«В биомедицине мало раз­ра­бо­тать класс­ный про­дукт — надо ещё убе­дить вра­чей его ис­поль­зо­вать»

В России создан и применяется первый и единственный в мире ген-активированный материал для улучшения регенерации костной ткани. Его разработал и внедрил в клиническую практику стартап, резидент «Сколково» ООО «Гистографт». Генеральный директор компании — молодой учёный и практикующий врач Илья Бозо — начал заниматься разработкой этого продукта, будучи ещё слушателем клинической ординатуры. В преддверии III Конгресса молодых учёных, который состоится 28-30 ноября на федеральной территории «Сириус» в Краснодарском крае, IQ.HSE поговорил с Ильей Бозо о его пути в сфере исследований и разработок, а также о том, как создаются инновационные прорывные продукты в биомедицине.

Конгресс молодых учёных (КМУ)— ключевое мероприятие Десятилетия науки и технологий в России. Организаторы КМУ — Фонд Росконгресс, Министерство науки и высшего образования РФ и Координационный совет по делам молодёжи в научной и образовательной сферах Совета при Президенте РФ по науке и образованию. Оператор Десятилетия науки и технологий в России — АНО «Национальные приоритеты».

— Сегодня вы практикующий врач и стартапер, создатель инновационного биомедицинского продукта, а с чего началась ваша карьера?

— В 2005-м году я поступил в Военно-медицинскую академию им. С.М. Кирова. И где-то на втором курсе меня пригласил поучаствовать в научных экспериментах начальник курса Роман Владимирович Деев, который впоследствии стал моим научным руководителем, ментором — Учителем с большой буквы, а впоследствии — и партнёром по биомедицинскому стартапу. Сам он тогда готовился к защите диссертации, занимался тканевой инженерией — материалами для регенерации костной ткани, содержащими стволовые клетки — и понемногу начал вовлекать меня в эту тематику. Таким образом, будучи второкурсником и осваивая медицину, я уже параллельно имел возможность участвовать в научных экспериментах.

Илья Бозо,
кандидат медицинский наук, МBA, генеральный директор ООО «Гистографт», заведующий отделением челюстно-лицевой и реконструктивно-пластической хирургии РНЦХ им. Б.В. Петровского, ответственный редактор журнала «Гены и клетки», участник I Конгресса молодых учёных

— Вы понимали тогда, насколько далеко это всё зайдет?

— Конечно, нет. Стратегическое понимание тогда отсутствовало. Для меня это были отдельные эксперименты и первые доклады конференциях в рамках вуза. Правда на третьем курсе я уже участвовал во всероссийских конференциях, первая из которых проходила в МГУ им М.В. Ломоносова. В целом вхождение в науку происходило постепенно, небольшими шагами.

Окончив академию и уволившись из армии, я поступил в Москве в ординатуру. И вот там научная деятельность стала уже более осознанной. В 2011 году возникла идея создания ген-активированных материалов, и я с самого начала был задействован в её реализации. В результате два вектора моей деятельности — клинический и научный — развивались сонаправленно. И так продолжается по сей день, когда за плечами уже 10 лет хирургического опыта, и ровно столько же я занимаюсь биомедицинскими разработками.

— А как и с чего началась работа вашей группы над созданием ген-активированного материала?

— В 2011 году я присоединился к научной команде Института стволовых клеток человека. Это биотехнологическая компания, которая теперь называется «Артген биотех». Проект, которым она занималась, лежал в истоке создания ген-активированных материалов. Тогда это были больше фундаментальные исследования. О том, что они выльются во что-то прикладное мы ещё не думали. Это было совершенно новое направление, никаких ген-активированных продуктов тогда не существовало.

Большое значение сыграла коллаборация с научной группой Владимира Сергеевича Комлева, который сегодня является директором Института металлургии и материаловедения им. А.А. Байкова РАН, а тогда он был заведующим одной из лабораторий. В сотрудничестве с ним мы завершили фундаментальные исследования и перешли к прикладным. В тот же период получили и свой первый грант — от Фонда содействия инновациям.

В целом с 2011 по 2015 годы мы больше занимались поисковыми работами — публикации, патенты. Однако где-то около 2015 года мы уже чётко поняли, что это действительно прикладной проект, а имеющиеся технологические решения позволяют разработать медицинское изделие.

— В этот момент и появился стартап «Гистографт»?

— Да, тогда была организована проектная компания «Гистографт». Она стала резидентом «Сколково» в 2016 году. И внутри неё мы начали уже более активно заниматься проектом в прикладной плоскости. Также мы пришли к осознанию, что это всё-таки платформенное решение, а значит можно разработать целую линейку продуктов — не только для костной ткани, но и для других, в том числе мягких тканей.

