Исследователи Института образования НИУ ВШЭ впервые на региональных данных описали, как возникает неравенство в доступе российских школьников к образованию. Значимы состояние местной экономики и человеческий капитал — доля людей с дипломом вуза. В урбанизированных регионах с развитой экономикой и образованными жителями подростки чаще учатся в хороших школах, получают более высокие баллы ЕГЭ и имеют больше шансов поступить в университет. А в бедных регионах с низким человеческим капиталом учащиеся чаще покидают школу после 9-го класса, что блокирует для них социальный лифт.
Неравный доступ к хорошему образованию зависит от многого. Несомненно, значимы способности и мотивация самих учеников. Важен и их семейный бэкграунд. Так, социальное положение родителей — уровень образования, доходов, профессиональный статус, культурные запросы — во многом «программируют» образование ребенка.
В недавнем исследовании показано, что в семьях с высоким профессиональным и образовательным статусом шансы детей поступить престижный вуз вдвое выше, чем у их сверстников из малоресурсных семей. «Привилегированные» подростки выигрывают потому, что родители ценят хорошее образование и щедро инвестируют в учебу, что положительно сказывается на успеваемости детей. А учащиеся из менее образованных семей, даже имея хорошие оценки, часто не пытаются поступать в престижный вуз, поскольку не получают поддержки родителей и недооценивают собственные возможности.
Значимы, конечно, и опыт учителей, и качество школы. Обычные школы чаще «поставляют» учащихся колледжам и техникумам после 9-го класса. Гимназии, лицеи и школы с углубленным преподаванием предметов (все это школы повышенного статуса) — заметно реже; их ученики идут в старшие классы, что обычно предполагает и последующее поступление в вуз.
Андрей Захаров и Ксения Адамович сосредоточились на других факторах неравенства — региональных. Они изучили, как различия в доступе к образовательным ресурсам, выбор трека (академический — старшие классы школы плюс университет — либо профессиональный трек: девять классов и колледж/техникум) и результаты обучения (в баллах ЕГЭ по русскому языку и математике) связаны с социально-экономической ситуацией в регионах.
Работа основана на данных Росстата по регионам России за 2013–2015 годы, а также данных федеральных и региональных образовательных ведомств (показатели есть для большинства областей и республик).
Образовательные системы в регионах различаются во многом потому, что есть контрасты между самими субъектами Федерации: по уровню экономического развития (измерен валовым региональным продуктом — ВРП на душу населения), урбанизированности (процент городского населения), человеческому капиталу и пр.
Так, в Москве доля населения с оконченным высшим образованием составляет 48%, а в Республике Чечня — 22%. По уровню экономического развития — еще больший разброс: в 10% наиболее богатых регионов ВРП почти в 4,5 раза выше, чем в 10% самых бедных регионов.
Финансирование образования тоже отличается в разы: от 40,4 тысяч рублей на ученика в год в бедных регионах — до 114 тысяч рублей в богатых.
По доле учеников старших классов в профильных школах, лицеях и гимназиях различий между субъектами Федерации мало. В любом регионе таких школ не более 10% (по каждому из профилей). Зато распространены профильные классы на базе обычных школ: есть регионы (Ивановская, Мурманская, Кемеровская области), где в таких классах обучается больше 25% учащихся.
А вот число учеников, поступивших в старшие классы, варьируется. В трёх регионах (Чечне, Оренбургской и Астраханской областях) больше 60% школьников не идут в 10-11 классы. В противоположность им, в Москве, Санкт-Петербурге, Калмыкии и Тыве отсев составил менее 40%.
Благополучие региона сказывается на доступности качественного образования. Среди образовательных ресурсов авторы анализировали подушевое финансирование школ, опыт учителей и программы углубленного обучения. В урбанизированных регионах с развитой экономикой и более высоким уровнем образования населения финансирование школ выше, в них преподают более опытные педагоги (с высшей категорией, стажем работы более пяти лет) и шире доступность профильных образовательных программ.
«Среди таких регионов — Москва, Санкт-Петербург, Татарстан, в меньшей степени — Новгородская и Нижегородская области», — поясняет Ксения Адамович.
И наоборот, депрессивные регионы с малообразованным населением предоставляют молодежи меньше перспектив. В них мало школ с углубленным преподаванием предметов и хороших учителей. А в итоге и меньше детей, поступивших в старшие классы.
