• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Потрясённая экономика

Как затяжные болезни из прошлого добавили проблем современному миру

ISTOCK

За последние 10 лет в глобальной экономической сфере накопились затяжные болезни, обострившиеся в условиях нынешнего геополитического кризиса, утверждают авторы новой коллективной монографии «Мировая экономика в период больших потрясений». На презентации в пресс-центре медиагруппы «Россия сегодня» издание представили его редакторы Леонид Григорьев, Игорь Макаров и Александр Курдин. О том, что это за потрясения, почему книгу о них полезно прочесть, а текущие события не стоит оценивать только с позиции «здесь и сейчас» — в репортаже IQ.HSE.

Приделать бинокли

Фредерик Флит — моряк, первым на «Титанике» увидевший айсберг, стоял на вахте без бинокля. Смотрел бы через «оптику» — разглядел бы раньше и изменил историю лайнера. «Наша работа над книгой — это отчасти попытка приделать бинокли к процессу принятия решений», — сравнил известный российский экономист, научный руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, профессор Леонид Григорьев.

Подобное сравнение сделано не просто так. «Приделать бинокли» — помочь понять экономические законы, которые для массмедиа в дыму сегодняшних катаклизмов порою будто не существуют, однако они, как заметил один из участников презентации, продолжают работать даже когда «всё вокруг плавится».

«Известные российские» — и про авторов монографии в целом. Писали её 20 учёных, представляющих отечественную школу мировой экономики. Каждый отвечал за область своей специализации: межстрановое социальное неравенство, финансовую систему, энергетические рынки, торговлю, транспорт, военные расходы, демографию, налоги и проч. Итог общей сборки — весомый труд о глобальном развитии от Великой рецессии 2008–2009 до пандемийных 2020–2021 годов.

Масштабно. Однако не устарело ли, ведь 2022-й, кажется, изменил всё. Ответ учёных однозначен — нет. Инфляция, удорожание энергоносителей, конфликтность — то, что сотрясает мир сейчас, говорят они, во многом объясняется тем, как мировая экономика проходила 2010-е, то есть «долгосрочными трендами, большинство из которых зародились на выходе или после кризиса 2008–2009».

Книга «Мировая экономика в период больших потрясений» (М., ИНФРА-М, 2022):

 одно из наиболее полных и квалифицированных описаний глобальной экономики последнего десятилетия;

 подготовлена на базе Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ;

 18 глав с обзором теорий, постановкой проблем и подходами к их решению;

 авторы — эксперты из НИУ ВШЭ, МГУ им. М.В. Ломоносова, ФНИСЦ РАН, Экономической экспертной группы (ЭЭГ), Аналитического центра при Правительстве РФ, Московской школы управления «Сколково», Свободного университета Амстердама.

Неравенство — для популистов

Один из трендов — в сфере социального неравенства. «Мир гораздо неравномернее, чем это представляется большинству людей», — заметил Леонид Григорьев. Если разбить государства на кластеры по среднему значению ВВП на душу населения по ППС [паритету покупательной способности — ред.], перепад даже между первыми двумя группами богатейших будет в два раза, а между первым кластером и не самым бедным пятым — в 11.

Прогресса в преодолении неравенства между странами в последние 30 лет так и нет (кроме Китая и Индии). Они не сближаются по уровню развития, а внутри них параллельно с экономическим ростом увеличивается дистанция между богатыми и огромной массой мелких служащих, работников сферы сервиса и торговли.

Во многих странах на 1% самого богатого населения приходится бОльшая доля доходов, чем на 50% самого бедного. Кризис 2008–2009 годов положил конец потребительскому процветанию населения развитого мира, выраженному в возможности благодаря низким процентным ставкам и дешёвому кредиту купить жильё, автомобиль и гаджеты даже в условиях стагнирующих доходов. С тех пор проблема неравенства вышла в политическую плоскость — на выборах стали побеждать политики-популисты.

