50 оттенков Евгения Онегина

Онегин и Печорин сводят знакомство, Андрей Болконский остаётся жив, Молчалин тайно влюблен в Чацкого, Обломов проводит время в соцсетях, — такие сюжетные решения предлагают авторы любительских сиквелов литературной классики. Или попросту — фанфиков. Фамильярность по отношению к великому наследию? Нет. Скорее, вчувствование и «проживание» заново тех историй, о которых на школьных уроках литературы говорят скучно и отчужденно. Для авторов фанфикшн отношения с классикой — незакрытый гештальт. Они пытаются восстановить справедливость: не дать погибнуть главным героям, соединить влюбленных, реабилитировать неоднозначных персонажей. Так сакральная, недосягаемая классика спускается с «небес» на «землю», к читателям. IQ изучает фанфикшн по русской классике XIX века с помощью научной работы культуролога, преподавателя Института образования НИУ ВШЭ Ксении Романенко. 

Игры с каноном

Фанфикшн — любительские продолжения известных книг, фильмов, телесериалов, комиксов, аниме, манги, компьютерных игр — уже привычный феномен культуры соучастия. Она предполагает активность и сотворчество со стороны читателей и зрителей, которые стремятся стать соавторами известных историй. В фанфиках можно изменить сюжет сериала «Ведьмак» или финал «Игры престолов». Превратить хоббита Бильбо Бэггинса в девушку на выданье. Подружить Шерлока из сериала Гэтисса и Моффата со Штирлицем. Пересоздать роман Джейн Остин «Гордость и предубеждение» или одноименный сериал 1995 года. А можно выдать Алису Селезнёву из книг Кира Булычева замуж за Гарри Поттера.

Игровых возможностей преобразования культовых произведений — масса. И додумались до них, конечно, ещё в доцифровую эпоху. И даже раньше, чем появился американский научно-фантастический сериал «Звёздный путь: Оригинальный сериал» (вторая половина 1960-х), фандом по которому — тематическое фан-сообщество — нередко считается едва ли не первым в истории.

На самом деле фанфики писали и классики XIX века. Например, ироническая повесть «Ревекка и Ровена» (1849) Уильяма Теккерея, в которой тот предложил другой финал «Айвенго» Вальтера Скотта — женил главного героя на дочери еврейского ростовщика Ревекке. Часть читателей и по сей день благодарны Теккерею за такой «справедливый» хэппи-энд. А уж сколько раз переписывались и пародировались истории о Шерлоке Холмсе?

Не ставя себе задачу проследить эволюцию фанфикшн (это слишком обширная тема), заметим лишь, что очень многие популярные произведения преобразовывались и звучали с другими акцентами в любительских продолжениях. В 1970-х, благодаря самиздату, фанфикшн стал особенно заметным явлением. Ну а сейчас для сюжетов и персонажей массовой культуры это вообще привычная ситуация. Издаются даже такие талантливые книги, как «Гарри Поттер и методы рационального мышления» Элиезера Юдковского или приквелы классической фантастической саги «Дюна». А если сам Джордж Мартин не сумеет при жизни завершить эпопею «Песнь льда и пламени», что судя по всему и произойдёт, то opus magnum наверняка завершат приглашённые авторы или фанатское сообщество, уже разгадавшее многие сюжетные ходы.

Однако классическая литература до недавних пор всё-таки стояла на пьедестале. Чтобы дописывать её, требовалось известное мужество, особенно в российском контексте. Классика в нашей стране для многих читателей остаётся сакральной, канонизированной, недосягаемой и... неприкосновенной в буквальном смысле. После школы к великим произведениям нередко даже не прикасаются — школьные уроки литературы отбивают всякое желание их перечитывать.

К счастью, бывает и иначе. У авторов фанфиков — фикрайтеров — литература из школьной программы, судя по интервью, пробуждала самые живые чувства: от радости и влюблённости в героев до ощущения несправедливости финала и досады на всё то, «что хотел сказать автор».

