Возделывая цветы жизни

В России родители трёх и более отпрысков активно включены в их развитие и поиск экспертных знаний о воспитании. Хотя интенсивное родительство в многодетных семьях — особенно дорогой проект. Ради него матери жертвуют многим: от жизненных сил до карьеры и самореализации. Тем не менее, проект воплощается, большие семьи вкладывают в детей массу ресурсов и получают отдачу. Что такое интенсивное родительство в многодетных семьях, IQ.HSE рассказывает на основе исследования социолога из НИУ ВШЭ Златы Дорофеевой.

Профессионализация семьи

На сегодня родительство — почти специальность с определённым кругом компетенций. Семьи успешно «добывают» экспертное знание о здоровье и развитии детей — и подчас дают фору врачам, педагогам и психологам. С «интенсивными родителями», казалось бы, и специалистов не надо: в вопросах материнства и детства это реальные профи. Причём отцы всё чаще не хотят отставать от матерей. Но «интенсивных мам» пока всё же больше.

 

Современный мир детоцентричен, поэтому родителям нужно понимать потребности и возможности детей. А для этого надо разбираться в сложных материях: от педиатрии до алгебры в старших классах. По сути, помимо работы, у матерей (и отцов) возникает вторая занятость: быть родителем, отдавать семье много времени.

В многодетных семьях со временем совсем туго. «Все знания про детей — за счёт сна, — рассказывает IQ.HSE 34-летняя мать троих детей Ирина. — Ночью читаю про раннее развитие, утром — применяю эти методы. Учу свою трёхлетку буквам. А с сыном-первоклашкой мучаем математику». Ирина не работает — «это нереально с тремя детьми». Ради них ей пришлось оставить «неплохую должность, в которой можно было развиваться».

Образование детей — сейчас главный «пунктик» для родителей. «Выбрать для ребёнка удачную школу, я считаю, просто обязанность, — говорит IQ.HSE 38-летняя Елизавета. — Если моих сыновей придётся возить в разные школы, я, наверно, готова. Каждый должен учиться там, где ему подходит. Для самого младшего не исключаю домашнего образования». 44-летняя Виктория подчеркивает: «С первыми детьми я очень напрягалась, искала много всяких кружков. С двумя младшими проще. Я уже всё более-менее знала и сама могла многому научить. Опыт накопился».

Таким практикам многодетных семей и посвящено исследование научного сотрудника Центра лонгитюдных обследований НИУ ВШЭ Златы Дорофеевой. Она изучила, как многодетные семьи высокоресурсной группы создают для детей благоприятную образовательную среду. К высокоресурсным относились родители с высоким уровнем образования, дохода (по самооценке) и квалификации (среди респондентов были руководители и специалисты).

Исследовательница провела интервью в Москве и Воронеже (регионах, сильно различающихся по уровню жизни) с ноября 2019 по март 2020 года. Возраст респондентов — от 32 до 49 лет. У большинства опрошенных — по трое детей, но есть и более многодетные. Среди дополнительных критериев — официальный брак, полная семья и кровное родство детей с обоими родителями.

Выяснилось, что многодетные «интенсивные родители» этой группы устанавливают для детей высокую образовательную планку и используют для её достижения, в том числе, собственные ресурсы: знания, силы, опыт. Это позволяет более грамотно отбирать для детей образовательные учреждения, учитывая детские способности и запросы. Так формируются индивидуальные образовательные траектории.

Многодетность в (не)достатке

Семьи с тремя и более детьми в России нередко ассоциируются с бедностью, уязвимостью, зависимостью от помощи государства. Их порой осуждают, стигматизируют, отговаривают рожать. В одном из исследований многодетная мать рассказывает: «Когда я пришла к ней [гинекологу] в третий раз, она мне сказала: ну все, пошли на аборт, прямо сейчас». Другая информантка сетует: «Они [врачи] выльют ушат помоев на меня». Ещё одна респондентка вспоминает, как отправилась к чиновникам за пособием с пятимесячной дочкой на руках (её не с кем было оставить). Приёма она ждала наравне с остальными посетителями: «Сказали: нарожала, теперь сиди в очереди».

С неприятием приходится сталкиваться в детском саду, во дворе, в магазине. «На нас как бы смотрят и осуждают», — говорит респондентка. «Соседи рассказывают, что кто-нибудь кому-нибудь что-нибудь [сказал]… А зачем вообще они столько рожают, зачем это надо?», — рассказывает ещё одна информантка.

