Сила знаний

Компании, в которых работают публикующиеся исследователи, лучше обучаются и усваивают внешнюю информацию. Такую способность экономисты называют абсорбционной. Её зависимость от наличия в фирме академических сотрудников на примере российских экспортеров впервые показали ученые из НИУ ВШЭ. О том, как публикационная активность повышает качество экспорта и зачем бизнесу умение поглощать знания, IQ поговорил с одним из авторов исследования Анной Федюниной.

Анна Федюнина,
ведущий научный сотрудник
Центра исследований структурной
политики НИУ ВШЭ

— Абсорбционную, или, по-другому, поглощающую способность, как правило, оценивают через показатели научно-исследовательской деятельности. У вас ставка на «человеческий фактор». Отчего так?

— Процесс приобретения и обмена знаниями зависит не только от расходов фирмы на исследования или числа её патентных заявок. Важна роль сотрудников — их профессионализма, особенностей мышления. В этом ключе мы и посмотрели на персонал. Точнее, на конкретную категорию — работников, которые публикуют статьи в академических журналах. Специализация учёных и их должности в организации при этом не важны — на рост абсорбционной способности, а через неё и на производительность предприятий, влияет само присутствие исследователей в коллективе.

— Почему именно учёные?

— Внешняя информация, полезная для компании, бывает нескольких типов: от конкурентов и партнёров, из исследовательских центров и университетов и от государства. И если межотраслевые взаимодействия при хорошем менеджменте могут происходить без учёных, то на другую информацию не каждая фирма обращает внимание.

Да, хороший руководитель должен думать обо всём, но люди из академии отличаются особым бэкграундом. У них развито критическое мышление, есть опыт совмещения различных обязанностей, а значит — способность лучше планировать долгосрочные проекты в условиях неопределенности. В академической среде постоянно обучаются, усваивают большое количество информации, умеют опираться на теоретические знания, которые менеджеры обычно используют меньше. В совокупности всё это ведет к тому, что учёные иначе решают проблемы и воспринимают поступающую информацию.

— А интерес к экспортёрам? Почему только они, к тому же малые и средние предприятия, на которые приходится несущественная часть российского экспорта?

— В крупных фирмах сложная организационная структура, и вероятность того, что инициативы работников будут приняты во внимание, меньше. В небольших коллективах управление проще. В целом, есть свидетельства, что чем разнороднее команды по опыту, возрасту, культурной принадлежности, тем они более эффективны в принятии решений.

Исследование основано на данных по малым и средним фирмам-экспортёрам обрабатывающих отраслей промышленности за 2016 год. Критерии для включения компании в выборку — объём годовой выручки до 2 млрд руб., число сотрудников — до 250 человек.

Абсорбционная способность особенно важна в агрессивной и динамичной среде, такой, как международные рынки. Поэтому изучение их игроков — интересная задача. Есть много работ, подтверждающих, что экспортёрами становятся только самые производительные и инновационно активные. Значимую роль в этом играет именно абсорбционная способность: компания изначально, ещё до выхода за рубеж, обладает ею, а потом продолжает учиться, что приводит к ещё большей результативности.

Вклад малых и средних предприятий в валовый российский экспорт, действительно, незначительный — меньше 7%. Однако это один из перспективных сегментов. Во-первых, в силу своей мобильности и приспособляемости к новой среде. Во-вторых, с учетом актуальной для России задачи развития несырьевого экспорта — когда говорят о ней, ставку делают как раз на гибкий малый и особенно средний бизнес.

— В каких отраслях промышленности больше всего компаний с академическими сотрудниками? Эти фирмы и отрасли реально сильны в экспорте?

— Транспортное машиностроение, производство электроники, оптики, видео- и аудиоаппаратуры — то есть в сегментах, которые являются или по крайней мере должны быть интенсивными в инновациях. Однако по экспортной активности отрасли, где много учёных, отнюдь не лидеры. 

Проблема в том, что российский экспорт инерционен. В последние 20 лет он более чем на 80% определялся ростом торговли товарами, закрепившимися за рубежом ещё в середине 1990-х — что пришло тогда, то так и растёт: сырьё, металлы, продукция химической промышленности. Остальные 20% — это безуспешные попытки вывода за пределы страны новых товаров. Они выходят, но через год–два экспортный поток прекращается.