Спор с классикой

Многие фикрайтеры совсем молодые люди, старшеклассники и студенты. Для них впечатления от школьной классики ещё свежи, а отношения с персонажами продолжаются. 17-летняя София К., участница фанфикшн-сообщества, рассказала IQ: «Я люблю литературу. Но мне важна и возможность экспериментировать с ней, играть с её героями». По словам Софьи, у неё была идея «сделать Раскольникова внуком Андрея Болконского, показать, как наполеонизм передался от деда к внуку». Но в итоге наша собеседница остановилась на другом: «У меня Базаров [из «Отцов и детей» Тургенева] общается с братьями Карамазовыми — спорит, ругается, критикует».

Микс нескольких вымышленных миров — кроссовер — частая история в фанфикшн (в этом случае фанфик живёт сразу в нескольких фандомах). По словам Ксении Романенко, кроссовер создаётся часто из «желания поиграть со стыком литературных вселенных либо на контрасте (а что будет, если в поместье из «Гордости и предубеждения» прилетит Чужой), либо на сходстве — например, Базаров похож на диссидентов».

В фанфикшн по русской классике, добавляет исследовательница, появляется и свой вариант, когда это, хотя и кроссоверы, «но по сути один мир — XIX век, и муж Татьяны Лариной может встретиться с Пьером Безуховым на Сенатской площади, а Онегин и Печорин — в кавказских горах».

Но есть и другие опции творческого переосмысления (преобразующей рецепции) произведений — к примеру, дописать недостающие звенья хрестоматийных сюжетов: как Печорин познакомился с Верой, почему умерла Элен Безухова. 

Можно перенести героев классики в наше время. Представить Обломова как активного пользователя соцсетей, Молчалина — как офисного карьериста. София К. добавляет: «Элен Безухову можно изобразить как убеждённую чайлдфри».

Немного особняком стоят бурлескные истории — пародии на типичные темы школьных сочинений, такие, как «Образы Кутузова и Наполеона». В версии фикрайтеров Кутузов неожиданно оказывается... дамой. «Я бы сделала иначе: представила бы ток-шоу двух публичных фигур, — говорит наша собеседница София К. — Причём Наполеон был бы пожилой звездой экрана, которая пиарится на скандалах. Но это, конечно, крайность. Не уверена, что стоит так обращаться с классикой».

То, что на первый взгляд кажется десакрализацией великих произведений (Литературы Больших Идей, по Владимиру Набокову), на самом деле во многом — признание в неравнодушии к ним. Свидетельство того, что литературу воспринимают эмоционально, несмотря на весь хрестоматийный глянец и многолетние «наслоения» неудачного школьного преподавания. 

И, хотя принято считать, что молодежь не читает классику, обобщать всё же нужно осторожно. Та же литература вдохновляет читателей на собственное творчество. На территории фанфикшн Пушкин, Лермонтов, «Толстоевский» и их герои спускаются с пьедестала и доверительно беседуют с аудиторией. А местом действия иногда «выбирают» всё тот же школьный класс и пытаются найти общий язык с подростками.

Реванш поклонников

Фанфикшн предельно демократичен, в нём легко сочетается несочетаемое, изобретаются немыслимые повороты сюжета, а герои ведут себя не так, как хотел придумавший их автор. Тут невольно вспоминается пушкинское «удивление» перед поступком Татьяны Лариной (она вышла замуж). Но речь не только о реванше героев, вырвавшихся наконец из-под власти автора. Речь и об ответном ходе читателей, которые ощущают некое освобождение от авторитаризма классиков.

В фанфиках вдруг оказывается, что Пьер Безухов и Андрей Болконский — больше, чем близкие друзья. Эту пару в фан-сообществах даже называют Пьеррей (Пьер плюс Андрей). Софья Фамусова — «третий лишний» в отношениях Молчалина и Чацкого. А знаменитая сцена из «Войны и мира», в которой Андрей Болконский созерцает дуб, неожиданно эротизируется. Но оставим все эти шокирующие «открытия» — и перейдём к более спокойным.