Собеседницы IQ.HSE тоже сталкивались с таким отношением. «Считают, что мы как будто хотим у государства на шее сидеть, — говорит Ирина. — Нам, мол, были нужны выплаты, поэтому родили. Странно это слышать. Дети — это целый большой мир, это история не про деньги. А если говорить про деньги, то траты на детей не покроют никакие пособия. Потому что это ещё и здоровье, и силы, и забыть про себя».

Надо понимать, что многодетность бывает разная, замечает наша собеседница Елизавета: «У нас все знакомые зарабатывают сами, папы нормально получают. Но есть и семьи, которые очень нуждаются».

Несмотря на меры поддержки — материнский капитал (федеральный и региональный), ссуды на покупку жилья, выплаты и льготы, многодетные семьи остаются уязвимой социальной группой. У них высоки риски «попадания за черту бедности», подчеркивает Злата Дорофеева.

По данным Выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств 2015 года, доля многодетных семей составляла 9,1% от числа семей с детьми. В 2018 году эта цифра подросла до 10,7%. Но при только 13% из них относятся к средне- и высокодоходным группам. Похожие данные зафиксировал в 2019 году Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ. Многодетных семей в нём — 10,8%, но доходы выше среднего — лишь у 14%.

И еще любопытные цифры — доля многодетных родителей с дипломом вуза выросла с 2004 по 2019 год в 2,5 раза — с 11% до 28%. Доля многодетных матерей с высшим образованием увеличилась с 19% в 2010 году до 25% в 2014 году. В целом многодетность, по данным исследований, крайне разнородна.

Оттенки многодетности

Вариантов этого явления много. Как отмечают исследователи, на одном полюсе — многодетность как следствие развода и новых отношений (у жены и мужа есть дети от предыдущих браков, и к ним может добавиться общий ребенок), а на другом — традиционная многодетность, связанная с религиозностью супругов. Если пытаться типологизировать многодетность, то будут значимы многие факторы: от семейных отношений (уровня доверия в браке), числа братьев и сестер в родительской семье (многодетность как наследуемая установка), уровня образования (чем он у женщин выше, тем более рационально их репродуктивное поведение), социально-экономического положения семьи (профессионального статуса и уровня достатка) до помощи со стороны друзей и родственников.

В зависимости от сочетания этих факторов авторы одного из недавних исследований выделили несколько кластеров семей с тремя и более детьми. Среди них:

 традиционные многодетные — единственный брак, многодетность как ценность унаследована от родителей;

 планирующие многодетные — долгие отношения в браке, дети его укрепляют;

 формально многодетные — механически «складываются» дети от предыдущих браков;

 многодетные в новом браке — наряду с детьми от прежних отношений, появляются и совместные.

Среди этих семей есть те, что живут в достатке — могут позволить себе дорогостоящий отпуск и автомобиль, и те, что экономят каждую копейку. Трудоустроена только часть матерей. На фоне такой гетерогенности обобщения по поводу социально-экономического положения многодетных семей не всегда корректны. А их стигматизация в любом случае неприемлема.

Интенсивное материнство

«Вовлеченное» материнство — довольно давний тренд, который складывался в дворянской среде в России ещё в конце XIX века. К началу ХХ века он уже полностью сформировался: появилась культура родительства, предполагающая активное и неформальное участие матери в воспитании детей.

Феминолог Наталья Пушкарева отмечает двойственное отношение женщин доиндустриальной России к собственной фертильности. Она выделяет два типа матерей: тех, для которых материнство становилось содержанием всей жизни, и женщин, пренебрегавших материнской ролью. В пореформенной России, по мнению исследователей, «паттерны» родительства стали более разнообразными. «Сознательное материнство» оказалось ещё более заметным, став предтечей интенсивного материнства.

При этом в начале ХХ века, на фоне эмансипации, также формировался тип женщин, которым, по словам антрополога Натальи Мицюк, «впервые за всю женскую историю удавалось совместить две противоборствующие сферы своего бытия — частную и публичную, что выразилось в появлении “универсальных матерей”». Они осваивали разные социальные роли: супруги, работницы, общественной деятельницы.

