Медные всадники

В конце XIII века Русь пострадала от масштабного татарского набега, которым руководил царевич Тудан. «Дюденева рать» — так назвали захватчиков летописи — разорила 14 городов Северо-Восточной Руси, в том числе её столицу — Владимир. Однако само нашествие было не совсем обычным, равно как и увезенные в Орду трофеи. В их числе оказались медные плиты, сорванные с пола главного русского храма тех времен — владимирского Успенского собора. Кто и почему заплатил ордынцам напольным декором, IQ.HSE рассказывает по статье историка из НИУ ВШЭ Александра Лаврентьева.

Наследники святого

В 1293–1294 годах по Северо-Восточной Руси прошлась разрушительная «Дюденева рать». Набег получил своё название по имени возглавлявшего ордынские силы царевича Тудана. В поход его отрядил старший брат, хан Золотой Орды Тохта. Слово «рать» означало не только само «воинство», но и «битву». Напавшие разорили 14 русских городов, включая Владимир, Суздаль, Москву, Юрьев-Польский, Переславль-Залесский, Муром, Углич, Коломну и пр.

Историки считают «Дюденеву рать» самой опустошительной для Северо-Восточной Руси после нашествия Батыя в 1237-1241 годах. Данных о численности отряда Тудана нет. Однако летописи оценивают последствия нападения как очень тяжёлые: «много пакости учиниша християнам» и «всю землю пусту сътвориша». Но что послужило причиной нашествия? Только ли желание поживиться чужим добром? Отнюдь. Поход был инициирован русским князем.

Летопись сообщает: «Въ лѣто 6801 [1293 год] приведе Андреи изъ Орды Дюденя ратїю на великого князя Дмитриа и много зло бысть Руси».

Дмитрий и Андрей Александровичи — родные братья, сыновья Александра Невского, второй и третий по старшинству. Дмитрий Александрович держал великокняжеский престол во Владимире. Андрей Александрович, городецкий князь, мечтал сместить старшего брата. Он боролся за великое княжение владимирское с начала 1280-х годов. В итоге обратился к Тохте — и спровоцировал «Дюденеву рать».

Противостояние закончилось победой Андрея — он стал княжить во Владимире — и бегством Дмитрия. Но амбиции Андрея Александровича обошлись Руси очень дорого. Как заметил Николай Карамзин, «никто из князей Мономахова рода не сделал больше зла Отечеству, чем сей недостойный сын Невского».

Что руководило Тохтой, помимо желания пополнить ордынские богатства? Возможно, стремление ослабить на Руси влияние Ногая, возглавлявшего западное крыло Золотой Орды? На Ногая могли ориентироваться многие князья — Дмитрий Александрович, Михаил Ярославич Тверской и другие. Вряд ли это могло нравиться Тохте. Однако, по словам Александра Лаврентьева, «вопрос об ориентации тех или князей на волжского хана или на Ногая более чем дискуссионный».

 

 

Помимо прочего, в конфликте сыновей Александра Невского косвенно участвовал и четвёртый, младший сын полководца, князь Московский Даниил Александрович (родоначальник московских Рюриковичей). По мнению одних учёных, он был союзником Дмитрия Александровича. По мнению других, поддерживал брата Андрея.

Однако, как подчёркивает Александр Лаврентьев, во время нашествия Тудана «его [Даниила Московского] удел и столица были ограблены». И крайне маловероятно, что «взамен им были получены какие-то преференции, что от татар, что от собственного брата — нового великого князя». Поэтому неудивительно, что московский князь возглавил коалицию против среднего брата после смерти старшего, Дмитрия, в 1294 году.

«Осторожное» разорение

Новгородский летописец характеризовал разгромленные в 1293 году русские «городы» как «безвинныя», а Николай Карамзин в «Истории государства Российского» заметил, что ордынцы могли бы посадить Андрея Александровича на великое княжение «без всякого кровопролития: ибо никто не думал сопротивляться».

Кровопролитие было привычным следствием «рати», которая, как правило, сопровождалась разрушением городов и сёл, угоном пленных и раграблением имущества. «Однако при ближайшем рассмотрении события 1293 года выглядели несколько по-иному и из всего вышеперечисленного включали, если летописный рассказ точен, только один “компонент” — грабёж материальных ценностей», — подчеркивает Александр Лаврентьев.