Авторы фанфикшн могут придумывать альтернативный финал. Например, Анна Каренина, Владимир Ленский и Тарас Бульба остаются живы. Иногда фикрайтеры меняют фокус повествования. «В истории Обломова я бы больше рассказала об Ольге Ильинской, — признаётся ещё одна собеседница IQ, 20-летняя Виктория Л. — Роман Гончарова — прежде всего о женском характере, женской силе». А может быть, обыграть антитезу Ольга vs Агафья Пшеницына? И это вариант, считает Виктория: «Пшеницыной даже можно посвятить отдельный рассказ. Беспросветная жизнь — и вдруг в ней появляется любовь к Обломову».

В «Войне и мире», по её мнению, незаслуженно «обижена» родственница Ростовых Соня. А в «Преступлении и наказании» самая интересная фигура — Порфирий Петрович, «человек трудной судьбы». «Я бы познакомила Порфирия с Шерлоком Холмсом из советского сериала. А с Базаровым мог бы дружить Геральт из «Ведьмака»», — замечает Виктория Л.

И всё же литературные эксперименты с классикой — экзотика. По-видимому, некоторые их черты ещё только складываются, хотя определенный фанон (от «фанфикшн» плюс «канон», то есть правила создания текстов, совокупность сюжетов, типов поведения героев и пр.) при создании таких фанфиков также учитывается.

Ксения Романенко исследовала свыше 200 работ фикрайтеров на крупнейшем профильном портале «Книга фанфиков» — FicBook.net (свыше 300 тыс. пользователей, размещены около 2,5 млн текстов в примерно 25 тыс. разных фандомов). Она сфокусировалась на литературе XIX века, поскольку опыт её изучения в школе — общий для множества поколений россиян.

«Простите, Фёдор Михайлович»

Исследовательница выделила десять самых «фанфикогенных» текстов русской классики (почти все входят в школьную программу):

1. «Евгений Онегин» А.С. Пушкина
2. «Война и мир» Л.Н. Толстого
3. «Горе от ума» А.С. Грибоедова
4. «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского
5. «Отцы и дети» И.С. Тургенева
6. «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова
7. «Анна Каренина» Л.Н. Толстого
8. «Дубровский» А.С. Пушкина
9. «Обломов» И.А. Гончарова
10. «Моцарт и Сальери» А.С. Пушкина.

Однако последнее произведение в этом списке было исключено из анализа, поскольку выяснилось, что фикрайтеров, скорее, вдохновлял французский мюзикл «Моцарт. Рок-опера» 2009 года.

Ксения Романенко изучила не только сами фанфики, но и комментарии к ним и дисклеймеры. Последние — важный источник информации о каждом тексте: сюжете, основных персонажах, фандоме, к которому он принадлежит, рекомендуемом возрасте прочтения (в некоторых историях есть сцены секса и насилия) и пр.

Автор исследования провела 24 глубинных интервью с фикрайтерами в возрасте от 15 до 44 лет (большинство из них учащиеся школ или вузов, 16-20 лет). Респонденты при этом состояли в самых разных фандомах, таких, как «Гарри Поттер», «Доктор Кто», а не только в «классических».

Интервью показали, что, преобразуя классику, фикрайтеры часто ощущают особую ответственность и даже чувство вины перед авторами.

«Да, с классикой работать труднее, потому что уважение, потому что ответственность, — поясняет информантка в исследовательском интервью. — Когда пишешь фанфикшн по комиксам или фильмам, всё гораздо легче. Я серьёзно боюсь испортить что-нибудь, так что трачу довольно много времени, чтобы тщательно всё проверить». По её словам, также следует «бережней относиться к стилю, языку».