В 2016 году мы запустили первые клинические испытания с участием людей. Они длились два года. В 2019-м удалось получить регистрационное удостоверение. С этого момента ген-активированный материал — первый в России и в мире — стал полноценным медицинским изделием, разрешенным для клинического применения.

Однако параллельно мы не оставляли разработку и других продуктов в рамках линейки. Сейчас они находятся на разных стадиях развития. Это тоже ген-активированные материалы, в том числе для кожной пластики, для регенерации кожных покровов.

— В чём особенности и преимущества уже внедренного в клиническую практику ген-активированного продукта?

— Первый продукт из нашей линейки называется так же, как и стартап — «Гистографт». Это медицинское изделие в виде гранул на основе октакальциевого фосфата (данная часть разработки принадлежит Институту металлургии РАН), на поверхность которых нанесены генные конструкции — плазмидной ДНК с геном сосудистого эндотелиального фактора роста. Фактически это предшественник (основа) белкового фактора, который нужен для стимуляции ангиогенеза — процесса образования новых кровеносных сосудов в органе или ткани. А сам ангиогенез, в свою очередь, необходим для регенерации других тканей, например, костной. Иными словами, гранулы выступают в качестве матрицы для формирования костной ткани, а ДНК усиливает кровоснабжение и регенерацию ткани в зоне операции.

Наш продукт стал первым в мире остеопластическим материалом с нуклеиновыми предшественниками факторов роста, который разрешен для клинического применения.

Если говорить об особенностях и преимуществах, то материал упрощает выполнение костной пластики, минимизирует использование собственной костной ткани пациента и позволяет получить более быстрые результаты. Таким образом лечение выходит на качественно новый уровень.

— Какие конкретные показания есть для применения «Гистографта»?

— Это любые повреждения костей и атрофия костной ткани, которые могут возникать у человека в результате различных заболеваний, травм и других причин. Например, в рамках стоматологии и челюстно-лицевой хирургии это прежде всего атрофия костной ткани челюсти. Она возникает в большинстве случаев в связи с удалением зубов. Если после удаления человек продолжительное время оставался без зубов, то в этой зоне кость как бы убывает, рассасывается. Из-за отсутствия нагрузки срабатывает компенсаторно-адаптационный механизм.

В ряде других ситуаций — воспаление, потеря зуба в результате травмы и т.п. — костной ткани также может быть мало, возможно она вовлечена в какой-либо патологический процесс. Как результат всего этого — атрофия или дефект челюсти. И если пациент хочет восстановить зубной ряд, то оказывается, что туда никакой имплантат установить уже нельзя, потому что кости не хватает. Её необходимо наращивать.

Обычно наращивание происходит с помощью костной пластики. Используются различные остеопластические материалы в виде гранул, мембран, гелевых вариантов. Если посмотреть по клиническому запросу, то в год в России ставится порядка 700-800 тыс. зубных имплантатов. Практически в четверти случаев приходится наращивать кость. И это одно из показаний для использования «Гистографта».

Другой спектр показаний — травматолого-ортопедический. И тут уже большое разнообразие заболеваний, при которых требуется костная пластика. Например, различные межпозвоночные грыжи и другие формы дегенеративно-дистрофических заболеваний позвоночника.

В ряде случаев для излечения пациента требуется спондилодез — так называется специальная операция, в ходе которой убирается межпозвонковый диск, а два позвонка, ранее разобщенные этим диском, соединяются костным блоком. Иными словами, они должны срастись, чтобы человек перестал страдать от постоянных болей. Спондилодез также осуществляется с использованием костно-пластических материалов. К концу этого года мы планируем запустить большое клиническое постмаркетинговое исследование по применению «Гистографта» при спондилодезе.

Другие примеры показаний — это ложные суставы, различные дефекты, которые возникают из-за переломов, а также от воспалений, резекции опухолей и кист костей, различных септических некрозов. Спектр возможного использования «Гистографта» достаточно обширен.

— Может ли ген-активированный материал применяться при лечении артритов?

— Артрит — дегенеративное заболевание суставов — связан прежде всего с повреждением суставного хряща. «Гистографт» под лечение этой проблемы никак не заточен. Однако другой продукт, который может быть потенциально применим в данной области, сейчас находится у нас на ранней стадии разработки.

— Хороший повод рассказать, какие ещё продукты у вас сейчас находятся на стадии разработки?

