• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Доступные и вовлеченные

Как трансформируется институт отцовства в России

Современные мужчины из среднего класса* больше занимаются детьми, чем их отцы в свое время. Однако в России это скорее связано с экономической необходимостью, чем с равенством возможностей женщин и мужчин. Семью, как правило, содержат оба супруга. Мужья берут на себя часть заботы о детях с тем, чтобы жены тоже могли зарабатывать, отметила Александра Липасова в статье «Fatherhood Models in the Middle Class of Contemporary Russia». Изучение  моделей отцовства войдет в кандидатскую диссертацию исследователя.

Традиционное понимание гендерных ролей категорично: отец в семье – добытчик, его дело – зарабатывать, а детьми займется мать. Новая маскулинность дает обоим партнерам больше возможностей. Муж может самореализоваться и на работе, и в семье. И жена может не только воспитывать детей, но и параллельно делать карьеру.

Однако традиционный, патриархальный образ отца по-прежнему популярен в массовом сознании. Этот образ включает такие ипостаси: кормилец, воплощение власти в семье, страж порядка и дисциплины, пример для подражания (особенно для сыновей). В рамках традиционной маскулинности мужчина сдержан и взыскателен к детям, но мало включен в их повседневную жизнь и ежедневный быт семьи.

 Отчасти «исключение» отцов из повседневной жизни семьи объяснялось исторически. Войны, революции, репрессии отнимали мужчин у семьи.

 Многим приходилось тяжело работать, чтобы содержать семью, – такие отцы тоже почти не видели детей. Похожие ситуации нередки и в наше время.

 Слабое присутствие отцов в ежедневной жизни семьи объясняется и расхожим стереотипом, что для мужчин главное – обеспечивать семью, а уход за ребенком – «не мужское дело».

Эта патриархальная модель сохраняется до сих пор, выяснила Александра Липасова по итогам качественных интервью с 45 мужчинами в возрасте от 25 до 45 лет. «Воскресный папа», – назвал себя один из респондентов. Он общается с детьми только по выходным: «Я ухожу на работу, когда сын еще спит, и прихожу, когда он уже спит».

Однако существует и новая, модерная маскулинность. Такие отцы не боятся проявлять к детям душевное тепло, выстраивают с ними доверительные отношения и участвуют в их делах. Тут возможны две модели: «доступный отец» и «вовлеченный отец», отмечает Александра Липасова.

Воскресный отец: главное – обеспечить семью

«У нас четкая расстановка, что ребенком занимается только мать, а я занимаюсь добыванием денег», – описал респондент «старую» модель отцовства. В семье есть четкое гендерное разделение труда. Участие отца в воспитании детей невелико: это совместный отдых и игры (причем часто при этом присутствует и мать). Рутинный уход за детьми – стирка, готовка, выполнение домашних заданий и пр. – остается на жене. В этой модели жены часто домохозяйки.

Такая модель отцовства сложилась по многим причинам, поясняет Александра Липасова. Одна из них – недостатки социальной политики: неравенство женщин и мужчин на рынке труда (см. Работодатели не жалуют матерей и беременных женщинПочему женщины редко становятся начальникамиПочему женщинам трудно совмещать карьеру и семью), дисбаланс зарплат (мужчинам в среднем платят больше), нехватка сервисов по уходу за детьми (детсадов, нянь и пр.).

Мужчины часто выигрывают в количестве ресурсов. В том числе, в объемах человеческого капитала – знаний и навыков – и опыта работы. Существует стереотип, что, уходя в декрет, женщины теряют в квалификации и навыках (см. Работницы с детьми платят «штраф за материнство»). Мужчины обычно не отрываются от работы надолго, отсюда – и представление о превосходстве в ресурсах. При этом более «ресурсный» партнер обладает и большей переговорной силой – определяет условия разделения труда в семье. «Жена пыталась это [распределение семейных обязанностей] как-то обговорить, но я ей изначально поставил [свои условия], – говорит респондент. – Со мной спорить в данном случае бесполезно, мне проблем на службе хватает». 

Любопытно, что респонденты этой группы не выражают «чувства вины по поводу того, что они не очень хорошие отцы». Занятость и высокий доход – все еще наиболее социально одобряемые формы успешной маскулинности. Если мужчина перестает быть кормильцем, ему приходится заново доказывать свой статус главы семьи. Так происходило, например, в 1990-е годы, когда женщины быстрее адаптировались к рыночной экономике и легче, чем мужчины, находили работу.

Доступный отец: между ответственностью и сомнениями

«Чтобы в своих глазах быть хорошим отцом, я стараюсь с ребенком играть и в играх выбирать то, что полезно, – говорит респондент. – <...> Я стараюсь предлагать ему то, что потом ему поможет, разовьет».

В этом модели отцы рефлексируют по поводу своей роли в семье, пытаются взять на себя часть «женских» обязанностей. Они хотят быть ответственными и активными родителями, но иногда сомневаются в собственной компетентности. Или же не совсем готовы к постоянной вовлеченности в жизнь детей.

В этой группе добытчиками могут быть либо оба родителя, либо только отец. Тем не менее, мужчины довольно много занимаются с детьми (обучают, помогают с уроками, читают и пр.) и участвуют в уходе (кормят, купают, укладывают спать и пр.). Такая активность характерна для более молодых и образованных мужчин.

