Методы профсоюзов

В Издательстве Института Гайдара вышла книга Максима Кулаева «Профсоюзы, рабочие движения и гегемония в современной России». IQ.HSE публикует из неё фрагмент, посвящённый методам, к которым прибегают профсоюзы в борьбе за права и свободы трудящихся — от сотрудничества с властями и крупным капиталом до митингов.

С организационными структурами связаны методы, которые применяют профсоюзы, их репертуар действий. Для классификации профсоюзов необходимо учитывать используемые ими инструменты.

Профсоюзы различаются по степени их системности. В целом российские профсоюзы стремятся сотрудничать с властями и избегают методов, которые могли бы каким-либо образом нарушить действующее законодательство. Однако Трудовой кодекс оставляет мало возможностей, например, для законных забастовок, поэтому подавляющее большинство забастовок в России формально не соответствуют требуемым процедурам. Профсоюзы периодически сталкиваются с давлением со стороны работодателей и некоторых органов власти. Сами работодатели и органы власти выполняют трудовое законодательство далеко не всегда. Исходя из этого, полная системность невозможна.

Тем не менее организации Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР) действительно могут проявлять пассивность, игнорируя социально-трудовые конфликты и пытаясь обеспечить лояльность рабочих. Руководство традиционных профсоюзов обычно поддерживает более тесные отношения с органами власти, чем альтернативные профсоюзы. Поэтому организации ФНПР ближе к системности, чем альтернативные профсоюзы, и это влияет на методы.

При этом сама ФНПР неоднородна. Местные организации ФНПР разнообразны. Некоторые из них пассивны и участвуют в разном «тимбилдинге» и культурных мероприятиях, таких как празднование Нового года и распространение билетов в театры и на экскурсии. Другие достаточно активны и концентрируются на проблемах своих регионов и городов, а не на вопросах «высокой» политики, таких как президентские выборы.

Респондент, член ФНПР в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, сказал: «Тяжело вытащить наш профсоюз куда-нибудь, кроме базы отдыха» (Интервью 23 июня 2017 года). Однако он рассказал, что, несмотря на пассивность, этот профсоюз однажды организовал протестную акцию: «Недавно была ситуация. По какой-то причине наша профсоюзная дама обиделась на работодателя, который что-то изменил в коллективном договоре… Профсоюз вывел людей на митинг» (Интервью 23 июня 2017 года). Этот пример показывает, что даже пассивные профсоюзы из ФНПР могут иногда организовывать протесты.

Респондент, который работает в организации ФНПР в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, подтверждает, что местные профсоюзы автономны от прокремлевского центрального аппарата: «ФНПР не тормозит мелкие инициативы… Можно поднимать движение и добиваться чего-то в маленьких профсоюзах» (Интервью 15 июля 2017 года). 

Эксперт и консультант профсоюзов упоминает финансовую независимость местных организаций ФНПР: «В советское время все финансовые потоки (внутри профсоюзов) были централизованы, но в начале 90-х решили оставлять деньги в первичных организациях» (Интервью 3 декабря 2018 года). Центральный аппарат не стремится уничтожить автономию местных организаций, потому что возможные попытки унификации могут подорвать устойчивость всей федерации: «Никому не нужно создавать дополнительные трения внутри структуры (профсоюзов)» (Интервью 19 декабря 2018 года). Ирина Козина отмечала, что в результате многочисленных преобразований, происходивших в профсоюзах на протяжении 1990-х годов, первичные организации приобрели значительную финансовую и организационную самостоятельность.

Неоднородность организаций ФНПР особенно заметна на региональном уровне. Местное руководство может относительно самостоятельно выбирать стратегию и тактику, а также создавать ситуативные альянсы с различными силами, включая местные власти, оппозиционные парламентские партии и общественные движения. Взаимодействие с местными властями — это тоже один из методов, используемых профсоюзами.

