Семейный вклад с капитализацией

Единый государственный экзамен (ЕГЭ) — это система тестирования с особо высокими ставками. В ходе него решается судьба учащегося: поступит ли он в вуз, и в какой именно. Социологи полагают, что подобные тесты могут усиливать неравенство. Ведь у обеспеченных семей больше возможностей вложить средства в учёбу и подготовку детей к успешной сдаче ЕГЭ. В итоге такие ребята чаще учатся не просто в вузах, но в селективных университетах, отбирающих самую способную молодёжь. И всё же, чтобы делать корректные выводы об экзаменах, нужно подсчитать их вклад в неравенство. Это и предприняли учёные Института образования НИУ ВШЭ и Стэнфордского университета.

Публикация в рамках совместного спецпроекта IQ.HSE и Стратегического проекта «Неравенство» Института образования НИУ ВШЭ.

Катализаторы неравенства

Варианты аттестации знаний можно разделить на три группы, в зависимости от их влияния на дальнейшее образование человека. Тесты с высокими ставками сказываются на распределении учащихся по образовательным траекториям (например, полный курс средней школы, затем вуз) и допускают к следующему уровню образования. Таковым является и ЕГЭ.

Другая форма итоговой аттестации — основной государственный экзамен (ОГЭ), «отчёт» об основном общем образовании после 9-го класса — в этой логике имеет меньшие ставки. Он сигнализирует о шансах преуспеть на следующей ступени, но не определяет образовательный выбор.

Наконец, есть тесты без ставок, например, международные мониторинги TIMSS (исследование качества школьного математического и естественнонаучного образования) и PISA (оценка функциональной грамотности учащихся — умения практически применять знания). Эти тесты дают страновой срез знаний, позволяют сравнивать успехи разных государств, но они «обезличены». Сами учащиеся ничего от них не получают и своих баллов по ним не знают.

В результатах «высокоставочных» тестов проявляются как способности самого ученика, так и усилия его семьи, которая вкладывается в подготовку. Родители с высоким социально-экономическим положением (СЭП), отражающим уровень образования и доходов, профессиональный статус, могут инвестировать больше, понимая, что это окупится, обеспечит лучшее будущее их детям.

Очевидно, что значимы не только ресурсы семьи, но и её культурные запросы и установки относительно образования, транслируемые детям, — насколько ценно обучение в вузе и в каком именно (дети состоятельных родителей чаще поступают в сильные вузы). Так или иначе, социально-экономическое неравенство образовательных возможностей коренится во многом в семье.

Если говорить о различиях результатов «бесставочных» тестов, то их часто объясняют разными академическими способностями, условиями обучения и социализации.

О роли тестов с высокими ставками в воспроизводстве неравенства можно рассуждать двояко — и оба сценария будут реалистичны. Рассмотрим каждый сценарий детальнее:

1. Существуют заметные различия в успеваемости учащихся с разным СЭП (привилегированные группы выигрывают, причем так было и в советскую эпоху, при номинальном равенстве доступа к образованию). В этом случае аттестации с высокими ставками подтверждают и фиксируют неравенство при отборе претендентов на следующий уровень.
2. Экзамены с высокими ставками могут и усугублять неравенство , поскольку школьники с высоким СЭП целенаправленно аккумулируют и задействуют все свои ресурсы для подготовки к ним. Неравенство здесь может особенно усиливаться в сравнении с системами, где нет «высокоставочных» тестов или они не играют ключевую роль в определении образовательной траектории.

Однако, если рассуждать о роли экзаменов в жизни человека и о том, как эта проверка знаний может вносить вклад в поддержание неравенства, нужно для начала сравнить ресурсы влияния всех трёх групп тестов — с высокими, низкими и нулевыми ставками. Важно понять, какую долю неравенства определяет каждая группа при переходе учащегося в старшую школу, а затем в вуз, причём с учетом его селективности (в селективных университетах средний балл ЕГЭ зачисленных превышает 70).

При подобных подсчётах применяется декомпозиция (разложение на компоненты). В итоге можно судить, не преувеличен ли вклад экзаменов в неравенство. Такое исследование и провели Татьяна Хавенсон и Татьяна Чиркина из Института образования НИУ ВШЭ вместе с Мишель Джексон из Стэнфорда.

В работе использовались данные лонгитюда Высшей школы экономики «Траектории в образовании и профессии» (ТрОП). Этот мониторинг аккумулировал данные об успеваемости, образовательном выборе и семьях примерно 4000 российских учащихся (в первую волну обследования, в 2011 году, их было больше, в четвёртую волну — в 2014–2015 годах — меньше). ТрОП позволил проследить судьбы одних и тех же ребят начиная с 8-го класса и обеспечил материал для исследований факторов образовательного выбора.

Семейное предопределение

Исследователи рассмотрели прямые и непрямые эффекты СЭП семьи — сферы проявления неравенства — на образовательные переходы (с использованием декомпозиции). При этом прямые эффекты позволяли скорректировать оценку непрямых.

Прямые эффекты выражаются в том, как социальное происхождение ученика детерминирует его решение относительно образования, при возникновении ситуации выбора (с учётом успеваемости). Простой пример: обычно академическую траекторию — старшие классы, затем вуз — чаще выбирают семьи с более высоким положением.

Непрямые эффекты — это то, как статус семьи влияет на успеваемость ребенка, а через неё и на образовательную траекторию. Подобные эффекты включают и действие тестов.

