Электронный принц Госплана

Впервые о «цифровизации» экономики в нашей стране заговорили ещё в 1950-х — на заре компьютерной эры. К середине 1980-х была завершена масштабная система для автоматизации работы Госплана СССР, хотя к этому времени уже стало очевидно, что плановое хозяйство исчерпало себя. О судьбе уникального информационного проекта IQ.HSE рассказал кандидат экономических наук, научный сотрудник Лаборатории актуальной истории ИОН РАНХиГС Алексей Сафронов.

Зачем СССР понадобилась «цифровизация»

В 1950-е политика и экономика Советского Союза переживали коренные изменения, которые потребовали изменить подходы к планированию государственного хозяйства. СССР вышел на передовые рубежи развития науки и техники. Такие значимые маркеры, как запуск первой АЭС и первого спутника, показали, что по некоторым направлениям «этап догоняющего развития» страны закончился. Соответственно, сложнее стала задача плановиков. Прежде они могли ориентироваться на развитые страны, во многом копировать и развивать их достижения. Было понятно — куда и как двигаться. Но вырвавшись вперёд, страна оказалась на распутье. Какими путями идти дальше? Подсказок больше не было. Вдобавок и правительство под руководством Никиты Хрущёва взяло новый курс, направленный на повышение благосостояния населения.

Такой подход в корне отличался от принятого до тех пор принципа «ведущего звена» — основы всей методологии планирования начиная ещё с первых пятилеток. Подразумевалось, что политическое руководство задаёт направления развития, определяет ключевые отрасли и нужные темпы их роста, а дальше через систему балансов рассчитываются плановые показатели для всех остальных отраслей. Однако «благосостояние» — понятие куда более широкое. Оно должно закрывать самые разные потребности граждан: от автомобилей и фотоаппаратов до жилья и обуви. В переводе на язык экономического планирования это означает, что теперь уже невозможно контролировать ограниченный набор отраслей, от которых «пляшут» все остальные.

Другая причина стремления к автоматизации — изменения в подходах к управлению страной. После смерти Сталина произошла частичная децентрализация: стараясь заручиться поддержкой «на местах» Хрущёв передал целый ряд полномочий на уровень республик и регионов. В 1957-м прошла реформа управления промышленностью, которая перевела её с отраслевого принципа на территориальный. Если раньше то или иное министерство могло попросту принудить свои предприятия перейти к новым технологиям, теперь это стало невозможно. Министерства были преобразованы в госкомитеты с правом лишь совещательного голоса. Они могли рекомендовать и информировать, но не приказывать.

В результате почти сразу стало проявляться местничество. Каждый местный руководитель начал тянуть одеяло на себя, заботясь исключительно о собственных показателях и срывая сотрудничество с соседями. Этот фактор также способствовал интересу к математическим методам, которые обещали согласование и балансировку планов с помощью чётких формул, а не закулисных договоренностей. 

Ключевая идея состояла в расчёте таких цен, при которых предприятиям было бы выгодно производить именно то, что нужно обществу в целом. Как следствие, межрегиональное и межведомственное сотрудничество стало бы выгодным, и отменять недавние реформы не было бы нужды. Идеальные «рыночные» цены при таком подходе устанавливались бы не рыночными, а математическими методами.

Первые попытки и неявные знания

Как раз в это время среди специалистов шли бурные дискуссии об оценке эффективности капитальных вложений. Какой вид транспорта развивать в том или ином регионе: железнодорожный, автомобильный или водный? Выгоднее ли использовать для водопроводных кранов дешёвый металл, теряя на протечках, или стоит выбрать качественный, но дорогой сплав? Стоит заменять традиционные материалы новомодными пластмассами, или лучше оставить всё как есть? Для решения таких задач уже были созданы методы поиска оптимальных решений, в том числе линейное программирование. Поэтому в конце 1950-х, когда потребность в таких подходах возросла, их применение стало быстро расширяться.

Математические методы в экономике стали не просто популярны, а мегапопулярны. Одновременно с этим произошла реабилитация кибернетики: вычислительные машины потребовались учёным при создании атомного оружия и для расчётов траекторий ракет. Однако уже тогда крупнейшие организаторы советской науки говорили о применении компьютеров в экономике и управлении народным хозяйством. Они рассуждали о создании всеобъемлющей информационной сети с распределённым хранением и обменом данных и даже донесли свои идеи до руководителей громадной бюрократической системы СССР.

