Идейные машины советника Корсакова

В конце сентября 1832 года Петербургская академия наук получила письмо коллежского советника Семёна Корсакова о созданном им «новом методе исследования». Комиссия из четырёх академиков взяла неделю на рассмотрение этого сообщения и сопровождавшей его брошюры с подробным описанием метода на французском, главном языке науки того времени. Вдохновленный своим открытием, изобретатель даже отказался от каких-либо прав на патент, предлагая использовать его свободно и повсеместно. Речь шла об одном из первых вариантов перфокарт — технологии, радикально повлиявшей на будущее развитие всей вычислительной техники.

Семья

Отец нашего героя Николай Иванович Корсаков — потомок старинного дворянского рода, дослужившийся до инженер-полковника и вошедший в историю как один из главных руководителей строительства Херсона. Новая крепость и судоверфь возводились в устье Днепра по указу Екатерины II, подписанного в 1778 году. Корсаков руководил этими работами в 1784-1788 годах, когда был срочно вызван к Суворову под Очаков. Здесь он участвовал в строительстве осадных батарей и скончался, оставив жену с годовалым сыном, который родился ещё в Херсоне.

Судьба сына оказалась не менее богата на события. Семён Николаевич участвовал в Отечественной войне 1812 года и заграничных походах против Наполеона в 1813-1814 годах, а далее служил в статистическом управлении Министерства внутренних дел, добравшись постепенно до генеральского звания действительного статского советника. Это достижение повторит и его сын Михаил, который уже во второй половине XIX века станет генерал-губернатором Восточной Сибири и даже членом Государственного совета Российской Империи.

Сам же Семён Николаевич, выйдя в отставку, провёл остаток лет в подмосковном имении Тарусово, развлекаясь гомеопатией, своим давним и страстным увлечением. Его имя так и осталось бы известным лишь узким специалистам по русской истории XVII-XIX веков, если б не то самое письмо в Академию наук и не описанные в нём изобретения. И пусть тогда дальше учёной комиссии дело так и не пошло, сегодня «Википедия» рассказывает о «машинах идей» Корсакова на восьми языках, включая английский.

Идеи

Историю логических машин обычно отсчитывают с испанского поэта, мистика и математика конца XIII века Раймонда Луллия. В трактате «Великое искусство» (Ars Magna) и других своих работах он развивал удивительную для своего времени мысль о том, что в каждой области знаний можно выделить несколько первичных понятий, сущностей, комбинации которых позволяют описать всё мыслимое и возможное в мире. Сконструированная Луллием «машина» представляла собой набор концентрических кругов, вращение которых позволяло получать разные сочетания символов, соответствующих различным понятиям, прежде всего богословским.

В своём самом сложном варианте устройство содержало 14 дисков и позволяло получать астрономическое количество комбинаций. Но даже и его более упрощенные варианты пользовались большим интересом. Предполагается, что Свифт в одном из путешествий Гулливера высмеивал такой подход, упоминая механический прибор, с помощью которого «самый невежественный и бездарный человек при небольшой затрате средств и физических усилий может писать книги по философии, политике, праву, математике и богословию». В самом деле, машины Раймонда Луллия обсуждали в разное время самые видные мыслители Европы, включая Джордано Бруно и Рене Декарта.

Идеи Луллия повлияли на всю будущую философию, и через несколько столетий Лейбниц задумался о создании «всеобщего алфавита» человеческих знаний. А на рубеже XVIII-XIX веков — уже во времена молодости Семёна Корсакова — английский естествоиспытатель, граф Чарльз Стэнхоуп сконструировал более совершенные машины для автоматизации процесса рассуждений. Его квадратный «демонстратор» — коробка с пазами, в которых размещены подвижные прозрачные пластины разных цветов. Выставляя пластины в соответствии с определенными правилами, в систему можно было ввести «начальные условия», а их комбинация, видимая сквозь окошко в коробке, представляла решение силлогизма.

Документы

В письме, поступившем в Петербургскую академию от Корсакова в 1832 году, содержалось описание новых механических «логических машин». Незадолго до этого он выпустил за свой счёт брошюру об изобретении, которую и представил на суд учёных мужей. Историки обнаружили эти документы уже в 1960-х, когда публиковались архивы Академии наук, а первый перевод книжки на русский вышел из печати уже в 2000-х.

