Рынок, т.е. коллективный разум инвесторов, в целом оптимистично оценивает идущую реструктуризацию Газпрома, оценка его прибыли растет, Газпром дорожает. В то же время, можно расти и дальше, так как запасы Газпрома стоят относительно недорого.
Поэтому оценка правильности выбранной компанией стратегии диверсификации очень важна для перспектив Газпрома.
Думается, что нацеленность его на диверсификацию основной деятельности, то есть в сторону превращения в нефтегазовую компанию, весьма прагматична, именно такая структура деятельности присуща крупнейшим нефтегазовым компаниям мира. И вообще попытка Газпрома войти в семью крупнейших компаний мира, а может быть и потеснить их, актуальна в силу того, что позиция западных конкурентов в последние годы ослабли, в частности из-за того, что они, сильно полагаясь на out – sourcing и на сервисные компании, начали постепенно терять одно из основных своих конкурентных преимуществ – сильную инновационную, научно-техническую составляющую, и их могут потеснить средние и мелкие компании, государственные компании развивающихся стран. Их может потеснить и реструктурированные Газпром, и другие российские нефтегазовые компании.
Однако диверсификация Газпрома в форме покупки непрофильных активов, не связанных с сырьевым бизнесом, например, обсуждаемая покупка Уралмаша и ОМЗ – о чем у меня нет, кстати, достоверной информации, выглядит, во-первых, спорной, во-вторых, нетипичной.
Во-первых, у Газпрома существуют большие потребности в инвестициях - в Западной Сибири, на шельфе и так далее. Диверсификация в сторону машиностроения выглядит уже не корневой, а конгломеративной, рыхлой. И было бы очень интересно посмотреть на обоснование для акционеров необходимости этой покупки.
Во-вторых, покупки сырьевыми компаниями, выигравшими от девальвации национальной валюты, национальных компаний из числа т.н. «отраслей-тыловиков», в частности производителей специального оборудования, происходят как правило сразу после девальвации, на фоне слабости банковского и финансового сектора, «шокированного» падением нацвалюты. В дальнейшем прямые покупки непрофильных активов становятся более редкими, так как начинает более-менее нормально работать финансовый рынок, откуда компании обрабатывающего сектора могут брать ресурсы для модернизации. У нас процесс пошел с запозданием, хотя суммы на покупку Уралмаша и ОМЗ вроде бы будут потрачены относительно небольшие.
Для экономики в целом это благоприятно, но с другой стороны, возникает проблема неэффективности Газпрома как компании, вернее, его малой эффективности.
Естественно, когда покупаются далекие от основной деятельности активы, управлять таким конгломератом становится трудно, а запасы управленческого капитала в России катастрофически малы. Более того, в дальнейшем речь может идти об образования в России трех крупнейших нефтегазовых компаний с выделением трубы как естественной монополии в государственную собственность и с разделением добывающего ядра – Газпрома – на три крупнейших нефтегазовых блока. Это снизило бы монопольное влияние единого Газпрома, усилило бы конкуренцию на внутреннем рынке. С другой стороны, это позволило создать бы мощные конкурентоспособные на мировом рынке компании. Естественно, что покупка Уралмаша и ОМЗ в таком контексте выглядит временным шагом, в дальнейшем такой актив должен быть продан. Продан, видимо, все-таки небезвыгодно, особенно, если он будет производить востребованную продукцию, спрос на которую в любом случае будет расти.
А не считаете ли вы, что более рационально было вкладывать деньги в поиск новых месторождений и в повышение качества добываемых ресурсов.
Естественно, деньги нужно вкладывать и в поиск, и в качество, но еще и это может быть в первую очередь в развитие научно-технического потенциала Газпрома, чтобы выделиться на фоне могущих потерять этот ресурс западных Super-Majors, а также в развитие PR, чтобы двигаться на внешние рынки.
17 ноября 2005