И вот, 1 октября 1959 года Совет министров СССР выпускает приказ о создании Вычислительного центра (ВЦ) Госплана. Главными его занятиями должны были стать расчёты межотраслевых балансов. Кроме того, решались задачи логистики, оптимального размещения новых предприятий для минимизации издержек на перевозку и доставку энергии. 

Уже вскоре заработала первая в ВЦ Госплана ЭВМ «Урал-2» — однако сразу возникли непредвиденные сложности, которые не могла предусмотреть ни одна математическая модель. В частности, соблюдение производственных стандартов оказалось далеко от идеального. Чугун одной и той же марки, полученный от разных заводов, мог иметь разный состав и разные свойства. Поэтому математически верный перевод предприятия с одного поставщика на другого часто требовал непредусмотренной «перенастройки» технических процессов, в которых использовалась его продукция.

Кроме того, поступающая в систему информация была недостаточно полной и точной. Представьте, что по документам и по картам существует дорога, на которую компьютер ориентируется в своих расчётах, — однако в реальности на дороге есть непроходимый участок или мост, который не может выдержать тяжёлых грузов. Такая «неявная» информация не отражается в отчётности, ей владеют лишь опытные сотрудники, которые постоянно имеют дело с решением конкретных практических задач. Из-за этого подготовка данных для ЭВМ требовала участия таких специалистов и занимала времени куда больше, чем сами расчёты.

В поисках единого заказчика

Стало понятно, что для повышения эффективности экономических расчётов сеансы ввода-вывода данных нужно свести к минимуму. В идеале, вся информация должна поступать в систему уже в машинно-читаемом виде. А это создало уже новые сложности. Дело в том, что в те годы вся статистика приходила огромными бумажными таблицами. Их вид и содержание каждое ведомство утверждало самостоятельно, собственными внутренними приказами. Так что переход на новые «машинные» рельсы потребовал привлечения юристов, которые могли бы согласовать новые формы обмена данными.

Первые опыты показали, что установить и запустить компьютер — это только начало, и для успешной работы проекта понадобится многое изменить в самой системе планирования советской экономики. Обновить нормативное обеспечение, договориться о форматах обмена информацией, включить в расчёты «неявные» сведения и так далее. Одновременно обнаружились сложности и с материальной базой. Компьютерное производство того времени было устроено так, что сами ЭВМ и программы для них создавались совершенно разными ведомствами. Они никак не зависели и часто были никак не связаны друг с другом.

Купив компьютер, организация получала лишь «голое железо», к тому же плохо совместимое с принтерами и другими периферийными устройствами от иных изготовителей. Все необходимые драйверы и другое программное обеспечение требовалось писать самостоятельно, либо по специальному заказу. Поэтому большая часть времени программистов уходила на то, чтобы заставить систему работать, а не на то, чтобы получить от неё какой-то практический результат. 

Показательна цитата из мемуаров одного из руководителей Госплана тех времён Владимира Коссова: «Я... поручил сотрудникам взять на себя социалистическое обязательство довести время безаварийной работы ЭВМ до двух часов».

Многие считали, что для решения накопившихся проблем отрасли требуется единый и полномочный главный заказчик, по аналогии с тем, как реализовывались атомный и космический проекты. К сожалению, подобного заказчика в области информатизации так и не появилось. Более того, история развивалась в противоположном направлении. В 1963-м очередным приказом совета министров ВЦ Госплана превратился в Главный вычислительный центр (ГВЦ), а параллельно ему было открыто Главное управление по внедрению вычислительной техники. Именно оно получило тогда задание на разработку единой государственной сети вычислительных центров (ЕГСВЦ), которая должна была охватить всю страну.

На советских «облаках»

Можно отметить, что уже тогда, в 1963-м, советские разработчики отлично понимали перспективы и возможности развития информационных технологий. Они проектировали нечто весьма напоминающее современный интернет с его «облачными» хранилищами данных, — масштабную распределённую сеть. Другое дело, что в то время ещё никто не знал, что практическая реализация этих планов потребует не нескольких лет рывка в отдельно взятой стране, а многих десятилетий напряженной работы многих стран мира. А тогда проектировщики полагали, что система будет запущена уже в начале 1970-х и сможет заниматься практически всеми текущими экономическими задачами. В этом была, возможно, роковая ошибка.