«Дюденеву рать» подробно описывает Симеоновская летопись. Из неё следует, что ни один из городов, по-видимому, не подвергался штурму. В Москву, например, татары въехали после того, как «обольстиша» (обманули) князя Даниила Александровича. Однако если бы «рать» могла взять город боем, этот обман ей бы не потребовался.

Москву в 1293 году защищали деревянные укрепления (каменный Кремль появится только при Дмитрии Донском, в 1367 году). Эта оборона была бы недостаточной, если бы ордынцы пошли на штурм. Однако они, вероятно, не решились. Тем не менее, Москву разорили.

«Если существовала вероятность того, что “обольстити” город не получится, “Дюденева рать” на военное обострение не шла и на штурм не решалась», — указывает исследователь.

Так, например, обстояло дело с Тверью, куда татары направились после разграбления Москвы. Тверичи во главе с князем Михаилом Ярославичем, успевшим вернуться из Орды накануне появления Дюденя, постановили «стати съ единаго, битися с Татары». В итоге последние не пошли «ратию» к Твери. Город был спасён от разгрома.

Другое обычное следствие «ратей» — захват пленных («полон»). Этим могли промышлять даже небольшие отряды, не говоря о «многолюдных».

В 1281 году, в начале борьбы за великое княжение с Дмитрием Александровичем, Андрей Александрович с отрядом татар пошёл к Переславлю, «татарове же разсыпашося по земли <…> около Володимера, около Юрьева, около Суздаля, около Переяславля все пусто сътвориша пограбиша <…> мужи и жены, и дѣти, и младенци <…> поведоша въ полонъ».

 

Пленных захватило и войско Тохтамыша при набеге на Москву в 1382 году — после разорения города и уничтожения его защитников. Словом, можно привести массу примеров захвата людей при похожих обстоятельствах. Однако в описаниях «Дюденевой рати» «полон» не фигурирует. Таким образом, Туданов набег включал лишь ограбление («церкви пограбиша», в «селах, и волостях, и погостах, и монастырях <…> и люди, и кони, и скоты, и имѣние <…> все пограбиша») и насилие («жены оскверниша»).

Бархатное низложение

«Рать» в 1293 году не только не застала великого князя Дмитрия Александровича врасплох. Похоже, нападавшие и не ставили задачу взять его в плен. Во всяком случае, дали возможность скрыться.

Поход «Дюденевой рати» начался с Суздаля и Владимира, но великий князь в это время находился не в столице. Он был в родовом Переславле-Залесском (на родине своего отца), из которого, «слышавше <…> рать Татарскую», «розбѣгошася розно люди черныя». После этого и сам великий князь с дружиной уехал в Новгородскую землю.

«Эвакуация» населения из Переславля, по-видимому, была плановой. А сам князь, если верить летописи, покинул город лишь после отъезда подданных. Дмитрий Александрович даже смог вывезти великокняжескую казну.

 

Из-за бегства великого князя, по словам летописца, «замятеся вся земля Суждалская». Замешательство жителей Северо-Восточной Руси вполне понятно: суверен покинул их вместе с казной и дружиной, по сути, сдав великое княжение на волю захватчиков.

Получается, что Дмитрий Александрович, по сути, разрешил татарам пройтись по своим городам? «Вряд ли у князя был выбор», — полагает исследователь. А преследовать его не стали из-за главной цели нашествия — захвата ценностей. Поход предпринимался во многом из «хозяйственных» соображений. Так что в большей степени «рать» была, скорее, масштабным грабительством, чем собственно военным предприятием.

«Грабительством богаты»

Симеоновская летопись перечисляет, какие города охватило бедствие: «столныи градъ <…> Володимеръ и Суждаль и Муромъ, Юрьевъ, Переяславль, Коломну, Москву, Можаескъ, Волокъ, Дмитровъ, Углече поле». «Рать» прошлась по 14 городам, однако в списке названы лишь одиннадцать. Но об этой «неувязке» позже.

Сначала ордынцы пришли в Суздаль, затем во Владимир, потом — в Юрьев-Польский, далее в Переславль-Залесский, затем в Москву и «оттолѣ въсхотѣша ити на Тѳеръ». Потом отряды Тудана взяли новгородский Волок и снова направились к Переславлю. Оттуда они уже «поидоша въсвояси», на Волгу.