Зависимыми переменными стали переходы после 9-го класса (в старшую школу или систему профессионального образования, СПО) и после 11-го класса (в вуз), а также выбор университета (селективный или нет). Независимыми же переменными были: успеваемость (результаты тестов с разными ставками: с высокими — баллы ЕГЭ по русскому языку и математике (11-й класс), с низкими — ОГЭ по русскому языку и математике (9-й класс), с нулевыми — баллы TIMSS по математике (8 класс) и PISA по математике и чтению (9 класс), а также социально-экономическое положение семьи, характеризующееся через профессиональный статус родителей (по данным PISA).

Экзамены: значимые, но не ключевые для неравенства

Выяснилось, что после 9-го класса тесты PISA оказались самым мощным индикатором влияния семьи, составив около 40% от её эффектов (другие проверки знаний — лишь около 30%). Тем самым при переходе в старшие классы они объясняют заметную долю общего социально-экономического неравенства. Добавим, что в России баллы PISA вообще теснее связаны с семейными характеристиками, чем со школьными, а с баллами TIMSS — всё наоборот.

В то же время, после 11-го класса TIMSS даёт самый низкий непрямой эффект — 16%, а ЕГЭ по русскому языку — самый высокий, 43%. Проверки знаний с высокими ставками (единые экзамены по русскому и математике) имеют больший эффект, чем мониторинги без ставок ( TIMSS и PISA ). Различия в величине эффекта — аргумент в пользу особой роли «высокоставочных» тестов.

Что касается выбора вуза, то здесь по влиянию тоже лидируют ЕГЭ. Тем не менее, и в этом случае непрямые эффекты отвечают за менее чем треть общего неравенства при выборе селективного университета.

Сила семейного багажа

Если резюмировать, то общий эффект СЭП примерно одинаков на каждом образовательном переходе. При этом, независимо от успеваемости, прямое влияние семьи всегда больше. Иначе говоря, выбор траектории больше объясняется прямым воздействием социально-экономического статуса семьи учащегося. И, какие бы измерения достижений ни использовались, прямые семейные эффекты отвечают за большую часть неравенства при каждом переходе.

Если общий семейный эффект на выбор образовательного трека взять за 100%, то не более 45% из них объясняются успеваемостью при переходах в старшие классы и в вуз и не более 30% — при выборе университетов. Таким образом, академические успехи в школе — всё же не ключевой предиктор («предсказатель») выбора образовательной траектории.

Сюжет «сравнение вкладов отдельных тестов и СЭП» подталкивает к мысли о специфической роли экзаменов с высокими ставками. При поступлении в университет они отвечают за 40% от общего неравенства, а при доступе в селективные вузы — за четверть неравенства. А вот тесты без ставок — лишь за 15%. И всё же для идеи «особости» ЕГЭ в воспроизводстве неравенства требуются уточнения.

Переоцененный ЕГЭ

Во-первых, хотя экзамены с высокими ставками определяют «четверть плюс» социально-экономического неравенства в двух университетских переходах, эти доли не выглядят как зашкаливающие, если сравнивать их с другими — например, с долей «низкоставочного» ОГЭ при переходе в старшую школу. Эта итоговая аттестация также отвечает за 25% социально-экономического неравенства.

Во-вторых, в общем и целом, на долю ЕГЭ приходится не максимальная часть от всего эффекта неравенства (прямые эффекты в этом смысле мощнее). В-третьих, если роль тестов без ставок при выборе уровня образования и подборе вуза одинаковая, то о роли высоко котирующихся экзаменационных испытаний при двух университетских переходах этого сказать нельзя.

ЕГЭ заметно более весом в объяснении неравенства при поступлении в университет как таковой, чем в объяснении неравенства при выборе селективного вуза. А ведь, казалось бы, роль этих экзаменов должна быть одинаково влиятельной в обоих случаях.

Так что общий вклад тестов с высокими ставками в репродукцию неравенства не стоит преувеличивать. И хотя вполне возможно действие обоих вышеназванных сценариев с ЕГЭ — фиксация неравенства либо усиление его — фиксация всё же более вероятна.

Повысить шансы низкоресурсных групп

И всё же важная роль экзаменов в судьбе учащихся несомненна. Это отражается и на семейных инвестициях в подготовку к ЕГЭ. При учёте всех тестов сразу, а значит, при контроле разных аспектов академических способностей учащихся, «высокоставочные» экзамены составляют большую долю от непрямых эффектов, что говорит об адресных, целевых вложениях семей в сдачу судьбоносных испытаний. Но, о каких бы проверках знаний речь ни шла, характеристики семьи (прямые эффекты) всё равно перевешивают их по вкладу в неравенство. Отсюда следует, что главное беспокойство по поводу неодинаковых образовательных возможностей должно быть связано с социально-экономическим бэкграундом семьи, а не с системой оценивания знаний.

В любом случае, для снижения неравенства можно попытаться облегчить учащимся из низкоресурсных семей доступ к подготовительным курсам и репетиторам, которые помогают более привилегированным выпускникам добиваться высоких баллов ЕГЭ. Возможно, стоит немного снизить критерии при поступлении в университет для учащихся с низким СЭП (пересмотреть для них баллы). Но работать надо именно с установками, а не только с баллами. Такая политика смягчила бы неравенство и запустила социальный лифт для способных, но малообеспеченных абитуриентов.
IQ

 

Авторы исследования:

Татьяна Хавенсон, доцент Института образования НИУ ВШЭ, руководитель Международной лаборатории оценки практик и инноваций в образовании НИУ ВШЭ

Татьяна Чиркина, научный сотрудник Международной лаборатории оценки практик и инноваций в образовании НИУ ВШЭ

Мишель Джексон, доцент Департамента социологии Стэнфордского университета

Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 12 января, 2023 г.