Дело в том, что сеть ЕГСВЦ разрабатывалась не для удовлетворения текущих потребностей советской экономики и не для решения конкретных проблем, стоящих перед плановиками и управленцами. Проект был настолько всеобъемлющим, что угрожал полностью заменить собой различные ведомства, включая и Центральное статистическое управление, и Госплан, и много чего ещё. Ожидалось, что система ЕГСВЦ будет получать информацию в удобном для обработки виде и на этой основе сможет составлять сбалансированные планы с «идеальными» расчётными ценами, а заодно и контролировать обмен безналичными средствами между предприятиями и регионами. Таким образом, с её введением отпала бы необходимость и в Государственном комитете цен, и в Госбанке. Неудивительно, что представители ведомств, ознакомившись с проектом, такой перспективе были не рады.

Однако их вполне можно понять, и дело было не только в желании сохранить свои должности. Запуск системы ЕГСВЦ требовал колоссальных усилий с неясным результатом в будущем, тогда как управленцам требовалось решать актуальные задачи, стоящие перед ними здесь и сейчас. Поэтому первоначальный проект увяз в бесконечных межведомственных согласованиях. Каждый вполне понимал его ценность, но заботясь о сохранении собственных полномочий, стремился не столько вложиться в общий проект, сколько возглавить его и перетянуть одеяло на себя. В результате работа практически не двигалась.

В 1966 году, когда стало ясно, что система тонет в волоките, появилось новое постановление Совета министров СССР. Признавая отсутствие успехов в работе над ЕГСВЦ, проект решили разделить на отдельные «ведомственные» компоненты. Теперь каждая организация должна была заниматься информатизацией самостоятельно: Главное статистическое управление — в области статистики, Госплан — в планировании, и так далее. Поэтому в том же году в Госплане началось создание собственной Автоматизированной системы плановых расчётов — АСПР.

«Суперкомпьютер» Госплана

АСПР разрабатывалась уже с учётом прежнего опыта и ошибок, без замаха на решение всех проблем сразу. На этот раз систему собирались внедрять постепенно, без остановки работы всей инфраструктуры. В 1969-м появился аванпроект, идея которого состояла в поэтапном замещении тех или иных операций машинными расчётами. Кроме того, подразумевалось, что поначалу система не будет вмешиваться в существующие процессы, позволяя лишь автоматизировать и ускорить их, и только в будущем станет предлагать свои — возможно, более оптимальные — варианты. Плановики могли продолжать пользоваться «неявным знанием», АСПР не требовала формализации всех расчётов, но следила за их полнотой и непротиворечивостью.

Такой подход оказался практичнее, и в 1977 году первая очередь АСПР заработала. Это позволило автоматизировать решение более чем 3000 различных экономико-математических задач, в основном прямого счёта — например, суммирование. Сегодня такие операции выполняются одним нажатием кнопки в обыкновенном редакторе электронных таблиц. Однако тогда эта возможность была заметным прогрессом, она сильно облегчила жизнь плановиков и окончательно убедила руководство Госплана и страны в пользе АСПР. Поэтому уже в 1985-м была завершена вторая очередь системы, которая позволяла решать на ЭВМ уже около 10 000 плановых задач.

Но основным отличием стала постепенная интеграция разрозненных расчётов в единую систему. В АСПР появился «Центральный комплекс задач» (ЦКЗ), который объединял 254 планово-экономические задачи. Ядром ЦКЗ была динамическая межотраслевая модель, которая позволяла проводить вариативные расчёты на перспективу для 18-ти отраслей экономики, то есть «проигрывать» разные пути их сбалансированного развития. Кроме того, система получила банк официальных нормативов. Это позволяло контролировать расчёты региональных организаций: если АСПР замечала, что кто-то просит ресурсов больше, чем требуется по нормативам, она автоматически выдавала предупреждение о неэкономном расходовании средств.