— В чём причина?

— В первую очередь, в невысокой инновационной активности. Мы не можем производить наукоемкую продукцию, конкурирующую по широкому кругу секторов с развитыми странами. Она в основном направляется в государства СНГ или ЕврАзЭС, поскольку с ними у нас близкие стандарты, а разрыв с развитыми странами слишком высок. Преодолеть его в короткие сроки невозможно, значимых подвижек очень мало.

— Всё настолько плохо и нет компаний-лидеров?

— Так сказать, конечно, нельзя. Есть фирмы, выходящие на внешний рынок постепенно, начиная с регионального уровня. Есть те, кто выстреливает сразу — с какой-то суперидеей. Есть феномен быстрорастущих компаний, которые на фоне относительно медленной динамики своей отрасли ежегодно прибавляют на 20–30%. И, разумеется, этот феномен во многом связан с их умением учиться и переваривать большое количество информации.

— И не важно, на каких рынках фирмы работают — абсорбционная способность одинаково значима для всех?

— Её наличие (через измерение публикующихся сотрудников) оказалось критически значимым для тех, кто осваивает рынки развивающихся и переходных экономик, и не существенным для устоявшихся фирм со сложной структурой экспорта, ориентированных на развитые страны.

Возможно, это объясняется тем, что эффекты от создания и абсорбции знаний наиболее высоки на старте экспортной деятельности, когда фирма только начинает занимать свои позиции. Чем её положение прочнее, тем значение обучающих факторов меньше. С другой стороны, результат может быть признаком lock-in, или эффекта замыкания, когда малый и средний бизнес из-за недостаточной конкурентоспособности остаётся на догоняющих рынках, не имея шансов выйти на развитые.

— Один из ключевых факторов успеха компаний — использование цифровых технологий. Как оно связано со способностью поглощать знания?

— Недавнее исследование ВШЭ «Россия в глобальном производстве» показало, что среди отечественных фирм высока экспортная активность тех, кто сочетает применение цифровых технологий с обучением сотрудников и внедрением инноваций. Кроме того, абсорбционная способность это ещё и умение предвидеть изменения и быстро на них реагировать, что особенно актуально сегодня, во время пандемии.

Тот, кто первым оценил масштаб надвигавшейся катастрофы и нашёл правильные решения, оказался более устойчивым и имеет потенциал к лидерству. Речь в первую очередь о довольно простых инновациях, в том числе связанных с переводом сотрудников в онлайн. В более развитых странах, где абсорбционная способность выше, он случился легче и был масштабнее. Причём, произошло это в основном в отраслях, где выше уровень концентрации качественного человеческого капитала, что опять же возвращает нас к поглощающей способности.

Отмечается, что в видах деятельности с более высокой занятостью людей с академическими степенями и более высокими требованиями к сотрудникам — в менеджменте, консалтинге, науке и искусстве, юриспруденции, архитектуре, инжиниринге, финансах, компьютерных науках и математике — чаще всего переходят на дистанционную работу.

— Что ситуация пандемии обещает в этой связи исследователям? Какие темы станут особенно актуальными?

— Будет как раз интересно посмотреть, какой тип компаний окажется в проигрыше, а кто выйдет победителем или хотя бы минимизирует потери. Мы уже обсуждали новый проект по изучению факторов, связанных с вызовами и возможностями для компаний. Это действительно интересно — от чего зависит и что определяет устойчивость бизнеса. Есть много схожих работ про кризис 2009 года, но они сейчас малоприменимы, понятно, что те условия не сопоставимы с нынешними.

— А способна ли новая реальность поменять выводы вашей работы?

— Очень хотелось бы ответить, что да. Распространение COVID-19 ускорило автоматизацию, которая среди прочего включает искусственный интеллект. Можно говорить, что тот искусственный интеллект, который заменит учёных, радикально улучшит абсорбционную способность фирм. Но, я думаю, многим понятно, что роботы вряд ли в среднесрочной перспективе обойдут человека по умению работать с неструктурированной информацией. А значит, наши выводы будут актуальны ещё долго. 
IQ

Author: Svetlana Saltanova, July 13, 2020