Балансирование между рабочими и работодателями — это типичная стратегия местных властей. Альянс с государством представляется и неизбежным, и желательным для профсоюзов, которые обычно противостоят работодателям, а не государственной машине. Респондент из регионального отделения ФНПР в Ленинградской области рассказывает: «Я могу сказать, что власти не на стороне работодателя, а сохраняют дистанцию. Когда мы указываем на какое-нибудь нарушение, они реагируют. Мы не можем жаловаться на власти. Мы работаем, ищем, пробуем. Мы сотрудничаем» (Интервью 17 августа 2017 года). Такое балансирование местных властей создает возможность для взаимодействия профсоюзов с ними. Это взаимодействие — один из доступных ресурсов для профсоюзов.

Сотрудничество профсоюзов ФНПР и местных властей принимает разные формы в зависимости от региона. В Карелии, например, ФНПР связана с ОНФ, важной структурой во многих регионах.

Респондент из Петрозаводска, столицы Карелии, который одновременно состоит в ФНПР и ОНФ, сообщает: «ОНФ оформлен достаточно демократично. Региональные элиты не участвуют в процессе. Ставка на общественных активистов, блогеров и экспертов» (Интервью 26 февраля 2018 года). Он говорит, что поддержка рабочих протестов не противоречит миссии ОНФ, потому что фронт фокусируется на «федеральной повестке», а профсоюзы участвуют в решении локальных проблем. С этой точки зрения прокремлевская организация может быть союзником для активистов: «ОНФ может прислушиваться к требованиям профсоюзов… Региональные власти боятся и ОНФ, и профсоюзов» (Интервью 26 февраля 2018 года). Профсоюзы также используют ОНФ как дополнительный канал, чтобы сбалансировать интересы работников, работодателей и местных властей.

ОНФ не контролирует карельские профсоюзы напрямую. Карельские организации ФНПР участвуют в многочисленных трудовых конфликтах как независимая сила. Согласно другому интервью из Петрозаводска, «трудовые конфликты случаются довольно часто. Вспышки регулярные» (Интервью 20 апреля 2018 года). ОНФ и ФНПР взаимодействуют, чтобы достичь своих частных целей: профсоюзам нужна площадка для обсуждения их проблем и требований, а ОНФ получает инструмент, чтобы следить за ситуацией в республике.

Респонденты заявляют, что члены карельских профсоюзов в основном умеренные или нейтральные с точки зрения идеологии. Многие из них не видят альтернативу текущей политической системе.

В то же время региональная организация ФНПР сотрудничает не только с ОНФ. В 2016 году карельские профсоюзы поддержали КПРФ на выборах в региональное Законодательное собрание (КПРФ и профсоюзы Карелии 2016). Профсоюзы заявили, что этот альянс был ответом на неравенство и экономические проблемы в Карелии. Однако председатель карельской ФНПР, который баллотировался по спискам КПРФ, был снят с выборов региональной избирательной комиссией (В ЦК КПРФ 2016). Это решение не вызвало протесты. Кроме того, временный альянс с КПРФ не помешал сотрудничеству карельской ФНПР и ОНФ.

Региональные власти тоже пытаются установить связи с профсоюзами: «Действующий губернатор приходит на первомайские демонстрации и общается с профсоюзами. Когда был конфликт в Медвежьегорске, он приехал и поставил городского прокурора на уши» (Интервью 26 февраля 2018 года). Другими словами, губернатор занял сторону рабочих в конфликте. Согласно карельским респондентам, региональное правительство всегда признает важность диалога с профсоюзами. Это — механизмы, которые обеспечивают обсуждение и приспособление требований, выдвигаемых профсоюзам в Карелии.

Конфликт на молокозаводе в Медвежьегорске, упомянутый респондентом, был одним из самых значительных конфликтов в Карелии в недавнем прошлом. Медвежьегорск — это маленький город в 150 км к северу от Петрозаводска. Это не моногород, и кроме молокозавода там есть деревообрабатывающая промышленность. Конфликт на молокозаводе начался в 2016 году, когда владелец предприятия перестал платить зарплату, а предприятие оказалось на грани закрытия. Сначала работники обратились к главе республики с просьбой вмешаться. Власти ответили, отправив инспекцию на завод. Однако никакого улучшения не последовало, и рабочие решили провести короткую забастовку. ФНПР поддерживала забастовку и пыталась деэскалировать конфликт (Медвежьегорский молокозавод 2016).

