Полезно ли повышение цен на попутный нефтяной газ?

По просьбе редакции OPEC.ru Вчера думский комитет по энергетике обратился к правительству с просьбой предоставить парламентариям экономическое обоснование увеличения оптовых цен на нефтяной (попутный) газ комментирует Георгий Петрович Елисеев

Георгий Петрович, 21 июня Комитет Госдумы по энергетике, транспорту и связи обратился в правительство с просьбой предоставить экономическое обоснование увеличения цен на попутный нефтяной газ. Спор о цене на попутный газ тянется давно. В чем его суть?

Добываемый вместе с нефтью попутный нефтяной газ содержит фракции легких углеводородов, которые необходимо сепарировать, с тем чтобы оставшийся «сухой» газ соответствовал бы стандарту и мог быть допущен в магистральный газопровод. Эти фракции составляют газовый бензин и «широкую фракцию легких углеводородов» (ШФЛУ). Последняя - ценное сырье для производства сжиженного газа (которым пользуются для отопления миллионы домашних хозяйств в России), а также – для нефтехимической промышленности. После газофракционирования ШФЛУ получают сырье для производства синтетических каучуков, полимеров, смол и т.д.
Первоначально, по мере освоения нефтяных месторождений, попутный газ сжигался в факелах, так как не было инфраструктуры для его сбора и переработки. Значительная часть этого газа – до 20% - сжигается и до сих пор. Это вредно для экологии региона и всей планеты - усиливается «парниковый» эффект. В 70-80 гг. в Западной Сибири было построено 11 газоперерабатывающих предприятий, из которых 9 имеют установки по выделению ШФЛУ. Были построены сети трубопроводов по сбору попутного газа и поставке ШФЛУ на нефтехимические комбинаты. Газовый бензин, получаемый из попутного газа, как правило, сливается в магистральные нефтепроводы, что, естественно, повышает качество нефти (содержание светлых фракций).

Сейчас этими заводами владеет Сибур?

Эти мощности входят в структуру «Сибур-Тюмень». Мощность этого комплекса рассчитана на 28 млрд. кубометров попутного газа. Сегодня загрузка составляет 11-12 млрд. кубометров, при общей добыче этого продукта – около 30 млрд. кубометров.

Остальное сжигается? Почему, если мощности позволяют перерабатывать?

Сжигается в факелах не все это количество – значительная часть газа используется в качестве топлива на Сургутской и других ГРЭС, некоторая часть используется нефтяными компаниями для собственных нужд, например, для отопления. Часть сжигается, потому что с некоторых отдаленных месторождений пока нет возможности транспортировать попутный газ в места переработки. Некоторая часть сжигается из-за неурегулированности отношений нефтяников с Сибуром. Предположительно, до 5 млрд. кубометров, а может быть и больше, дополнительно можно было бы получить для переработки. Кроме того, с прошлого года добыча нефти в стране растет (в начале 90-х она упала почти в 2 раза), поэтому будет увеличиваться и добыча попутного газа.

В чем причина конфликта нефтяников с Сибуром?

Вы понимаете, что у продавца и покупателя интересы прямо противоположные – продать подороже, купить подешевле. Рынок должен регулировать эти отношения. В данном случае ситуация более сложная – для нефтяников попутный газ – побочная продукция, которую надо «утилизировать» (это они должны делать согласно их лицензиям). Другого пути, кроме сдачи попутного газа на газоперерабатывающие заводы или сжигания, нет. Утилизация побочного продукта – это дополнительные расходы, которые покрываются из выручки, получаемой от реализации основной продукции - нефти. По имеющимся данным – расходы на сбор попутного газа составляют около 250 руб. на 1000 куб. метров. С другой стороны, попутный газ – это сырье, причем довольно ценное для нефтехимиков. Понимая это, нефтяники считают, что его следует продавать дороже. Называется цена – 40 долл. за 1000 куб. метров. Сибур для нефтяников – монополист по сбору попутного газа.
Для нефтехимиков попутный газ - ценное сырье, но не единственное – можно перерабатывать природный газ, газоконденсат, а в принципе - нефть и даже уголь. Значительная часть сырья приходит уже в виде ШФЛУ от предприятий Газпрома в Сургуте и Астрахани, с заводов ЮКОСа в Самарской области. Брать на себя полностью расходы нефтяников по утилизации ненужного тем попутного газа нефтехимики не хотят. Монополистами себя не считают. Но по закону они обязаны принимать попутный газ у нефтяников. Окончательно запутывает ситуацию государственное регулирование – регулируются цены на попутный газ, на природный газ, на сжиженный газ, до февраля этого года – и на ШФЛУ. Таким образом, речь идет не о конфликте, а о желании воздействовать на регулирование цен в ту или другую сторону.

Кому это лучше удается?

Судите сами – в прошлом году потолок цены на попутный газ увеличился с 55 до 150 руб. за 1000 кубометров. Сейчас, вернее, 25 мая, министр экономического развития Г.Греф подписал протокол об увеличении потолка цены до 350 руб. при минимальной границе 275 руб. То есть за год рост составил почти 7 раз. При этом цены на сухой газ (то есть природный газ) за этот же период выросли с 230 до 300 руб. Получается, что цена за «входящий» продукт выше, чем цена за выходящий.