Электронный документооборот

В рамках АСПР была реализована система «Документ» — ранний пример электронного документооборота и управления задачами. Она могла распределять разработку отдельных деталей плана вплоть до разбивки по конкретным расчётам и исполнителям, а затем — отслеживать сроки их выполнения. Если какой-то плановик затягивал введение своего расчёта в компьютер, система выявляла отстающих и сообщала о них руководству. Наконец, АСПР позволяла находить ошибочные и несбалансированные показатели, устраняя возникающие нестыковки. При изменении вводных установок она помогала корректировать все связанные с ними параметры плана. Вместе это привело к заметному упрощению и повышению качества экономического планирования.

Можно упомянуть и ещё один любопытный аспект применения АСПР. Прежде весь народно-хозяйственный план на год представлял собой многотомный табличный документ. Распечатанный на бумаге, он состоял из нескольких «томов» высотой метра по полтора. Чтобы донести нужные указания до конкретных исполнителей, вплоть до уровня отдельных заводов, требовалось найти правильные строки таблицы, вырезать их, поместить в конверт, надписать, затем отправить по нужному адресу и, наконец, проконтролировать получение. Выполнение этих задач растягивалось более чем на три недели, поэтому почти целый месяц в начале каждого года советские предприятия жили без плана и работали «по инерции», ожидая получения новых инструкций.

Благодаря АСПР таблицы стали электронными, их разбивка и запись производились теперь буквально нажатием нескольких кнопок. А если предприятие-получатель было достаточно велико и имело собственную информационную систему с налаженным обменом данными, оно могло получать задания почти моментально, по аналогии с электронной почтой. В результате долгая рассылка планов, которая до тех пор казалась неустранимой головной болью, стала производиться в течение трёх дней.

Последние дни

Как и любая такая система, АСПР никак не могла проконтролировать дальнейшую судьбу своих расчётов. Указания, приходящие на предприятия, могли попросту не выполняться в полном объёме или вовремя. Но главное, АСПР ничего не знала и не могла знать о конечных целях и о сути своих расчётов. Это — лишь инструмент, которому совершенно всё равно, что обрабатывать и какие уравнения балансировать, будь то строительство железнодорожного моста или египетских пирамид. Ни одна информационная система не может заменить эффективной экономической политики, определение которой — задача для живых людей.

Вторая очередь АСПР была завершена в середине 1980-х, когда уже и в руководстве страны сложилось мнение о неэффективности плановой экономики вообще. Расчёты «идеальных цен» оказались утопией. Отсюда возникли идеи о необходимости отпустить предприятия в свободное плавание, ожидая, что спрос и предложение заставят их выпускать нужные объёмы действительно востребованной продукции. По иронии судьбы, АСПР заработала тогда, когда сама задача её — автоматизация плановой экономики — стала неактуальной.

Ещё в начале 1990-х система помогла обсчитать различные сценарии перехода страны к рынку для команды Егора Гайдара, дала прогнозы роста безработицы и экономического спада, которые впоследствии сбылись. Однако уже к середине десятилетия она окончательно устарела и перестала быть востребованной. Все эти годы не модернизировалась аппаратура, не проводились обновления статистики и баз данных, на основе которых могли бы проводиться корректные расчёты. Старое программное обеспечение оказалось несовместимо с новыми компьютерами, ЕС ЭВМ были частично разобраны, частично выброшены. Но сам код АСПР, возможно, сохранился.

Сегодня в здании ГВЦ Госплана, где некогда была развёрнута центральная часть АСПР, находится Аналитический центр при правительстве РФ, в котором Алексей Сафронов работал до недавнего времени. В одном из подсобных помещений ему удалось обнаружить целые стеллажи катушек с магнитными лентами для ЕС ЭВМ, на которых, по-видимому, лежит та самая система или хотя бы некоторые её элементы. Сейчас он очень надеется найти организацию, от имени которой можно было бы организовать перевозку этих бобин для изучения. Возможно, даже удастся найти старые работающие компьютеры, на которых можно было бы их прочесть. Если всё это получится, мы сможем лучше разобраться в первой, исторической попытке нашей страны перевести экономику «на  рельсы цифровизации».
IQ
 

Авторы текста: Роман Фишман, Даниил Кузнецов

Автор текста: Кузнецов Даниил Александрович, 10 октября, 2023 г.