По словам одного из ведущих исследователей русско-ордынских отношений, историка Вадима Егорова, поход Дюденя представлял собой длительную акцию, «заранее рассчитанную на охват значительной территории». Для неё была выбрана удобно расположенная опорная база, куда свозилось награбленное. Отряды, освобожденные от громоздких обозов, тем самым становились маневреннее. Роль базы играл опустевший с уходом великого князя Переславль-Залесский (не случайно он упоминается в маршруте неоднократно).

Гонорар за ярлык

Однако не будем забывать, что хотя у ордынцев были свои цели, весь поход на Русь был предпринят после ходатайства князя Андрея Александровича. Тот и ранее обращался к помощи Орды в борьбе с братом.

Так, в 1281 году городецкий князь «испроси себѣ» у хана «княженье вѣликое подъ братомъ <…> и приведе съ собою рать татарьскую» (отряды Кавгадыя и Алчедая). В 1293 году Андрей снова пожаловался хану на брата — и на его призыв явилась «рать» Тудана.

Откуда такое благоволение Тохты к городецкому князю? Возможно, всё дело как раз в большом вознаграждении, которое было обещано ордынцам за проделанную работу. Так, немецкий тюрколог Бертольд Шпулер считал, что ордынцам было всё равно, кому из русских князей передать власть, — выдача ярлыка на великое княжение «зависела от стоимости подарков». Так что, вероятно, грабёж городов «ратью» был изначально согласован с Андреем Александровичем и оказался платой хану Тохте за великокняжеский ярлык.

Сокровища церкви

Приходившие на Русь «рати» привычно грабили храмы и соборы, где находилась драгоценная церковная утварь, иконы в дорогих окладах и богатые ткани. Так, зимой 1281–1282 годов приведенные Андреем Александровичем отряды Кавгадыя опустошили города, монастыри и церкви, «иконы и кресты честныя, и сосуды <…> служебныя, и пелены, и книги, и всяко узорочье [дорогие ткани] пограбиша». Нападение произошло за неделю до Рождества. В канун праздника храмы лишились всего необходимого для служб, и в Рождество «пѣниа не было по всѣмъ церквамъ».

В 1382 году, когда Москву взял Тохтамыш, его отряды «церкви зборныя разграбиша и иконы <…> одраша, украшенныя златомъ и сребромъ, и женчюгомъ, и бисеромъ, и каменïемъ драгимъ, и пелены златомъ шитыя и саженныя одраша, кузнь с иконъ одраша <…> и ризы поповскыя пограбиша». Состав владимирских трофеев «Дюденевой рати» был почти схожий: книги, иконы, кресты, драгоценные сосуды, ткани.

 

И только одно выбивается из этого предсказуемого ряда. В самом начале списка потерь в летописи указано, что захватчики «дно чюдное мѣдяное выдраша». «Дно» — это напольное покрытие. А глагол «выдрати» означает не только «вырвать» или «оторвать», но и «выкрасть» (в этом значении он употребляется, например, в «Русской Правде»). Такое «чюдное дно» могло принадлежать только кафедральному собору, то есть Успенскому.

Медные чудеса

Полы владимирского Успенского собора летопись характеризовала как нечто удивительное. И не случайно. В древнерусском церковном зодчестве известны лишь три примера использования меди в качестве покрытия храмовых полов. Об одном таком храме, находившемся в Галицко-Волынской Руси, в городе Холме (ныне Хелм в Польше), Ипатьевская летопись под 1259 годом сообщала, что «въ церкви св. Iоанна <…> внутренний ей помост бе слит от меди и от олова чиста».

 

Храм располагался в детинце города, который строился как княжеский дворец и, по мнению некоторых учёных, был сходен по назначению с тем, что находился в Боголюбове — резиденции князя Андрея Юрьевича под Владимиром. Кстати, в Боголюбове в храме дворцового комплекса также был медный пол. Это показали археологические раскопки, предпринятые в середине ХХ века советским историком, специалистом по зодчеству Северо-Восточной Руси Николаем Ворониным. Позже он реконструировал параметры плит, вычислил их вес и примерно посчитал площадь медного пола Богородице-Рождественского собора.

Резиденция великого князя Андрея Юрьевича Боголюбского, выстроенная между 1158 и 1165 годом, представляла собой каменную крепость с дворцовыми постройками и собором Рождества Богородицы. В ходе археологических работ выяснилось, что пол собора покрывали полированные медные плиты, запаянные на стыках смесью свинца и олова. Контуры плит отпечатались на подоснове. Более того, был даже найден фрагмент медного покрытия.