Согласно представителям профсоюзов, цели протеста были следующими: во-первых, заставить власти вмешаться, во-вторых, поправить собственников предприятия, чтобы их бизнес стал более социально ответственным, в-третьих, сделать предприятие более устойчивым, чтобы зарплаты платили вовремя (Баллада о карельском молокозаводе 2016). Следовательно, ФНПР рассматривает разрешение социально-трудовых конфликтов сквозь призму сотрудничества с властями. Профсоюзы связали протестующих рабочих с правительством и организовали обсуждение конфликта. Как говорилось выше, глава Карелии приехал в Медвежьегорск и поддержал. Хотя некоторые проблемы предприятия решились и ему не угрожает банкротство, задержки зарплат все еще распространены.

Как показывают эти примеры, протесты обычно приводят к взаимным уступкам властей и протестных групп. Эти уступки не улучшают общую ситуацию в регионе, хотя они могут решить частные проблемы. Кроме того, как добавляет респондент: «Нет условий для перехода от экономических условий к политическим» (Интервью 26 февраля 2018 года). Трудовые конфликты случаются время от времени, механизмы публичных дискуссий существуют, но протесты остаются изолированными.

Многочисленные протестные акции, организованные ФНПР, отчасти помогают региональным властям приспособиться к низовым требованиям. Обсуждение требований смягчает их.

Профсоюзы ФНПР в Карелии участвовали в протестах против пенсионной реформы. Например, 5 июля 2018 года ФНПР организовала большой митинг в Петрозаводске (На митинге в Карелии 2018). Протестующие обратились к карельскому правительству и Законодательному собранию с требованием не одобрять реформы. Они также требовали отставки премьер-министра Дмитрия Медведева.

Пример Карелии показывает, что профсоюзы предпочитали участвовать в парламентских обсуждениях пенсионной реформы, а не в акциях. В июле 2018 года после первой волны протестов профсоюзы решили отправить в Государственную думу свои поправки к законопроекту о повышении пенсионного возраста. Карельские профсоюзы поддержали это решение (Профсоюзы готовят поправки 2018). Однако Дума проигнорировала эти предложения. В конце августа карельский профсоюз работников культуры отправил президенту петицию с просьбой пересмотреть пенсионную реформу (Российский профсоюз работников культуры 2018).

Профсоюзы обычно жалуются, что власти игнорируют мнения рабочих организаций. Несмотря на неудовлетворенность, профсоюзы не отказались от парламентских процедур. Например, карельская ФНПР упоминала, что «Единая Россия» не учла аргумент профсоюзов против пенсионной реформы в июле 2018 года (Косенков 2018). Это было до того, как профсоюзы отправили свои поправки. Хотя профсоюзы критиковали власти и правящую партию, ФНПР все равно решила опираться на парламентские дебаты.

Несмотря на критику правительства во время протестов против повышения пенсионного возраста, карельские профсоюзы продолжают сотрудничать с властями. В 2019 году местная организация ФНПР и карельское Законодательное собрание подписали соглашение о сотрудничестве (Подписано соглашение 2019). Во время волны протестов против пенсионной реформы профсоюзы выдвигали общие требования, такие как отставка правительства, но позже отказались от них и снова сосредоточились на частных поправках к законопроекту. Карельские профсоюзы подтвердили их союз с местными властями, подписав соглашение с Законодательным собранием.

Схожие методы организации ФНПР используют и, например, в Псковской области. Псковская область — один из беднейших российских регионов. У нее нет развитой промышленности. Значительная часть населения работает в сельском хозяйстве. Тем не менее профсоюзы адаптировались к этим условиям и проявляют активность. Организация ФНПР в Псковской области обращается к широкому кругу социальных, экологических и инфраструктурных вопросов. Следовательно, профсоюз действует в стиле социальных движений. У псковской ФНПР есть связи с другими низовыми гражданскими инициативами. Региональная организация включает в себя, например, Союз садоводов, который формально не работает в сфере трудовых отношений.