Это явление — предвестник советского контракта работающей матери (женщины совмещали работу и заботу о детях). Как поясняет классик гендерной социологии Анна Темкина, на женщину «возлагалась ответственность за воспитание детей, уход за пожилыми, бытовое обслуживание семьи, компенсирующее недостатки социального сервиса и дефицита». Это явление продолжила современная двойная занятость работниц-матерей, когда женщина одинаково нагружена обязанностями и в офисе, и дома, с детьми.

Кроме того, к началу XX века под влиянием суждений экспертов в обществе стали формироваться разнообразные концепции «идеального материнства». Врачи, педагоги, литераторы доказывали, что одного только «материнского инстинкта» для воспитания детей недостаточно. Они предъявили к матерям новые требования. Так, в частности, произошла «медикализация» материнства (пристальное внимание женщин к здоровью детей). Образование отпрысков тоже оказалось одним из приоритетов.

Сейчас, в XXI веке, происходит закат «естественного» родительства. Как поясняет научный руководитель Центра исследований современного детства НИУ ВШЭ Катерина Поливанова, практики, не предполагавшие вовлеченности отцов и матерей в жизнь ребенка, всё чаще замещает переход к сознательно планируемым стратегиям в отношении развития детей.

Направленное развитие

Вовлеченность родителей в жизнь детей в науке называют по-разному: intensive mothering, concerted cultivation («планируемое развитие») и пр. Автор второго термина, социолог Аннет Ларо (США), выделила две противоположные стратегии воспитания детей: «планируемое развитие», характерное для среднего и высшего классов, и «естественное взросление» (accomplishment of natural growth), распространённое среди рабочих семей.

В первом случае родители направляют и поддерживают ребёнка, во втором — в гораздо меньшей степени. Эти различия ярко проявляются при выборе школы для ребёнка. Так, исследования показали, что образованный средний класс, стараясь обеспечить детям успешное будущее, взыскательно выбирает школы и активно включается в учебный процесс. В среде «синих воротничков» это случается гораздо реже.

Если обобщать паттерны «ответственного» родительства, то единый знаменатель у них — активное инвестирование в детство времени и денег. Родители всегда «в теме» и по поводу школьной учебы детей, и относительно кружков и студий. Причём особенно акцентируются вложения в образование на раннем этапе. Их дефицит считается трудновосполнимым. «Я со старшим [ребёнком] поняла, что многого не успела, поэтому сейчас с младшими занимаюсь и правда много», — признаётся собеседница IQ.HSE Ирина.

При этом родители заодно «добирают» экспертные знания и сами. «Я ходила на тренинги по воспитанию, и я периодически смотрю видео разных детских психологов», — говорит Ирина.

Прокачка и перекачка

В исследовании Златы Дорофеевой респонденты также ставят для себя высокую образовательную планку — осваивают методики обучения детей и программы развития. «Когда они [дети] появлялись, их больше становилось, очень много читала, занималась, чтобы включиться в эту проблематику», — вспоминает 46-летняя мать четверых детей (Воронеж). Москвичка (35 лет, четверо детей) рассуждает: «Я очень рада, что у меня нет другой какой-то работы, я могу посвятить время тому, чтобы “прокачаться” в психологии, во взаимоотношениях и стать профессиональнее в этом плане, потому что для меня очень важна моя семья, мои дети и то, как мы их воспитываем».

Благодаря опыту, накопленному со старшими детьми, матери либо сами занимаются с младшими, либо водят их на занятия. При этом родители признаются, что со старшими ребятами их образовательная стратегия часто была интенсивнее, но хаотичнее. Респондентка-москвичка в исследовании (33 года, трое детей) подчеркивает: «Учитывая свои ошибки на первом ребёнке <...>, я поняла, что старшему было дано всего слишком много, слишком рано чего-то, надо под это всё подстраиваться». Теперь, по словам информантки, она «перестала идти на поводу у своих желаний и амбиций, что надо всё сразу».

Подобные мысли нередко звучат в контексте рассуждений о соревновании родителей в успешности детей. Существует неформальная конкуренция, чей ребёнок развивается быстрее. Но такие «гонки» больше нужны родителям, чем детям. «Начинают сравнивать, кто раньше стал читать, считать, — говорит собеседница IQ.HSE Елизавета. — Но ведь у каждого ребёнка свой темп развития». Она продолжает: «Мамы соревнуются, а дети — стрессуют, что не такие успешные. А в итоге нервотрёпка и комплексы». По словам респондентки, «перекачивать детей знаниями не стоит», потому что «умный, но безрадостный ребёнок — это печально».