Но «сухой» газ – не единственный продукт, получаемый из попутного газа.

Из 1000 куб. метров попутного газа получается примерно 820 куб. метров сухого газа, 200 кг ШФЛУ, до 60 кг стабильного бензина. Это данные по одному из газоперерабатывающих заводов – вообще, состав попутного газа с разных месторождений может значительно различаться.
Тем не менее, если рассчитать экономику переработки по данным прошлого года (тогда наши аналитики составили финансовую модель отдельных предприятий Сибура), результат уже был бы отрицательным. Выручка за корзину продуктов, по нашим расчетам, составляла тогда 412 руб. Полные расходы на переработку с учетом налогов, включая закупочную цену попутного газа, составляли 429 руб. на 1000 куб. метров попутного газа (заводские расходы состоят из затрат на электроэнергию, зарплаты и налогов – возможности их снижения за счет экономии практически нет). Сегодня эти цифры изменились, но убыток будет значительно больше. Ведь цены по-прежнему в основном регулируются как на входе, так и на выходе!
Естественно, можно этот убыток покрывать за счет прибыли на последующих стадиях передела, что и происходит. Нефтяникам ведь тоже приходилось компенсировать расходы из прибыли от нефти. Но у нас уже сложились рыночные основы экономики, и подобное регулирование создает совершенно извращенную систему экономических стимулов: предприятие как субъект рынка получает сигнал – переходить на другое сырье, сокращать покупку попутного газа.

Некоторые нефтяные компании предлагали в качестве выхода перейти на условия процессинга – то есть поставлять попутный газ на газоперерабатывающие мощности Сибура и забирать полученные продукты переработки.

Это, может быть, и выход. Однако, мне кажется, что основная цель нефтяников – отправлять ШФЛУ на экспорт, как это широко практиковалось в начале 90-х гг. Нефтехимические предприятия России тогда практически остановились, а пластмассы и полиэтилен, изготовленные из российского сырья, закупались по импорту. Конечно, Сибуру такой выход не подходит. Сибур ведь построил систему нефтехимического производства по всей цепочке передела – от попутного газа до шин и пластмасс. Кроме того, переработав на мощностях «Сибур-Тюмени» «свое» сырье, нефтяникам пришлось бы поставлять его тому же «Сибур-Тюмени» (труба идет на Тобольский НХК, входящий в состав «Сибур-Тюмени»). То есть, такой выход не уменьшил бы экономической абсурдности ситуации.

Что же можно предложить?

Мне представляются довольно разумными предложения руководства Сибура по дальнейшей либерализации нефтегазохимического рынка. Решать экономические вопросы путем лоббирования установления цен, выгодных для той или другой стороны, в конечном итоге - путь в тупик. Если отпустить цены на попутный газ и на сжиженный газ – ничего страшного не случится. Если бы это сделали раньше, уже никакого спора бы не было – а нефтяники вместе с нефтехимиками боролись бы за либерализацию газового рынка.

Но если Сибур – монополист, он будет диктовать условия поставщикам попутного газа?

Сибуру не выгодно, чтобы газоперерабатывающие заводы остановились – он не будет и не сможет устанавливать неприемлемые для нефтяников цены. Эти заводы технологически опасно полностью останавливать. Трудно сказать, кто от кого больше зависит. Скорее всего, цена установилась бы так, что убытки бы распределялись поровну между участниками рынка (структура расходов ведь довольно прозрачная), а когда, наконец, дело дойдет до либерализации цен на природный газ – тогда делить можно будет уже прибыль.
Рентабельность газопереработки зависит от уровня загрузки заводов: Сибуру, таким образом, в принципе выгодно стимулировать нефтяные компании к увеличению поставок попутного газа, тогда он смог бы увеличить загрузку по всему циклу нефтехимического производства. Не исключено, что свободная рыночная цена уже была бы выше для нефтяников, даже чем установленный сейчас лимит, если бы вместо дебатов о ее административном повышении/снижении, ее бы в свое время отпустили.
Другой вопрос, тоже справедливый, это товарная стандартизация попутного газа. Нужно повысить статус попутного газа от уровня отходов, которые надо «утилизировать», до уровня товарного сырьевого продукта. Это выгодно и нефтяным компаниям. Сейчас ведь этот продукт не включается в производственную статистику нефтяных компаний, а в лицензиях записано об «обязательстве утилизировать попутный газ», а вовсе не о бизнесе на нем. В зависимости от качества продукта и его соответствия ГОСТам будет и корректироваться цена.
Что касается потребителей, то в ключе надвигающейся реформы ЖКХ, адресные субсидии неимущим потребителям заменят скрытое и перекрестное субсидирование через регулируемые цены. Сейчас, как бы не установить регулируемую цену, выгоду будут получать не конечные потребители газа, в том числе сжиженного, а какие-то коммерческие структуры с той или другой стороны трубы. Это искажает рынок и устанавливает ложные ориентиры эффективности.

22 июня 2001

22 июня, 2001 г.