Согласно интервью с членами профсоюзов в Пскове, протестные акции ФНПР обычно удаются, если «требования адекватные» (Интервью 12 ноября 2018 года). Это значит, что требования и протесты должны быть умеренными и узкими: «Когда мы выдвигаем требования поменьше, например выплатить зарплаты на одном конкретном предприятии, отремонтировать один конкретный участок дороги, отдельные акции всегда успешны» (Интервью 12 ноября 2018 года). Таким образом, профсоюзы сознательно избегают общих требований и предпочитают концентрироваться на частных вопросах. В терминах Лакло, профсоюзы остаются в рамках запросов и не пытаются выстраивать цепочки эквивалентности.

В то же время местная организация ФНПР способствует расширению публичной сферы. Представители профсоюза участвуют во встречах с местными властями и обсуждают актуальные социальные проблемы региона. Профсоюз использует эти встречи, чтобы решать специфические проблемы и, более того, связывать низовые инициативы с властями. Протесты часто преуспевают и делают возможным гражданское участие в региональных процессах принятия решений: «Наши люди привыкли к ситуации, когда исполнительная власть обязана говорить с ними напрямую» (Интервью 19 декабря 2018 года).

В контексте протестов против повышения пенсионного возраста пример организации ФНПР в Пскове особенно важен. Повышение пенсионного возраста было болезненным для региона, потому что ожидаемая продолжительность жизни там среди наименьших в России. Неудивительно, что протесты в Псковской области были масштабными.

Массовые протесты были организованы профсоюзами не только в самом Пскове, но и в небольших городах по всей области. 28 июня на митинг в Пскове пришло примерно 700 человек. Профсоюзы назвали пенсионную реформу «антинародной» и потребовали отставку правительства. Участники митинга заявляли, что правительство представляет олигархов, а не народ (Около 700 человек приняли участие 2018).

В июле 2018 года профсоюзы организовали «пикетный марафон» в области (Пикетный марафон против повышения пенсионного возраста 2018). Две значительные акции были в Великих Луках 5 и 18 июля. На эти акции пришли 120 и более 700 человек соответственно (В Великих Луках прошел пикет 2018; Более 700 человек приняли участие 2018). 5 июля протестующие использовали лозунг «Заставим власти уважать нас». Примечательно, что профсоюзы выдвигали требования, которые можно рассматривать как политические. Организация ФНПР критиковала правительство и обсуждала вопросы, важные для всей России. В то же время профсоюзы собрали подписи против пенсионной реформы и отправили их президенту, демонстрируя так свое намерение вступить в диалог с режимом. 13 сентября, когда прошел очередной митинг в Пскове, профсоюзы заявили о своей приверженности комбинации «протестов и переговоров» (Участники профсоюзного митинга 2018).

Попытки предотвратить повышение пенсионного возраста провалились, и протесты пошли на спад. Изолированные и узкие протестные акции, несмотря на их успех, не помогли кампании против пенсионной реформы и не инициировали политическое движение. Респонденты в Пскове признают, что «стратегические акции, когда мы пытаемся улучшить ситуацию в целом, не удаются» (Интервью 12 ноября 2018 года). Локальные достижения не подготавливают основу для более широкой кампании, такой как кампания против пенсионной реформы.

ФНПР представлена в большинстве регионов и может навязать свою стратегию, потому что люди не видят других организаций с таким же влиянием и способностью направить их недовольство. Во многих регионах участие в митингах ФНПР — это практически единственный способ для граждан выразить их несогласие с такими мерами, как повышение пенсионного возраста. Пример Псковской области показывает, что профсоюзы могут стать главным оператором протестных действий. Поэтому эти действия организованы в соответствии с привычными практиками ФНПР и заканчиваются соглашениями с властями.