Иногда фикрайтеры даже предваряют свои работы извинениями: «Простите, Фёдор Михайлович...». Дистанция между собственным творчеством и произведениями любимого писателя, естественно, сохраняется. Пиетет перед классиками не исчезает. Некоторые респонденты в фанфикшн-историях решили отказаться от привычных приёмов, например, чёрного юмора — из уважения к великим писателям. Информантка замечает: «В фанфиках много пошлости. Раньше мне так это нравилось! Но, как только я влюбилась в классическую литературу, я осознала, что все это чернушная грязь и уродство».

Либерализация отношений

Как отмечает Романенко, если по сюжетам Остин или сестёр Бронте «устраивают балы, пишут юмористические, фантастические и эротические продолжения, а также делают связанные с книгами аксессуары», то в русскоязычном пространстве сложно представить себе пародийный роман «Пятьдесят оттенков Евгения Онегина» или значки с аниме-версией Наташи Ростовой. Однако постепенно фан-сообщества начинают экспериментировать с классикой так же, как с произведениями масскульта, и дистанция с титанами литературы внешне сокращается.

Как подчеркнула одна из респонденток: «Для многих моих ровесников Александр Сергеевич Пушкин — гениальный поэт и писатель, автор прекрасных произведений и крылатых фраз, в то время как для меня он всегда был и будет язвительным Сашей».

Интересно и как фикрайтеры оправдывают «нелюбимых» персонажей. Так, например, в некоторых фанфиках происходит реабилитация грибоедовского Молчалина (скромного, уязвимого героя). Причём, как отмечает исследовательница, в этом случае фикрайтеры находят опору в уже сложившейся практике. «В фандоме по «Гарри Поттеру», например, есть большой корпус текстов, посвященных Волан-де-Морту и его последователям, поэтому тексты о «хорошем» Молчалине опираются и на эту логику», — комментирует Романенко.

Впрочем, реабилитация «плохих» героев может быть просто полемикой со школьными традициями их трактовки. «Если Элен Безухову принято ругать, то давайте я её как фикрайтер похвалю», — поясняет эту логику исследовательница. Отчасти такие эксперименты — вызов. В одном из интервью, например, прозвучало: «Да, мир Онегина и Ленского создал Пушкин, но он не учёл того, что персонажи обретут мнения и взгляды, отличные от его собственных».

В то же время, дописывание чьих-то произведений — это и признание в любви к ним, знак трепетного отношения. «Князь Андрей удивительным образом заполнил моё сознание на ближайшие два года после прочтения «Войны и мира», и мне было очень интересно анализировать его личность и чувства и совершенно не хотелось его смерти <...>, — рассказывает респондентка. — Написание фанфиков помогало заглушить грусть и безысходность в душе, оставшиеся после книги».

Точность стилизаций

В некоторых случаях ответственность перед классиками выражалась у информантов в стремлении к особой фактологической точности. Собеседники IQ также подчёркивали, что «важно понимать, в какие реалии помещаешь героев». 21-летний Евгений С. замечает: «Если вы переписываете «Пиковую даму» Пушкина, не должно быть так, чтобы Германн и старая графиня вдруг оказались ровесниками. Это люди разных эпох и образа жизни». Если в фанфике затрагиваются исторические события, то здесь, по его словам, всё надо «перепроверять, поработать, возможно, с научными статьями».

В кроссоверах, в которых встречаются друг с другом герои разных времён, фикрайтеры стараются рассчитать правильный возраст каждого персонажа. Точность языка и стиля тоже значима для ряда респондентов. Исследовательница обнаружила фанфики, написанные онегинской строфой, и имитацию стиля «Горя от ума» Грибоедова.

Авторы старались использовать лексикон того времени. «Хорошо, когда стиль почти аутентичный, но вообще это не обязательно, — считает Виктория Л. — Главное — расшифровать характер героя и правильно развить его. Например, Онегин не мог бы никогда выбрать Ольгу».