Из книги «Мировая экономика в период больших потрясений»

Несвободная торговля

«Неравенство как один из ключевых элементов политической повестки дня определяет многие процессы, с которыми мы сталкиваемся, в том числе и начавшуюся деглобализацию», — обращает внимание руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Игорь Макаров.

Увидеть это можно через происходящее с мировой торговлей — выгодной для экономического роста, но не выигрышной для отдельных групп населения (синие воротнички в развитых странах, например, проигрывают от неё, уступая в конкуренции рабочей силе из развивающихся). «И если к этим группам надо обращаться, особенно перед выборами, то свободной торговлей можно пожертвовать. А если жертвовать ещё и с дополнительной пользой — надавив на геополитического конкурента, многие политики тем более охотно к этому прибегают», — полагает Игорь Макаров.

Для развитых государств свободная торговля перестала иметь самоценность, уверен эксперт. После Второй мировой войны она практически непрерывно росла быстрее, чем ВВП, начиная с 2012 года наоборот – стабильно медленнее. Все бОльшая часть добавленной стоимости отныне остается внутри стран, их связи через торговые отношения слабеют.

Старая модель глобализации постепенно сходит на нет. Причин этого много, одна из них — растущий протекционизм. Доля мировой торговли, подверженной протекционистским барьерам (новым тарифам на импорт) непрерывно увеличивается с 2010 года. Важную роль в этом процессе сыграла торговая война между США и Китаем — с 2014-го. А потом в 2020-е к стандартному протекционизму добавляются и массовые санкции, в том числе в отношении России. И вот мы вошли в период, когда протекционизм и санкции стали общей практикой, обыденным явлением. В истории такое бывало и раньше, но ещё до того, как повсеместно признавалась важность свободной торговли. Сейчас с её значением все соглашаются, но к протекционизму и санкциям это прибегать не мешает.

Игорь Макаров
Руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ

Притягивающие капитал

«Международные финансовые санкции ограничивают свободу финансовых потоков, что заставляет по-новому смотреть на закономерности, которые действовали ранее», — считает заместитель декана по научной работе экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Александр Курдин. Делать выводы, по его мнению, ещё рано: тема санкций политизирована, научные работы, показывающие влияние событий последних месяцев на движение финансовых ресурсов, появятся, возможно, в ближайшие годы.

Однако направление движения — вызов для мировой экономики, возникший не сегодня и вне санкционных мер: «То, что мы видим в 2021–2022-м, похоже на то, что было в 2000-е: довольно серьёзный отток капитала из развивающихся стран, который сейчас связан с тем, что в условиях поднятия процентных ставок развитые экономики оттягивают капитал, а развивающиеся сталкиваются с его оттоком».

Важнейшим фактором дисбаланса, притягивания как пылесосом капитала со всего мира, становится экономика США с довольно большим дефицитом счёта текущих операций, который требует финансирования. В 2020–2022 годах ситуация ещё сильнее ухудшилась, дополнительно усугубляясь тем, что в период пандемии COVID-19 в США увеличился и без того серьёзный дефицит консолидированного бюджета. Да, в последнее время заметны улучшения, но в целом это остаётся одним из двигателей инфляционного давления как в американской экономике, так и в глобальной.

Александр Курдин
Заместитель декана по научной работе экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова

«Зелёные» риски

«Основная проблема не в том, как и где деньги идут, а во что они идут, — акцентирует Леонид Григорьев. — Мы стоим перед структурным кризисом в энергетике, похожем на 1973–1974 годы. Тогда это привело к кардинальным сдвигам в распределении конкурентных преимуществ разных стран. В Японии, например, пустили на металлолом несколько крупных отраслей промышленности. Кто-нибудь ещё помнит про японские суда? Их нет. А тогда были. В Японии была огромная норма накопления — 30% ВВП в течение 15 лет, а темп роста — 1%. Ломали и вкладывались в другие отрасли».