ФНПР в Псковской области вернулась к обычным действиям. Например, профсоюзы организовали митинг в поддержку местной государственной транспортной компании «Псковпассажиравтотранс», которой грозило закрытие, и протесты против свалки в Порхове, городе в 75 км к востоку от Пскова. В случае с транспортной компанией профсоюзы опирались на поддержку властей: «Мы хотим найти союзников среди государственных структур, которые видят важность Псковпассажиравтотранса» (Псковских сенаторов и депутатов 2019). В марте 2019 года ФНПР пригласила «Единую Россию» присоединиться к запланированным мероприятиям (Псковский облсовпроф предложил 2019). Псковские профсоюзы сотрудничают с «Единой Россией». В 2011 и 2016 годах председатель псковской ФНПР избиралась по спискам правящей партии в региональное Законодательное собрание.

Респонденты в Пскове признают, что члены местных профсоюзов в основном разделяют «государственническое мировоззрение» и отстаивают «государственное мышление» (Интервью 12 ноября 2018 года). Это значит, что сильное государство — это ценность для профсоюзов и они пытаются избежать и предотвратить политическую нестабильность. Государство в целом и высокопоставленные чиновники рассматриваются как союзники против работодателей и некоторых представителей местных властей. 

Следуя этой логике, профсоюзы пытаются привлечь внимание высокопоставленных чиновников к социальным проблемам. Поэтому «государственническое мировоззрение» рядовых членов отражает и одновременно укрепляет стратегию руководства по сосуществованию с гегемонической формацией. Исходя из этого, действия профсоюзов подразумевают необходимость оставаться в рамках запросов. В определенной степени это рациональная стратегия по поиску ресурсов. Сотрудничество с органами власти, пока гегемоническая формация его позволяет, помогает в решении локальных проблем.

В своем исследовании 2010 года Ирина Олимпиева описывает некоторые действия альтернативных профсоюзов в период их относительного расцвета. У альтернативных профсоюзов уже тогда было меньше возможностей институционального влияния, чем у ФНПР, поэтому альтернативные профсоюзы чаще прибегали к митингам, другим уличным акциям, а также информационным кампаниям. Некоторые организации альтернативных профсоюзов пытались искать «креативные» формы протеста, чтобы привлечь внимание СМИ. Например, рабочие GM в Санкт-Петербурге, борясь за повышение зарплаты, проводили акцию «Нищие рабочие завода GM»: предварительно оповестив прессу, они сделали транспаранты с соответствующей надписью и мыли машины около станции метро «Купчино».

Из-за усложненной процедуры забастовок альтернативные профсоюзы прибегали к новым методам при организации забастовок. Так, в середине 2000-х годов профсоюз завода «Форд» использовал тактику, которую позже назвали «веером». Метод веера заключался в организации серии забастовок и последовательном выдвижении серии требований. Иными словами, профсоюз выдвигает некое требование и объявляет забастовку. Работодатель обращается в суд, чтобы признать забастовку незаконной. Но для решения суда требуется время, в течение которого профсоюз продолжает бастовать. После объявления судом забастовки незаконной профсоюз прекращает бастовать, но сразу же выдвигает новое требование и начинает новую забастовку. Процедура повторяется. Собственно, многие забастовки на заводе «Форд», которые продолжались вплоть до месяца, проходили по такому методу. Другие организации МПРА следовали этому опыту.

Организации ФНПР реже прибегают к таким методам, но это не значит, что традиционные профсоюзы занимаются только поддержанием лояльности. Организации ФНПР используют партнерские отношения с местными властями в качестве ресурса для удовлетворения своих требований. При этом некоторые новые профсоюзы ФНПР, возникавшие на предприятиях транснациональных корпораций, использовали методы, схожие с теми, что применяются и альтернативными профсоюзами. Например, организации ФНПР на предприятиях ИКЕА применяли разнообразные методы коллективных действий.