Когда и как храм в Боголюбове лишился медного «дна», летописи увы не сообщают. А вот судьба третьего храмового пола из меди нам известна — это то самое чудное «дно» Успенского собора Владимира. Время его создания точно не установлено. Николай Воронин лишь констатировал, что в 1293 году медные плиты покрывали «какую-то часть храма».

Хозяева медной горы

Современный облик Успенского собора сформировался не сразу. Первый храм, возведенный между 1158 и 1161 годами при Андрее Боголюбском, серьёзно пострадал во время владимирского пожара 1185 года. Его стали восстанавливать и достраивать (уже при Всеволоде Большое Гнездо) — уцелевшую часть собора окружили галереями, увеличили алтарную часть. По сути, здание было уже во многом новым.

Не исключено, что Успенский собор Всеволода Большое Гнездо мог унаследовать «дно медяное» от изначального здания. Возможно, покрытие изготовили те же мастера, что и пол в соборе Боголюбова (тот строился одновременно с владимирским храмом).

Производство свинцовых и медных плит относилось к «котельному делу»; продукция шла на покрытие «верхов» церквей, а иногда и полов. Успенский собор Владимира (и первый, и второй) летописи называют «златоверхим», подразумевая его покрытие листами меди. Возможно, и владимирские Медные ворота (часть укреплений города, наряду с Золотыми воротами) носили свое название потому, что были частично обиты листами меди. Так что изготовление медного декора для покрытия полов соборов во Владимиро-Суздальском княжестве было вполне реально.

Треть «выхода»

Казалось бы, на фоне церковных сокровищ из драгоценных металлов медный пол не должен был впечатлить захватчиков. Однако если перевести медь в серебряный эквивалент, то речь шла о весьма серьёзных суммах. И тогда интерес «рати» к напольному декору Успенского собора понятен.

По подсчётам Александра Лаврентьева, на покрытие пола кафедрального собора ушло около 17 тонн меди. Стоимость «дна чюдного мѣдяного» составляла около 1500 рублей серебром.

Серебром, как известно, оплачивался русский «выход» (дань) в Орду. Размеры дани с русских княжеств в XIII веке неизвестны. Но при Дмитрии Донском, чьё великое княжение пришлось на 1363–1389 годы, эта сумма, по оценкам учёных, достигала 5000 рублей серебром в год. Получается, что стоимость «напольной» меди составила почти треть дани Орде. Это немало.

Кстати, возможно медный пол Богородице-Рождественского собора Боголюбова тоже умыкнула «Дюденева рать». Летопись, как уже упоминалось, назвала лишь одиннадцать из 14 городов, подвергшихся нападению. Одним из трёх «анонимных» городов могло быть Боголюбово. Оно сохранило городской статус и после того, как в 1174 году здесь был убит князь Андрей Юрьевич, а в дворцовых постройках основан монастырь. «Боголюбое» значится среди Залесских «градов» в «Списке русских городов дальних и ближних» конца XIV века, и от Владимира его отделяет всего 10 км.

Стоимость боголюбовского пола Александр Лаврентьев оценивает примерно в 550 рублей серебром. Если собор утратил свой напольный декор одновременно с Успенским во Владимире, то получается, что в совокупности ордынцы захватили меди на сумму свыше 2000 рублей серебром. А это уже превышает треть «выхода» в Орду, что, надо думать, весьма удовлетворило хана Тохту.

Дно богатства

Остаётся вопрос, почему на медные полы покусилась только «Дюденева рать»? Ведь между 1238 и 1293 годами татары грабили Владимир неоднократно.

Возможно, к походу Тудана соборная ризница в той или иной мере уже оскудела. Регулярные набеги ордынцев и выплата «выхода» сделали свое дело. «Вижъ <...> како велиции кнѧзи, твои прадѣды и дѣды и отецъ твои великыи кнѧзь Олександръ оукрасили церковь Божию <...> книгами и богатили домы великымы десѧтинами по всѣмъ градомъ <...>. А нынѣ <...> самъ <...> вѣдаешь, оже церкви та ограблена и домы ѥѩ поусты», — писал в поучении одному из соперничающих братьев владимирский епископ (имён князя и епископа поучение не содержит).