Снимите заячий тулупчик

Литературные персонажи составляют для фикрайтеров интересные комбинации, — отсюда и неожиданные встречи на территориях разных фандомов. «Ещё критики XIX века отмечали, что Онегин и Печорин похожи. Они вполне могли бы встретиться в каком-нибудь светском салоне, на балу, и им было бы о чём поговорить», — говорит собеседник IQ Евгений С.

Но в фанфикшн могут соприкасаться и далёкие вселенные: например, «Преступление и наказание» — с «Голодными играми», «Доктором Кто», «Страданиями юного Вертера» и даже «Гамлетом». «Это, кстати, логично, потому что Вертер — это Гамлет XVIII века. Но и Раскольников тоже «родственник» Гамлета. Можно впустить туда и его», — полагает Евгений.

В одном из кейсов исследования Обломов попадает в деревушку в Шире Толкина, уютную, как его родная Обломовка. В другом — «достоевская» мрачная атмосфера боли и одиночества переплетается с мотивами гетевского «Фауста», романом «Над пропастью во ржи» Сэлинджера и сериалом «Декстер».

Подобные миксы, по мнению собеседников IQ, помогают лучше понять психологию героев. «Такие персонажи взаимно поясняют друг друга», — говорит Евгений С. «Литература не должна быть «заячьим тулупчиком», в котором тесно. Мы можем раскрыть образ подробнее — и делаем это в парах героев», — добавляет София К.

Уроки фанона

Одна из причин довольно свободного отношения к изначальному «материалу» — вовлечённость в фанфикшн-практики ещё до знакомства с классическими произведениями. Фикрайтеры имеют в этом определённый опыт и, как уже говорилось, знакомы с фаноном — правилами фанфикшн.

«Мой первый фандом — «Коты-воители», я читала книги и фанфики по ним примерно лет с 12-ти, — вспоминает респондентка. — Следующими любимыми фандомами стали «Доктор Кто» и «Гарри Поттер». Так что, когда в школе мы проходили «Отцов и детей», и мне не понравилась концовка, я просто написала свою версию Тургенева».

Собеседники IQ также говорили, что к моменту знакомства с классикой уже были «искушены» в фанфикшн. «Мне очень нравились аниме, — признаётся София К. — Когда я стала читать про Раскольникова, он и Соня Мармеладова показались мне очень анимешными, и я их разрабатывала в таком стиле». «Просто ты используешь привычные приемы даже с классикой, и все», — добавляет Виктория Л.

Терапия школьной травмы

Некоторые фикрайтеры, работая с источником, читали и контекстные материалы — статьи, дневники, мемуары, исторические заметки. «Начинаешь копать вглубь, находишь много ценного, что важно для понимания литературы и истории, — подтверждает Евгений С. — И убеждаешься, что литература — это не какой-то сухой абстрактный предмет, каким его делают в школьной программе. Видишь, что литература — исследование человека».

Это можно отчасти расценивать как лечение школьной травмы — отчуждённого и часто формального преподавания литературы, которое отвращает не только от классики, но и от чтения как такового.

Респонденты подчеркивали, что им удавалось увидеть писателей с неожиданной стороны. Одна из информанток рассказала, что за год пересмотрела множество документальных фильмов, перечитала массу статей и открыла для себя мир Золотого века русской литературы. «Личным открытием оказалось то, что <...> ни один писатель не святой, сколько бы нас в этом ни убеждали, — замечает она. — В фанфиках захотелось раскрыть историю Пушкина и Гоголя, чтобы читатели прочувствовали эпоху и характеры так же, как я».

Фанфикшн-практики могут сослужить хорошую службу учителям. Некоторые респонденты рассказывали, что их педагоги предложили классу написать фанфикшн вместо обычного школьного сочинения. Однако это, конечно, редкие случаи, и авторами нестандартных решений были молодые учителя. «Если бы уроки литературы были такими творческими, их бы, наверное, любили многие, — считает Евгений С. — Они приблизили бы к нам классиков. И школьники не считали бы классическую литературу далёкой и устаревшей, а искали в ней ресурс развития».
IQ

Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 28 января, 2021 г.