Методы профсоюзов вписываются в общие тенденции, которым следуют протестные действия в современной России. Грэм Робертсон показал, что методы протестных действий пережили существенные изменения в середине 2000-х годов. Робертсон разделял репертуар действий на прямые и символические действия. Под прямыми действиями он понимает такие действия, которые наносят непосредственный материальный ущерб противнику. К ним можно отнести, например, забастовки или перекрытия дорог. Символические действия, наоборот, не наносят материальный ущерб, а привлекают внимание общественности или органов власти к какой-либо проблеме. Эта классификация, конечно, имеет некоторые недостатки.

Во-первых, иногда бывает трудно определить, действительно ли наносится материальный ущерб или нет. Например, митинги и демонстрации — это символические действия, но они также могут вести к перекрытиям улиц, затруднять работу каких-нибудь магазинов, что наносит косвенный материальный ущерб.

Во-вторых, некоторые действия, которые наносят очевидный материальный ущерб, призваны, прежде всего, привлечь внимание общественности. Например, определенные проявления того, что называется широким термином «акционизм», портят имущество, но все-таки стремятся к символическому эффекту, а материальный ущерб незначителен.

В-третьих, некоторые забастовки, которые могли бы относиться к прямым действиям, тоже могут иметь только символический эффект. В-четвертых, нельзя не учитывать и эмоциональный, иррациональный фактор. Некоторые действия, очевидно, иррациональны и имеют целью выплеснуть эмоции, проявить недовольство. В таком случае действие не всегда стремится привлечь внимание широкой общественности, но, скорее, носит символический характер, не влияя всерьез на противника через материальный ущерб. Дэвид Ост указывал, что многие протесты в бывших социалистических странах эмоциональны и иррациональны, призваны проявить гнев, так как у протестных движений не осталось рациональной идеологии.

Так или иначе, Робертсон обнаружил перелом в репертуаре протестных действий в России примерно в 2007 году. Если в 1990-е и первой половине 2000-х годов протестующие в России использовали в основном прямые действия, то после 2007 года возобладали символические действия. Робертсон пишет, что тенденция к преобладанию символических действий характерна для формирования «демократического протеста», что парадоксально, так как в 2000-е годы Россия совсем не демократизировалась. 

Тем не менее важным фактором, повлиявшим на перевес в сторону символических действий, стало исчезновение острой проблемы с невыплатами зарплат. В 1990-е годы проблема с невыплатами стояла гораздо острее, чем в 2000-е годы. Отсутствие зарплаты приводило к серьезным действиям, когда рабочие наносили материальный ущерб. В 2000-е годы рабочие протесты уже лишались былого накала. Преобладание символического репертуара в российских протестах наиболее ярко проявилось в послевыборных протестах 2011–2012 годов, где участники, как уже говорилось выше, стремились проявить свою креативность.

Общие тенденции в развитии репертуаров действий не могли не повлиять и на профсоюзы. Профсоюзам было достаточно тяжело привлечь большое количество участников на свои публичные мероприятия, поэтому важно было проявить творческий подход и заинтересовать СМИ, как это было в уже описанной акции «Нищие рабочие GM».

В период стагнации и упадка профсоюзов в 2010-е годы варьировать методы стало сложнее. Кампания против повышения пенсионного возраста в 2018 году показала неэффективность тех методов, которые использовали профсоюзы и другие движения, участвовавшие в протестах. Попытки привлекать общественность к проблемам заканчиваются успехом не всегда, а для организации забастовок зачастую не хватает ресурсов.

Российские общественные движения и профсоюзы демонстрируют определенную ригидность в репертуаре действий. Например, профсоюзы давно уже не могут ничего извлечь из первомайских демонстраций. За тридцать лет первомайские демонстрации в России прошли несколько этапов развития. В первые годы после распада СССР 1 Мая было объектом борьбы. Новый режим стремился сделать его обыкновенным выходным днем, лишенным какого-либо политического значения. Левые организации, напротив, превращали традиционные майские демонстрации в метод сопротивления властям. Первомайская демонстрация 1993 года закончилась столкновениями милиции и демонстрантов. Позже значение первомайских шествий снижалось, а они сами превратились в определенный ритуал. Организации ФНПР ходят вместе с «Единой Россией», альтернативные профсоюзы формируют свои колонны, иногда вместе с союзниками из общественных движений.