Мамина школа

Опыт и притязания в области обучения детей побуждает родителей тщательно выбирать школу. Более трети опрошенных семей нашли для своих наследников «нестандартные» школы: частные, вальдорфские, школы с углубленным изучением предметов и пр. Порой дети из одной семьи учатся в разных школах, поскольку их образовательные потребности сильно различаются.

Среди важных критериев при выборе школы — атмосфера, отношение к детям, социальное окружение. «Обычная» школа нередко воспринимается негативно — как обезличивающий институт, стирающий индивидуальность.

«Количество бессмысленного чего-то <...>, — говорит 49-летняя респондентка из Москвы (четверо детей). — Очень многие родители озабочены только программой, только олимпиадами, только развитием. Не состоянием детей, что они там едят, как они друг друга называют, как они проводят время. И учителя этим не озабочены <...>. А это такая большая часть школьной жизни, не меньшая, чем образовательная часть».

Помимо школы, большинство детей из опрошенных семей посещают кружки, секции и студии и пр. «Принимая во внимание тот факт, что уже к 14 годам закрепляются основные академические способности, такое поведение родителей вполне обосновано», — отмечает Злата Дорофеева. В среднем дети ходят на четыре–пять дополнительных занятий в неделю. Дети должны быть загружены, «чтобы никаких мыслей даже не было на смартфоны», поясняет 46-летняя респондентка из Воронежа.

У дошколят и младшеклассников сферы занятий наиболее вариативны. Разнообразие сужается при поступлении в музыкальную, художественную или спортивную школу. А в старших классах остаются уже только репетиторы.

Выбор дополнительных занятий далеко не случаен: он соотносится с с составом семьи, профессиональным статусом родителей и их культурными запросами. Образовательной траекторией обычно «заведуют» матери. Они же принимают и технические решения: как утрясти расписание, найти преподавателей и пр.

«В среднем респонденты оценивали расходы на образование детей в пределах 15–30% в месяц от общесемейного бюджета, считая эту долю вполне приемлемой, — пишет исследовательница. — В контексте острой нехватки ресурсов респонденты чаще говорили о времени, чем о финансах».

Благодаря пониманию ценности образования в семьях складываются практики, которые сначала поддерживают родители, а потом и сами дети. 38-летняя москвичка рассуждает, что когда детей несколько, «это как замкнутая система» в хорошем смысле слова: они помогают друг другу, обучают, воспитывают. Тем самым наблюдается «воспроизводство внутрисемейной образовательной среды», подчёркивает Злата Дорофеева.

Материнская карьера, отцовское хобби

Ставя детей в приоритет, многодетные матери вынуждены оставлять работу, выбирать незавидные и хуже оплачиваемые рабочие места и подстраивать свой рабочий график под расписание детей. Такая детоцентристская стратегия не способствует профессиональному росту матери, зато позволяет сосредоточиться на развитии детей, комментирует Дорофеева. А образовательный капитал матерей, не задействованный на рынке труда, «трансформируется во внутрисемейный ресурс». Тем самым дети больше получают от своей семьи и чаще добиваются успехов в жизни.

В заботе о малышах, разумеется, солируют матери, но отцы тоже стараются подключаться. «У нас папа развозит детей [на занятия], — рассказывает IQ.HSE Виктория. — Он много играет с ними. У него дети — как хобби, любимое дело». Другая респондентка, Елизавета, говорит о «распределении всех дел».

Отдача от инвестиций

Образовательный капитал и накопленный со старшими детьми опыт позволяют многодетным родителям увереннее ориентироваться в вариантах образования для детей. Выбор школы и дополнительных занятий становится более рациональным. А в итоге ценность знаний передаётся по наследству, закрепляется. Внутрисемейная образовательная среда самовоспроизводится.

Многим семьям не хватает времени, а порой и средств для того, чтобы реализовать все потребности. Тем не менее, отмечает автор исследования, в интервью «многие родители говорили, что удовлетворены результатами выбранной стратегии инвестирования в образование». У детей высокая успеваемость в школе и за её пределами — в музыке, спорте и пр. Очевидно, они твёрдо усвоили семейные установки. И, так же как и их родители, готовы вкладывать силы в образование.
IQ

Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 2 декабря, 2021 г.