В числе таких аутсайдеров — республики Алтай и Тыва, а также ряд регионов Северного Кавказа, говорит исследовательница.
Если рассматривать отдельные характеристики регионов в их связи с доступом к знаниям, то принципиальна доля людей с высшим образованием. Она положительно связана с процентом учащихся лицеев, гимназий и профильных гуманитарных школ. В регионах с большим человеческим капиталом выше и доля опытных учителей.
Связь человеческого капитала и доступа к образовательным ресурсам может объясняться ценностью высшего образования, которую родители транслируют детям, и «стремлением поддержать (а то и увеличить) социально-экономический статус семьи», поясняют исследователи. С другой стороны, у образованных и состоятельных родителей больше ресурсов для подготовки ребенка к поступлению в вуз — денег на репетиторов или курсы, информации об университетах и пр. «Все это создает повышенный спрос на качественное образование и программы дополнительной подготовки», — отмечает Ксения Адамович.
В экономически развитых регионах больше процент учащихся старших классов в профильных гуманитарных и математических школах, а также в математических классах обычных школ. То есть доступность качественного образования там выше.
Выбор образовательной траектории тоже во многом обусловлен человеческим капиталом региона и уровнем его урбанизированности. Чем больше в регионе горожан и людей с высшим образованием, тем больше доля учеников, выбравших академический трек, то есть будущих студентов вузов.
Результаты ЕГЭ коррелируют с экономикой регионов: ученые выяснили, что подушевое финансирование имеет положительную связь со средним баллом по профильной математике. В случае с экзаменом по русскому этот эффект статистически незначим.
С результатами ЕГЭ по обоим предметам положительно связана доля учащихся в лицеях и гимназиях, а также в естественнонаучных и технических школах — для математики и в школах с гуманитарным профилем — для русского языка.
Средний балл по русскому языку также выше там, где больше отсев учеников после 9-го класса. В старшие классы идут более сильные ученики, у которых ожидаемо более высокие баллы по предмету.
Исследователи отмечают усиление неравенства для молодежи в регионах: на социально-экономические контрасты накладываются различия в доступе к образованию.
В итоге появляются регионы, учащиеся которых получают двойной выигрыш. Первый — от большего человеческого капитала и более высоких доходов семей, которые позволяют родителям больше инвестировать в образование детей. Второй — от широкого доступа к институциональным образовательным ресурсам (профильным классам и пр.).
А молодежь депрессивных регионов с малообразованным населением, напротив, дважды проигрывает: и в родительской поддержке, и в доступе к знаниям.
«Больший доступ к престижным образовательным ресурсам в регионах с большим человеческим капиталом подтверждает теорию эффективно поддерживаемого неравенства (effectively maintained inequality), — отмечают Захаров и Адамович. — Одновременно больший отсев учащихся после 9-го класса в регионах с меньшим человеческим капиталом подтверждает действие теории максимально поддерживаемого неравенства (maximally maintained inequality)».
Согласно второй теории, различия в доступе к образованию на определённой ступени сохраняются, пока есть конкуренция за его получение. В таких условиях первыми доступ получают дети из семей с высоким социально-экономическим положением. А если места есть для всех, то неравенство переходит на следующую ступень образования — например, в высшую школу.
А эффективно поддерживаемое неравенство проявляется в том, что, при формальной всеобщей доступности образования, в нем для разных социальных слоев сохраняются качественные различия — например, в школьных программах. Не случайно исследователи называют школы «сортирующими машинами», которые разделяют детей на потоки в зависимости не только от их школьных достижений, но и от статуса родителей. Более «ресурсные» семьи чаще выбирают для детей статусные школы, что помогает получить более качественное образование и преуспеть в жизни. А дети менее благополучных родителей имеют меньше шансов воспользоваться школой в качестве социального лифта.
Сложившаяся ситуация «не может рассматриваться как естественная с точки зрения образовательной политики», подчеркивают Захаров и Адамович. Единое образовательное пространство «задается равенством возможностей доступа к ресурсам».
Такой большой и разнородной стране, как Россия, «нужно искать способы сглаживания дисбалансов в обеспечении доступа к образованию в разных регионах», заключают авторы.
IQ