— Другой продукт, который мы разрабатываем и, я надеюсь, уже до конца года запустим в регистрацию, также гранулированный, но сделан он на основе иного матрикса — не синтетического октакальциевого фосфата, а ксеногенного костного графта. То есть это продукт животного происхождения — фактически обработанная специальным образом костная ткань.

Следующие два продукта — инъекционные формы ген-активированных материалов на основе гиалуроновой кислоты. Первый из них является по сути гелем гиалуроновой кислоты с плазмидной генной конструкцией ДНК. Он предназначен для регенерации повреждений кожи и, например, может использоваться как раневое покрытие. Сейчас этот материал проходит второй круг доклинических испытаний. А второй продукт дополнительно содержит ещё и твёрдые гранулы ксеногенного костного матрикса. Данный пластический инъекционный материал можно будет применять в рамках малоинвазивной хирургии, когда не делают больших разрезов. Он идеально подходит для введения через узкие порты.

Есть и ещё один продукт в разработке — в виде мембраны. В большинстве случаев в той же стоматологии, а зачастую даже в травматологии, гранулированный материал нужно как-то зафиксировать в зоне введения. Дело в том, что есть одна проблема — гранулы рассыпаются при размещении на поверхность кости, словно песок. Поэтому протоколы применения гранулированных материалов предполагают фиксацию гранул специальными рассасывающимися мембранами. Это своего рода ткань, которая, подобно тенту, закрывает зону костной пластики и прочно фиксирует гранулы, прижимая их к поверхности там, где нужно нарастить новую кость. Сейчас мы завершаем прототипирование этого проекта и переходим к проверке концепции.

Наконец, последний продукт — персонализированные блоки, изготавливаемые с использованием технологии трёхмерной печати. Это уже больше индивидуальные имплантаты, сделанные под конкретного пациента. Они служат для замещения больших протяженных костных дефектов.

И вот данная разработка имеет очень важное социальное значение. Если в ситуации с гранулированными материалами, гелями, мембранами и прочими подобными продуктами мы не закрываем какую-то нерешенную потребность — нельзя сказать, что врачам не с чем работать. Просто мы им даем продукт лучшего качества, который позволяет быстрее и надежнее получить прогнозируемый результат. То в вопросе лечения объёмных дефектов с технологиями всё очень сложно. Лечащим врачам не всегда удаётся получить какой-то вменяемый результат — пациенты могут быть инвалидизированы, несмотря на длительную терапию. И вот тут как раз очень нужны такие индивидуальные блоки, поэтому с помощью своей новой разработки мы надеемся внести лепту в решение подобных проблем.

В целом, если резюмировать, всё это большая линейка медицинских изделий. Она закрывает все возможные варианты костно-пластических операций: от самых маленьких вещей, касающихся костной пластики в стоматологии — и до протяженных объёмных дефектов в травматологии, ортопедии и даже нейрохирургии.

— Насколько доступны и востребованы ваши продукты на медицинском рынке?

— Пока мы можем говорить только о «Гистографте», поскольку всё остальное в разработке. Материал доступен для применения как в частном медицинском секторе, так и в государственном. Основной его целевой рынок — стоматологический, поскольку именно в стоматологии наибольшее количество показаний для костно-пластических операций с использованием подобных изделий.

Могу сказать, что наш продукт закупают и отдельные частные клиники, которые переходят на «Гистографт», и некоторые государственные. Здесь всё зависит от инициативы самих врачей. Конкретный специалист должен проникнуться идеей, посмотреть на результаты, послушать мнения коллег, менторов, лидеров мнений и принять осознанное решение. Врачи очень часто консервативны, продуктов много и рынок конкурентный, но мы постепенно увеличиваем количество доверяющих нашему продукту специалистов.

В ближайшем будущем мы рассчитываем выйти в травматологический сегмент — через исследование, связанное со спондилодезом. Здесь работают уже исключительно государственные лечебные учреждения, но схема принятия решений такая же. Если врачи, заведующие отделениями начинают понимать, что материал позволяет быстрее и эффективнее достигать необходимых результатов, то они будут подавать заявки на наш продукт.

— Пробовали ли вы выйти на зарубежные рынки?

— Мы прорабатывали этот вопрос. Учитывая геополитическую обстановку, сейчас наша компания ориентирована на рынки стран Ближнего Востока. Например, на данный момент найден партнёр в Кувейте для того, чтобы зарегистрировать изделие там. Если всё сложится удачно, то это может произойти в ближайшее время. Кувейт — это, конечно, небольшое государство, но это будет одна из точек входа на рынки стран Ближнего Востока.

