Мнение: Считается, что посторонние звуки и визуальный шум сильно мешают чтению.
На деле: Понимание прочитанного в условиях шума не ухудшается, но меняется скорость чтения — в случае аудиального шума она снижается, а в случае визуального, как ни парадоксально, может увеличиться.
Исследователи из Центра языка и мозга НИУ ВШЭ выяснили, как аудиальный и визуальный шум влияет на качество чтения — становится ли оно более поверхностным, когда человек опирается лишь на значения слов, но не связи между ними. Оказалось, что понимание текстов в зашумленных условиях не страдает. А вот скорость чтения меняется. Оно замедляется, когда вокруг слышны даже неразборчивые разговоры. Зато когда человек сталкивается с визуальным шумом, он начинает читать несколько быстрее — судя по всему, из-за раздражающего эффекта. Результаты исследования опубликованы в журнале PLOS ONE.
В рамках теории коммуникаций шум считается неизбежной особенностью коммуникативного потока. В широком смысле шум — это любое нарушение канала связи или любой дополнительный сигнал, который мешает целевому сигналу. Например, это могут быть рекламные посты на веб-сайте, разговаривающие вокруг люди, музыка, жонглирующие артисты или танцующие пары в парке и пр.
Шум также можно разделить на внутренний — вызванный болезнями, старением или повреждением головного мозга и внешний — идущий из окружающей среды. Внешний шум при этом может иметь различную модальность — аудиальную или визуальную — совпадающую или не совпадающую с модальностью целевого сигнала. «Уличный фоновый шум для говорящих людей является модальным соответствием, тогда как уличный фоновый шум для человека, читающего книгу, наоборот, оказывается модальным несоответствием», — поясняют авторы работы.
Предыдущие исследования сообщают о негативном влиянии как аудиального, так и визуального шума на беглость чтения и понимание содержания прочитанного. Однако результаты этих работ не дают полной картины. Так, исследования движений глаз выявили более длительные фиксации, большее количество перечитываний (регрессий) и, как результат, увеличение времени чтения при разборчивой и неразборчивой фоновой речи. Кроме того, время прочтения увеличивалось, например, среди пожилых людей при неязыковом визуальном шуме — специфическом типе шрифта или размытых буквах. Ещё было зафиксировано влияние на скорость чтения языкового визуального шума — коротких фраз, появляющихся на экране вместе с целевыми предложениями.
Влияние же шума на понимание прочитанного разнится в зависимости от его типа. В целом, согласно имеющимся данным, визуальный шум не мешает пониманию текста, а аудиальный шум может как мешать, так и никак на него не влиять. Например, обнаружено, что понимание страдает из-за фоновой неразборчивой речи, музыки со словами песен, а также нежелательной фоновой музыки. В то же время разборчивая речь и барный гомон на понимание не влияют.
Авторы новой работы отмечают, что до сих пор ни одно из исследований, изучающих влияние шума на чтение, не рассматривало эту проблему в рамках моделей языковой обработки. Так, согласно модели «зашумленного» канала, в условиях шума человек воспринимает информацию поверхностно и опирается на семантику (значения слов), а не на синтаксические отношения между словами. То есть, как поясняют исследователи, предполагается, что в условиях шума человек сам достраивает связи между словами на основе их значений.
С другой стороны, согласно модели поверхностной обработки, независимо от наличия или отсутствия шума, основным фактором для понимания текста является соответствие описываемой ситуации привычным для жизни сценариям. Когда человек сталкивается с предложением, у него одновременно запускаются два механизма обработки: алгоритмический, основанный на синтаксисе, и семантический, основанный на значении слов. «Семантическая обработка может быть завершена быстрее, если возникшее понимание соответствует реальным знаниям о мире. Следовательно, читающие вероятно экономят свои когнитивные ресурсы, отказавшись от синтаксической обработки», — поясняют авторы.
Данный тезис подтвердился в экспериментах с использованием семантически неправдоподобных предложений, таких как «Человек укусил собаку» или «Лисица, которая охотилась на браконьера, бродила по лесу». Испытуемые, схватывая значение отдельных слов, часто упускали реальный смысл всей фразы — абсурдность предложений и несоответствие их содержания реальному миру оставались незамеченными.