Её стоит прочесть хотя бы для того, чтобы насладиться красотой слога статского советника:

«Человек мыслит, но действия его носят механический характер: он приказывает, и его ноги идут, а руки двигаются. Всё совершающееся совершается механически. Человеческие идеи, концепции фиксируются, передаются и сохраняются во времени, благодаря слову и письму, которые являются ничем иным, как механическими операциями разума».

Уже в 1980-х на публикации наткнулся крупный советский математик и кибернетик Гелий Поваров, который живо интересовался историей и предысторией развития этих наук в нашей стране. Именно он обнаружил оригинальные «Начертания...» Корсакова, популяризировал его идеи — и сделал советника одним из основоположников отечественной кибернетики. И если прорыва, каким стали разностные машины его современника Чарльза Бэббиджа (1833 год), устройства Корсакова не совершили, Поваров закрепил за ними вполне весомое мировое достижение — первое в истории информатики использование перфокарт.

Перфокарты

В монографии Корсакова описаны пять схожих друг с другом устройств, предназначенных для поиска и классификации информации. Самое простое из них — «прямолинейный гомеоскоп с неподвижными частями». Он использовал перфорированную таблицу, по столбцам которой осторожно перемещалась деревянная планка с булавками-шипами разной высоты. При совпадении отверстий в таблице с выступающими шипами находился нужный столбец.

Объясняя принцип работы гомеоскопа, Корсаков приводил пример из медицинской диагностики: столбцы таблицы содержат симптомы различных болезней, а шипы на планке врач выставляет в соответствии с симптомами, которые наблюдаются у пациента. Планка движется вдоль столбцов, пока не упрётся в нужный, — и врачу останется лишь выбрать подходящее лекарство. «Число деталей, которые учитывает устройство, может достигать многих сотен», — добавляет Корсаков. По сути — это была первая в мире экспертная система в медицине, вновь похожие помощники для врачей были созданы лишь во второй половине XX века.

Сходным образом работали и другие предложенные им машины, несколько более сложные, — прямолинейный гомеоскоп с подвижными частями, плоский гомеоскоп, идеоскоп и компаратор. Задерживаться на их устройстве мы не будем, но отметим, что все они использовали для обработки информации перфорированные таблицы. В то время они были самым новейшим «хай-теком», появившись в ткацких станках Жаккарда и перевернув всю лёгкую индустрию Европы. По-видимому, Корсаков сложил «два и два»: представления о логических машинах, способных мыслить механически, и практику применения перфокарт для «программирования».

Академики

Комиссия в составе академиков Купфера, Паррота, Брандта и Остроградского выдала заключение через неделю, в октябре 1832 года. Резюме учёных мужей отдавало сарказмом, напоминающим сатиру Свифта: «Г-н Корсаков потратил слишком много разума на то, чтобы научить других обходиться без разума».

Однако они внимательно рассмотрели предложения советника и работу простейшего из его гомеоскопов, отметив, что суть изобретения заключается в «облегчении действий разума» при сравнении большого числа понятий. Вместе с тем, учёные мужи сошлись на том, что суть математики, физики и химии «нельзя свести к таблицам», хотя новинка, возможно, найдёт применение в науках, требующих систематизации множества понятий: минералогии, ботанике, зоологии.

Честно говоря, они были по-своему правы, констатировав, что практической пользы от изобретения нет и не предвидится. «Метод по самой своей природе может быть приложен лишь к некоторым наукам, да и то для каждой из них потребовалось бы составить отдельную таблицу, — заключали академики во главе с Остроградским. — Последняя в большинстве своем имела бы огромные размеры и потребовала бы затрат, совершенно не соответствующих пользе, которую по мнению автора, можно было бы получить от этого прибора».

Такие замечания были вполне справедливы для того времени и того уровня развития технологий. «Машины идей» советника Корсакова так и остались в архивах — пока их не «переоткрыли» историки уже совершенно другой эпохи. С высоты прошедшего времени большую ценность имеет и такой, не слишком удачный, но всё-таки шаг вперед на пути к перфокартам и вычислительным машинам XX века — и электронике XXI-го.
IQ
 

Литература по теме:

Корсаков С.Н. «Начертание нового способа исследования при помощи машин, сравнивающих идеи», М., Изд. МИФИ, 2009.

Авторы текста: Роман Фишман, Даниил Кузнецов

Автор текста: Кузнецов Даниил Александрович, 20 октября, 2023 г.