Первомайские демонстрации не помогают профсоюзам привлекать новых сторонников или добиваться выполнения каких-либо требований. Однако профсоюзам важно регулярно проводить первомайские мероприятия для поддержания своей идентичности и демонстрации своего существования. Пандемия и санитарные меры сделали невозможными первомайские шествия.

В связи с упадком профсоюзов растет количество стихийных протестов, в которых не участвуют никакие организации. Неорганизованные протесты принято считать обреченными на неудачу. Действительно, для закрепления каких-либо достижений необходима организация, которая вела бы постоянную работу. Поэтому отдельные успехи неорганизованных протестов быстро испаряются.

При этом надо учитывать, что организации могут стремиться к деэскалации конфликтов, к соглашательству и т. д. В условиях российской гегемонической формации организации могут ограничивать протесты. Как показывает сравнение протестов против монетизации льгот и против повышения пенсионного возраста, при некоторых условиях стихийные протесты оказываются успешнее организованных. Конечно, нельзя утверждать, что стихийность рабочего движения не должна быть опосредована организациями. Однако организации в России таковы, что иногда даже стихийные протесты лучше тех, которыми руководят существующие организации. 

При этом стихийные протесты тоже ограничены, а их достижения недолговечны. Например, антимонетизационные протесты после первых небольших успехов фактически прекратились. Политические требования не получили развития. Таким образом, российские рабочие сейчас находятся в сложной ситуации, когда стихийные протесты заранее обречены на достижение в лучшем случае небольших и краткосрочных успехов, а существующие организации либо слабы, либо занимают в гегемонической формации такое место, которое подразумевает стремление к деэскалации и соглашательству.

В начале 2020-х годов в репертуаре действий трудовых протестов наблюдается сдвиг в сторону жалоб, то есть разнообразных запросов, направляемых в адрес различных органов власти. Иными словами, неорганизованные, стихийные протесты сейчас тоже склоняются не к прямым действиям, а к коммуникации с властями, стремясь оставаться в рамках запроса и не переходя к требованиям как таковым. Безусловно, бывают исключения, когда недовольные люди наносят и материальный ущерб, но такие действия тоже малоэффективны и изолированы. Можно сказать метафорически, что рабочие движения, социально-трудовые протесты сейчас напоминают крестьянские бунты, то есть остаются изолированными, неорганизованными, не имеют долгосрочных последствий и включают в себя либо эмоциональные вспышки, либо жалобы.

Критика имманентизма у Лакло предполагает, что стихийные протесты не ведут к народной политике, так как объединение требований и удержание антагонизма — это сложная процедура, требующая постоянных усилий. Сервисные и клиентелистские организации тоже не подходят для популизма, потому что народная политика подразумевает широкое участие и коллегиальность.

Сервисность профсоюзов создает дополнительные возможности для трансформизма и неожиданные опасности не только для народной политики, но и для самих профсоюзов. Например, Министерство юстиции создало систему бесплатных юридических консультаций «Правовая помощь» и запустило сайт вправе.рф. Официальная газета ФНПР «Солидарность» посвятила этой системе статью под красноречивым заголовком «Конкурирующая фирма?». Газета сообщает, что в системе «Правовая помощь» «каждый сможет найти пошаговую инструкцию, как действовать в той или иной ситуации. Включая ситуации на работе и на пенсии, что заставляет задуматься: не грозит ли правительственная инициатива безработицей профсоюзным юристам?». Основная угроза заключается в том, что члены профсоюзов предпочтут получать бесплатную юридическую консультацию от Министерства юстиции, а не платить взносы ради услуг профсоюзных юристов.

