в Санкт-Петербурге. Он предлагает работникам и посетителям множество услуг: есть кафе, ремонтные и пошивочные мастерские, салоны красоты. Многие из них имеют этнический характер и расположены в невидимых с улицы коридорах и закоулках. Но в целом «нетитульные» языки постепенно выходят из тени.

Насколько типична ситуация «невидимости» языка мигрантов в других городах мира?

Она встречается, и нередко. Известен кейс с испаноязычными мигрантами в США. Так, в небольшом городе в штате Орегон более 30% жителей — испаноязычные. Но их язык присутствует только в определённых зонах — мексиканском ресторане, этнических магазинах и пр. Ещё один пример: в иранском городе Тебриз живут около двух миллионов азербайджанцев. Но их родной язык отсутствует, доминирует фарси. Такое пренебрежение к языку меньшинств — тоже результат языковой политики, причем чаще всего на муниципальном уровне.

Как обстоит дело с надписями на «туристических» языках?

В городах, где проходили матчи чемпионата мира по футболу 2018 года, выросло число вывесок и объявлений в транспорте на английском. Он явно преобладает среди иностранных языков. Но и китайский постепенно становится вторым туристическим языком. Появление табло и объявлений в аэропортах и на вокзалах Москвы и Санкт-Петербурга привело к «легализации» китайского в языковых ландшафтах этих городов.

Любопытно, что если ещё пять лет назад в Санкт-Петербурге китайский возникал как язык мигрантов — в закрытых зонах (например, во внутренних коридорах Апраксина двора), то в последнее время использование его в публичном пространстве увеличивалось лавинообразно. Отчасти это связано с появлением китайских предпринимателей, ведущих бизнес в России. Для них сделаны вывески на китайском — реклама агентств недвижимости, услуг бизнес-центров и пр.

Другая категория — китайские туристы. На них рассчитаны вывески, реклама, меню в кофейнях на Московском вокзале в Санкт-Петербурге и на Ленинградском в Москве. Многоязычие транзитного места воспринимается как интересная особенность, часть туристической инфраструктуры, что позволяет преодолеть стереотипы о языках и обсуждать их в разных контекстах.

Говорит ли разная представленность языков о неравенстве?

Абсолютно точно. Кстати, языковой ландшафт поначалу исследовался в русле изучения сохранности миноритарных языков, но затем превратился в инструмент анализа неравенства — социального, культурного, образовательного.

Явное свидетельство неравенства — неполная репрезентация языков в публичном пространстве. Но даже если такая репрезентация есть, она не всегда отражает реальное многоязычие. Причины таких несоответствий могут быть политическими (какая-то группа воспринимается как потенциальная угроза стабильности общества), социальными (маргинальные группы вытесняются из общественных пространств), культурными (языки могут иметь различный статус).

То есть даже между языками нескольких меньшинств тоже возможно неравенство?

Конечно. Во взаимодействии нередко участвуют несколько языков, но какой-то из языков мигрантов может преобладать, например, турецкий в бельгийском городе Генте. В целом коммуникация может осуществляться на многих языках одновременно. Это так называемые стратегии трансъязычия (translanguaging), или метролингвизм (metrolingualism), когда разные языки или их элементы свободно задействуются говорящими потому, что стали неотъемлемой частью их множественной идентичности.

А чо такое языковой активизм?

Это защита языковых прав — заметное явление в ряде республик в составе РФ. Так, в последние годы в Калмыкии всё чаще артикулируется ценность родного языка. Очевидны и индивидуальные усилия, направленные на его сохранение. Так, руководитель одного сельского муниципального образования заказал таблички на калмыцком, с просьбой говорить на родном языке. В интервью он пояснил, что сделал это за свой счёт и попросил разрешения разместить таблички в магазине и сельской школе.

Языковой активизм ярко проявляется и в Татарстане. В Казани представители общественного молодежного движения «Узебез» («Мы сами») проводят волонтёрские проверки («Татар дозор»), а граждане подают обращения онлайн в «Народный контроль» о вывесках, не переведённых на татарский. В Чувашии языковые активисты также обращаются в «Народный контроль» и в прокуратуру, если не соблюдается закон об использовании чувашского.

Как выглядит языковой ландшафт в приграничных городах?

Обычно города, находящиеся вблизи границы, значительно отличаются от городов внутри страны — в том числе, за счет многоязычия. Но российские приграничные города — особый случай. Так, на российско-китайской границе наблюдается контраст между мультилингвизмом приграничных китайских городов и слабым присутствием китайского языка на стороне России.

В Ивангороде (Ленинградская область) языковая политика ещё более жесткая. Хотя это пропускной пункт на российско-эстонской границе, языковой ландшафт города фактически одноязычен. И даже когда иностранный язык задействуется в официальных знаках (например, вывесках на пограничном пункте), выбор делается в пользу английского, а не эстонского языка.

Любопытен кейс Выборга у границы с Финляндией. С одной стороны, присутствие финского там несколько увеличилось благодаря усилиям бизнеса, пытающегося привлечь финских клиентов. С другой стороны, часть языкового ландшафта, регулируемая городскими властями, «теряет» финский язык (на вокзальных указателях остались только русский и английский).

Как соотносятся регулирующее языковую политику законодательство и реальность?

Наверно, важнее говорить о соотношении языкового менеджмента и языкового ландшафта. Дело в том, что законы о национальных языках республик долгое время не исполнялись. Но сейчас это важнейший аргумент при обращении с проверками в прокуратуру или в «Народный контроль».

Общая особенность законодательства — отсутствие в нём других, кроме русского, языков — республик РФ, стран бывшего СССР и дальнего зарубежья. В итоге, хотя в Санкт-Петербурге и Москве есть Армянская церковь и проживает немало выходцев из Армении, армянского языка в целом мало. Татарский, бурятский, калмыцкий и чувашский письменно почти не представлены. Отсутствуют языки Белоруссии и Украины, что отчасти объясняется их схожестью с русским языком.

По сути, законодательство отстаёт от складывающихся практик. Так или иначе, это снижает «видимость» мигрантов и диаспор, мешает созданию инклюзивной среды. Между тем, указатели и вывески на языках очень важны, в том числе, на уровне чувств. Они говорят о признании за мигрантами права на языковую репрезентацию и снижении неравенства. Сфера субъектности языкового менеджмента тем самым расширяется. Ведь в реальности большинство городов — отнюдь не моноэтнические — и нужно учиться жить среди разных языков.

IQ

 

 
 
 
 
 
 
Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 27 августа, 2021 г.