Однако отцы остаются «в подчиненном положении относительно матерей, которые следят за тем, чтобы они все делали правильно», подчеркивает исследователь. Между мужем и женой есть конкуренция за «грамотное» воспитание ребенка.

Женщины часто сами препятствуют включенности мужчин в семейные дела. Матери семейства защищают свою привилегию – сокровенное знание об уходе за ребенком: «Я же мать и лучше знаю, что хорошо для малыша». Отцы в такой ситуации дискриминируются как «родители второго плана». Им сложнее осваивать практики воспитания и ухода. 

Вовлеченный отец: реальный помощник

Респондент рассказывает, как подтягивал сына по школьным предметам: «Где он [ребенок] отставал, приходилось с ним серьезно заниматься. Закончил он школу с золотой медалью, и, думаю, в этом есть часть моих заслуг».

В этой модели отец активно участвует в воспитании и ежедневном уходе за детьми. Родительские обязанности разделены между мужем и женой поровну, и это устраивает обоих супругов. В этой модели карьеру нередко делает женщина (она добытчица, а муж – ее помощник). «С годами мы поменялись экономическими ролями. В связи с этим мнение мамы стало у нас более авторитетным... – говорит информант. – Я смирился... и, кроме амбиций, мне больше нечего этому противопоставить». В этой ситуации муж утратил статус кормильца семьи. Вернуть прежнее влияние ему не удалось. В этой модели также возможна и «двухкарьерная» семья.

Вовлеченное отцовство предполагает не только регулярные занятия с ребенком, но и эмоциональную близость. Отец следит за развитием ребенка и принимает важные решения о его будущем. «Дочь творческий человек, и я вижу, что ей перестала нравиться математика, – замечает респондент. – Поэтому я хочу поговорить со своей первой учительницей, может быть, есть какие-то психологические приемы или еще что-то, потому что иногда сложно убедить Лизу [дочь] просто сесть и сделать математику».

Вовлеченные отцы «не меньше матерей способны к уходу за детьми, включая ситуации «воспитания соло», когда отец осуществляет уход в отсутствие матери», подчеркивает Липасова. «Если ей [жене] надо куда-то ехать, я занимаюсь [дочкой], если мне – то наоборот, – рассказывает респондент. – Такое равноправие». 

Как ни странно, вовлеченные отцы не обязательно разделяют эгалитарные представления о правах женщин в семье и обществе. «Новые» отцовские практики и отношение к занятости матерей могут быть автономными компонентами мужского мировоззрения, пишет исследователь.

«Новые» отцы – за старые семейные паттерны

Половина ответственных и вовлеченных отцов оказались верующими людьми с традиционными установками по поводу наилучшей жизненной траектории их дочерей. Они считают, что «главное для женщины – это замужество и дети», поясняет Липасова. По мнению ряда исследователей, для религиозных отцов забота о детях – не столько способ самореализации, сколько поддержка преемственности семейных ценностей. «За активным участием отца в жизни детей стоит не стремление к эгалитарности, а желание укрепить существующие семейные образцы», – говорится в статье.

Тем самым, если в странах Запада «новое» отцовство было либеральным явлением (см. Отцовство в гендерных режимах развитых стран), то в России оно легло, скорее, на традиционную почву. Эгалитарные установки у отцов нового типа «больше связаны с экономической необходимостью в доходе, поступающем от обоих родителей, чем с признанием права матери ребенка на карьерную самореализацию», считает исследователь.

«Новому» отцовству мешают экономические реалии

«Старое» отцовство часто расценивается как архаизм. Многие респонденты в этом контексте вспоминали собственных родителей. Для них fathering – интенсивное отцовство, постоянный уход за детьми – не имело особой ценности. По мнению многих участников интервью, отцы уделяли им недостаточно внимания либо (по завету собственных родителей) общались с детьми излишне сухо и холодно.

Если отца в семье не было, примером для подражания нередко служили дед, отчим или старший брат. Однако все равно это было детство «без устойчивой ролевой модели отца». В итоге в «безотцовском» обществе «советские мужчины оказались неспособны установить теплые отношения со своими сыновьями», подчеркивает Липасова.

Современные отцы стараются это исправить и наладить с детьми эмоциональную связь. Но этому по-прежнему мешают перегрузки на работе, необходимость зарабатывать деньги и стереотипы о гендерных ролях.  

Битва на семейном фронте

В российском обществе эгалитаристские и патриархальные тенденции сосуществуют, старые образцы пока маскулинности не сдают позиций. В итоге современная семья остается «полем битвы». Борьба идет «за выживание или за власть, или за эгалитарный гендерный порядок, или против дискриминации мужчин как «родителей второго плана»; против старомодных взглядов на роли отца и матери в семье – либо же за их сохранение», резюмирует исследователь.

 IQ

*К среднему классу исследователь относит: руководителей, предпринимателей, самозанятых, профессионалов, офисных служащих, работников сферы обслуживания.

Автор исследования:

Александра Липасова, аспирант кафедры анализа социальных институтов факультета социальных наук НИУ ВШЭ
 
Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 12 сентября, 2017 г.