Нечто похожее может начаться и теперь: переключение капиталовложений на структурные сдвиги вместо расширения вложений в благосостояние и сохранение климата. Между тем, вкладываться в зелёную трансформацию мировой экономики стало актуально. Эта тема одна из самых дискуссионных. Другое дело, что «значительная часть дискуссий сильно смещена».

«Обычно, — поясняет Игорь Макаров, — обсуждают успехи или неудачи зелёной трансформации, развитие возобновляемых источников энергии в Евросоюзе или США. Однако ЕС и США с точки зрения глобальных выбросов и климата играют не очень большую роль. Вся динамика выброса парниковых газов мира последних десятилетий определяется Китаем, Индией и другими развивающимися странами. В них судьба климата и будет решаться: насколько они смогут сократить выбросы, а не как быстро ЕС станет углеродонейтральным».

Основное, что мы видим через СМИ, это страдания в Европе. Она собирается трансформировать свой энергобаланс, стремительно снизить до нуля потребление углеводородов. Хорошо. Но, во-первых, ещё нет технологий — они пионерские и очень дорогие. Во-вторых, чтобы довести водород до печек, нужно менять все европейские трубы, включая газовые. Это безумные деньги, делающие вопрос крайне сложным. Просто клятвами его не решить, мир должен радикально перестроиться и прийти к компромиссам в организации этого дела. Нужно глобальное управление, способное одолеть глобальные проблемы, а его пока нет.

Леонид Григорьев
Научный руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ

Движение на сопротивлении

Кризис глобального управления — ещё одна «болезнь», перешедшая в 2022-й из последнего десятилетия. Международные институты не справляются с вызовами в сфере климата и неравенства; с пандемией каждая страна в итоге боролась самостоятельно; «в глубоком кризисе находится ВТО, по-прежнему не удаётся договориться о реформировании МВФ»; заявленные в 2015 году Цели в области устойчивого развития (ЦУР) ООН не достигнуты и требуют пересмотра.

Человечеству всё труднее сотрудничать и договариваться. Текущими событиями такой долговременный тренд только подтверждается по целям, но ещё не по реализации. Кроме уже названных проблем (будь то прогрессирующее неравенство или неравномерная зелёная трансформация), здесь, в частности, «переход к новой нормали экономического роста» и замедление стран БРИКС, недавно бывших двигателями мировой экономики. В 2000–2010-е они превзошли развитые государства по промышленному производству, потреблению энергии. В 2016 году Китай опередил США по ВВП по паритету покупательной способности (ППС) и стал крупнейшей экономикой мира.

В 2021-м суммарный ВВП по паритету покупательной способности (ППС) пяти членов БРИКС превысил тот же показатель Большой семерки (Великобритания, Германия, Италия, США, Франция, Япония, Канада).

Эти сдвиги стали настолько гигантскими, что вопрос о ближайшем будущем надо видеть в контексте замедления роста мирового ВВП на 2023 год. И тем более — рассматривая дальнюю перспективу.

«Раскрученные проблемы, которые мы видим, безусловно, драматичны для тех, кто в них вовлечен, — комментирует Александр Курдин, — но эти проблемы — следствие тенденций, появившихся не сейчас. В текущий момент они усугубились локальными шоками, а глобально мощный поезд мировой экономики едет дальше с некоторыми корректировками. Принципиально экономические законы продолжают работать, всё вокруг плавится, а законы стоят».

Или — о том же с отсылкой к упомянутому в начале «Титанику». «Если “Титаник” не торпедировать или не распороть борт айсбергом, утопить его было нельзя. Надо очень потрудиться, чтобы его куда-то свернуть, — подвёл черту Леонид Григорьев. — Сейчас геополитика пытается это сделать, но базисные вещи — поведение потребителей, фирм и прочее, конечно, устойчивы. Глобальная экономика имеет колоссальную устойчивость в своих законах. Её бьют, а она сопротивляется, чтобы продолжать движение».
IQ

Автор текста: Салтанова Светлана Васильевна, 21 ноября, 2022 г.