Храм, разоренный войсками Батыя при штурме Владимира в феврале 1238 года, тогда же, очевидно, лишился золоченой меди — «златых верхов». В 1280 году на средства митрополита Кирилла собор был крыт листами свинца. Но это покрытие внимания грабителей в 1293 году не привлекло. В отличие от удивительного пола. А так как великокняжеская казна «Дюденевой рати» не досталась, то Андрей Александрович мог расплатиться с Тохтой за великокняжеский ярлык «чюдным дном» соборов.

Скользящие полы

В отличие от компактных драгоценных предметов, медные полы должны были доставить «рати» хлопоты. Во-первых, чтобы «выдрать» их, надо было распаять или как-то иначе отсоединить стыки плит. Тут нужны профессионалы с набором инструментов. Скорее всего, для этого были «мобилизованы» сами владимирцы.

Во-вторых, медный груз, который надо было доставить в Орду, составлял около 25 тонн. Такой трофей легче всего было переправить по рекам — Клязьме, Оке и Волге. Прецедентов тому немало — например, в истории каменного строительства в Северо-Восточной Руси середины XII – начала XIII века. Все храмы Владимиро-Суздальской земли возводились из известняка, добывавшегося вблизи современного Домодедова под Москвой. Расстояние оттуда речным путём до стройплощадок было внушительным. Камень возили летом на судах, а зимой — по льду замерзших рек. С этой точки зрения важно, в какое время года «Дюденева рать» явилась на Русь.

Некоторые учёные относят набег к лету–осени 1293 года. Есть версия, что татары могли прибыть на Русь по воде, — Орда располагала судами. Вадим Егоров, напротив, не считает водный путь возможным, поскольку перевозка конницы на кораблях «не только не выгодна, но и затруднительна с практической стороны» (движение против течения, кормление лошадей и пр.). Историк Антон Горский относит «рать» к зиме 1293–1294 годов. Дело в том, что в летописи есть указание, что татары «царя Токтомера» разгромили Тверь «тое же зимы», когда под её стенами побывала «Дюденева рать».

«Зиму» можно трактовать и в расширительном, климатическом смысле. Если так, то Тудан привёл на Русь отряды по льду замерзшей Волги и её притоков не позднее ноября 1293 года. И так же, по льду, вернулся в Сарай не позже марта 1294 года. Известно, что на Руси XIII века замерзшие реки служили «дорогами завоевания и порабощения». Та же армия Батыя двигалась по заледеневшим рекам — кавалерия не смогла бы пройти по заснеженным лесам Залесского края.

Если «дно медяное» храмов Владимирской земли вывозили зимой на лошадях, то их нужно было бы полторы сотни, как минимум. Если же трофей везли на санях или телегах, то обоз включал не менее 50 транспортных средств.

Драгоценный металлолом

На Руси в XIII веке собственной добычи меди не было. Металл импортировался из Западной Европы через Новгород. В домонгольское время медь могла попадать в Новгород в виде лома или многократно переплавленной продукции. Археологические работы в городе показывают, что такой и была основная категория ввозимых цветных металлов.

Химический анализ медных изделий золотоордынских мастеров позволяет допустить возможность ввоза меди в Орду также из Западной Европы. Итальянские письменные источники XIV века прямо указывают на транспортировку купцами с Апеннинского полуострова цветных металлов, меди и олова из Европы в Сарай на продажу. Но медь в Орду могла поступать и иначе — например, с помощью грабительских «ратей».

 

Здесь показателен существенно более поздний пример. В 1451 году хан Сеид Ахмед отправил за Оку армию во главе с царевичем Мазовшей. Она прорвалась к Москве. Осада продолжалась сутки. Следующим утром «отступиша татари от града». Поход вошёл в историю как «скорая татарщина».

Известно, что напавшие поживились медью и железом. Но в итоге бросили добычу. Мазовша, напуганный ночной вылазкой москвичей, просто бежал. В панике были оставлены и обозы с трофеями. Впрочем, вероятно, у него просто не оказалось возможности вывезти тяжелый товар — той, которой располагала «Дюденева рать».
IQ
 

Автор исследования:

Александр Лаврентьев, ведущий научный сотрудник Лаборатории лингвосемиотических исследований Школы филологических наук факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ

Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 12 января, 2022 г.