Тем не менее опрошенные «Солидарностью» профсоюзные юристы считают, что «Правовая помощь» пока не представляет угрозы, так как профсоюзы предлагают более разнообразный набор услуг. Руководитель правового департамента ФНПР Яков Купреев сказал «Солидарности», что «профсоюзные юристы зачастую проводят консультации непосредственно на местах… Живое общение здесь ничем не заменить». Руководитель правового департамента ФНПР отметил: «По статистике за 2021 год (за 2022-й её ещё нет), профсоюзные юристы провели больше 640 тысяч консультаций на личном приеме членов профсоюзов. Такого количества бесплатных юридических консультаций ни одна другая структура в России не оказывала… Плюс, насколько я знаю, там [в «Правовой помощи»] имеется в виду просто консультационная помощь, а профсоюзные юристы представляют интересы своих доверителей в судах».

Таким образом, профсоюзы сами считают своим главным достоинством возможность предоставлять широкий спектр юридических услуг. Юридические услуги, а не коллективные действия занимают в профсоюзных методах центральное место. Главные люди в профсоюзах — юристы. Это характерно для самых разных профсоюзных объединений, включая, например, «Альянс врачей» и «Альянс учителей». Определенным исключением могут быть организации, объединяющие платформенных работников, так как их сфера недостаточно регулируется действующим законодательством. Тем не менее и эти организации стремятся оказывать юридическую поддержку.

Речь, конечно, не может идти об отказе от юридической работы. Но профсоюзы оказываются в некой ловушке институционализации. Отсутствие законодательного регулирования, институтов для рутинного взаимодействия между работниками, профсоюзами, работодателями и властями делает из организаций неинституционализированные общественные движения, которые меньше занимаются юридической работой. При этом такие неинституционализированные движения нестабильны, а профсоюзы стремятся к устойчивости и, следовательно, к институционализации, которая вновь загоняет их в рамки сервисности. 

Однако даже стихийные протесты часто протекают в форме жалоб, обращений к властям. Профсоюзные активисты в интервью говорят о необходимости устойчивых, профессиональных организаций, основанных на принципах коллегиальности и не ограниченных сервисом, но массово такие организации еще не появляются.

Методы и организационные структуры связаны. Как показывал Ленин, нельзя сразу отрицать какой-либо метод: один метод может быть эффективным в одной ситуации, но неэффективным в другой: 

«Сегодня нет налицо революционной ситуации, нет условий для брожения в массах, для повышения их активности, сегодня тебе дают в руки избирательный бюллетень — бери его, умей организоваться для того, чтобы бить им своих врагов, а не для того, чтобы проводить в парламент на теплые местечки людей, цепляющихся за кресло из боязни тюрьмы. Завтра у тебя отняли избирательный бюллетень, тебе дали в руки ружье и великолепную, по последнему слову машинной техники оборудованную скорострельную пушку, — бери эти орудия смерти и разрушения, не слушай сентиментальных нытиков, боящихся войны; на свете еще слишком много осталось такого, что должно быть уничтожено огнем и железом для освобождения рабочего класса, и, если в массах нарастает злоба и отчаяние, если налицо революционная ситуация, готовься создать новые организации и пустить в ход столь полезные орудия смерти и разрушения против своего правительства и своей буржуазии». 

(Ленин, Владимир. Крах II Интернационала // Полное собрание сочинений. Т. 26. М: Издательство политической литературы, 1977. стр. 259)

Применение методов зависит от конкретных обстоятельств. Собственно, для подбора определенных методов и нужна организация. Однако проблема профсоюзов и рабочих движений в ограниченности репертуара действий, его ригидности и неспособности учитывать обстоятельства. Сервисный, клиентелистский подход к организациям и методам предполагает определенный, раз и навсегда установленный набор действий, среди которых преобладают символические и юридические требования. Такой подход подразумевает тенденции к тому, чтобы оставаться в рамках запросов. Как видно из теории Лакло, форма запросов к властям не ведет к объединению социально-экономических и политических требований. Гегемоническая формация еще оставляет возможность направлять запросы и иногда удовлетворяет их.
IQ

15 июня, 2023 г.