— История с разработкой и выводом на рынок «Гистографта» выглядит успешным кейсом коммерциализации фундаментальных научных исследований. Что помогло вашей команде в его реализации?

— Такими вещами, конечно, всегда сложно заниматься. И сейчас проще не становится. Есть поддержка от государства, в том числе информационная. Даже это интервью — благодаря моему участию в Конгрессе молодых учёных — для нас поддержка, возможность поделиться информацией о наших разработках, поскольку здесь я говорю от лица всей команды и ключевых партнёров.

Была и есть также существенная финансовая поддержка от государства, например, гранты в рамках программы «Старт» Фонда содействия инновациям. Они помогали закрыть некоторые производственные и внедренческие вопросы. Также у нашей научной группы был трёхлетний грант Российского научного фонда (РНФ). Благодаря ему мы провели фундаментальное исследование и разработали основы для инъекционных продуктов. Плюс очень сильно помогают налоговые льготы и микрогранты фонда «Сколково».

Если говорить о том, чего нам не хватает, с чем есть сложности — это опять же информационная поддержка. Очень непросто силами небольшой компании, которая занимается инновационными разработками, внедрять их на рынок, доносить информацию до врачей. Охватить все медицинские учреждения — это большая задача.

Даже сейчас — спустя три года после регистрации «Гистографта» — если приехать, например, в Новосибирск и пройтись по стоматологическим клиникам, то в лучшем случае специалисты одной из 10 или 20-30 скажут, что что-то слышали про наш материал. Пока каких-то централизованных, понятных, прозрачных механизмов, позволяющих донести информацию про инновационные медицинские разработки до государственного сегмента клиник — не существует. Сейчас представители нашей компании приходят в клиники и используют стандартные инструменты продвижения. А было бы гораздо эффективнее запустить информацию сразу по всем медицинским учреждениям.

Для инновационных продуктов это очень важно, поскольку, повторюсь, — рынок и врачи очень консервативны. Они привыкли работать с самыми разными материалами, в том числе с зарубежными, понимают лимиты их эффективности и знают, какие результаты могут получить. Когда мы не можем охватить сразу всех, то получается, что мы охватываем своими силами какую-то небольшую часть целевой аудитории. И доля новаторов от этой аудитории, которые начинают пользоваться нашими продуктами, совсем незначительный.

В биомедицине мало разработать классный продукт — надо ещё убедить врачей его использовать. А на это нужно потратить очень много времени, сил и денег — и возможно даже больше, чем на разработку. В биомедицине в этой ситуации действуют несколько иные законы, чем в других сферах, поскольку мы и наши коллеги имеем дело с жизнями и здоровьем людей.

— Какие у вас планы на будущее? Будете ли вы и дальше совмещать научную и практическую деятельность? Насколько это сложная задача?

— Да, планирую работать и дальше по каждому из этих направлений, хотя это, конечно, трудоёмкая и времязатратная задача. Совмещать всё удается ценой сокращения свободного личного времени. Благо, что мои близкие — жена, ребёнок — относятся к этому с пониманием.

Поддерживает меня, помимо семьи, и то, что направления очень синергичные. Например, то же самый «Гистографт», который мы разработали, я применяю как доктор, потому что моя специальность — челюстно-лицевая и пластическая хирургия. Это помогает мне доносить информацию до врачей, не убеждая их что-либо купить, а просто показывая клинические случаи и примеры из своей практики.

В среднесрочном плане на ближайшие три года — разработать и начать внедрение в клиническую практику всей линейки медицинских изделий. Это должно способствать тому, что наша компания будет уже не просто стартапом, а полноценной научно-производственной организацией. Плюс дополнительно в планах — реализация экспортного потенциала в рамках существующих возможностей.

— Финальный вопрос: вы уже ранее участвовали в Конгрессе молодых учёных? Что можете сказать о нём? Ключевая тема Конгресса — пространство возможностей и развития, насколько это было верно лично для вас?

— Да, я участвовал в самом первом Конгрессе молодых учёных в рамках пленарных секций, причём нескольких, где как раз делился опытом по разработке и внедрению «Гистографта» в клиническую практику. С того момента прошло два года. Могу сказать, что Конгресс молодых учёных — это, конечно, знаковое событие, которое дает возможность поделиться опытом, завязать новые контакты с коллегами, побыть в пространстве, где собирается очень много интересных научных групп. Да, это настоящее пространство возможностей и развития.
IQ

Автор текста: Селина Марина Владимировна, 22 ноября, 2023 г.