Исходя из теоретических представлений и описанных выше экспериментальных данных, в условиях различного типа шумов также должно происходить поверхностное понимание, основанное, в первую очередь, на семантической обработке слов. Поэтому целью нового исследования стала проверка — увеличивает ли аудиальный и визуальный шум опору на семантику. Иными словами, становится ли на самом деле чтение в условиях шума более поверхностным.
В ходе исследования ученые провели два эксперимента. В первом из них приняли участие 38 женщин и 33 мужчины, средний возраст — 22 года. У всех испытуемых отсутствовали проблемы со зрением, слухом, неврологические или психические заболевания.
Участникам эксперимента необходимо было прочитать предложения с причастным оборотом. Например: «Дима работал с доктором президента, лечащим маленьких детей» (падежное согласование доктором-лечащим соответствует реальному миру) и «Дима работал с доктором президента, лечащего маленьких детей» (падежное согласование президента-лечащего противоречит реальному миру). После каждого экспериментального предложения следовал вопрос на понимание.
Для мониторинга беглости чтения, использовался айтрекер — специальный прибор для отслеживания движений глаз. В качестве фонового шума выступали наложенные друг на друга звуковые дорожки из трёх научно-популярных подкастов. При этом любые неречевые звуки (музыка, треск, шорох) из них были удалены. Каждый участник проходил эксперимент дважды — в условиях шума, а затем в тишине. Стимульные предложения предъявлялись в случайном порядке.
Во втором эксперименте приняло участие 30 женщин и 40 мужчин, средний возраст — 23 года. Никто из них не участвовал в эксперименте с аудиальным шумом. Оборудование и стимульные материалы были идентичны тем, что использовались в первом эксперименте. Однако шум на этот раз был визуальным — в виде набора из коротких русских идиом и устойчивых словосочетаний длиной от двух до пяти слов, появлявшихся вокруг целевого предложения. Например: «вагон и маленькая тележка», «делать из мухи слона».
Результаты первого эксперимента показали, что аудиальный шум действительно влияет на общее время прочтения. Фоновые речи из подкастов приводили к тому, что участники при первом взгляде дольше фиксировались на причастии и слове перед ним. Вероятно, как поясняют исследователи, таким образом при первом прочтении слова испытуемые компенсировали вызванную шумом когнитивную нагрузку. Понимание при этом сохранялось, что соответствует исследованиям с экспериментами в условиях шума бара, но противоречит работам, в которых в качестве экспериментального шума использовалась нежелательная фоновая музыка.
Что касается второго эксперимента, то исследователи зафиксировали изменение общей скорости чтения в условиях визуального шума. Участники, как ни парадоксально, прочитывали предложения быстрее. «Это ускорение могло быть вызвано желанием участников выполнить задание по чтению как можно быстрее, вероятно потому, что визуальный шум делает чтение неудобным», — комментируют авторы.
В то же время не было обнаружено значимого влияния шума на точность понимания. Испытуемым удалось прочитать предложения быстрее, сохранив при этом высокий уровень понимания.
Результаты исследования отчасти подтверждают предыдущие работы. Семантическая обработка предложений действительно происходит быстрее, чем синтаксическая. Но ни слуховой, ни визуальный шум не увеличивали опору читателей на семантику — чтение не становилось более поверхностным. Подобные результаты получены впервые, и они не соответствуют как модели зашумленного канала, так и модели поверхностной обработки. Такой вывод, как поясняют авторы, не является опровержением моделей, но скорее требует дальнейших исследований по этой теме.
IQ
Нина Здорова, младший научный сотрудник Центра языка и мозга НИУ ВШЭ
Светлана Малютина, старший научный сотрудник Центра языка и мозга НИУ ВШЭ
Анна Лауринавичюте, постдок Университета Потсдама, Германия
Анастасия Каприелова, научный сотрудник Центра языка и мозга НИУ ВШЭ (на момент проведения исследования)
Анастасия Зюбанова, научный сотрудник Центра языка и мозга НИУ ВШЭ (на момент проведения исследования)
Анастасия Лопухина, научный сотрудник Центра языка и мозга НИУ ВШЭ (на момент проведения исследования)
