Семь вопросов к нейропсихоанализу

6 июня 2021 года в рамках семинара «Языки психиатрии» доктора Иосифа Зислина пройдёт дискуссия «Об основаниях, роли и функции нейропсихоанализа». В преддверии её Дмитрий Узланер, кандидат философских наук, научный сотрудник РАНХиГС и МВШСЭН, а также автор книги «Объективная субъективность: психоаналитическая теория субъекта», недавно вышедшей в Издательском доме НИУ ВШЭ, сформулировал ряд дискуссионных вопросов. Все они направлены на прояснение методологических и теоретических оснований нейропсихоанализа — популярного ныне направления, пытающегося совместить современную нейронауку с психоаналитической метапсихологией и практикой. Более того, эти же вопросы — с некоторыми поправками — возникают в контексте любых попыток создания междисциплинарного знания, совмещающего естественнонаучный подход, клинический опыт и его субъективное осмысление.

Дмитрий Узланер,
кандидат философских наук,
научный сотрудник РАНХиГС и МВШСЭН

Нейропсихоанализ — любопытное направление, которое стремится соединить нейронауку и психоанализ, реализовав, как считают его последователи, мечту самого Зигмунда Фрейда, от которой он отказался, якобы, по причине несовершенства науки конца XIX - начала XX века. Появился нейропсихоанализ 1990-х годах по инициативе нейропсихолога Марка Солмса — на волне бума «нейромании» и наряду с целым рядом других модных дисциплин с приставкой «нейро-».

Года четыре назад я сам увлекся этим начинанием — мне казалось, оно придаёт не очень популярным среди ученых идеям Фрейда ореол научности, реабилитирует психодинамические подходы в глазах академической и околоакадемической общественности. С этой задачей нейропсихоанализ справился, как мне кажется, блестяще. Однако с содержательной точки зрения у меня нарастало всё более и более критическое отношение к нему.

Мне казалось, что нейропсихоанализ лишает психоаналитическую теорию глубины, выхолащивает содержание, превращает психодинамический подход в нейронауку с фрейдистскими словечками. Итогом рефлексии всех сомнений стала статья «Нейропсихоанализ и его концептуальные проблемы», где я попытался аккуратно и вполне доброжелательно сформулировать суть моего нарастающего критического отношения к этой дисциплине.

Статья привлекла внимание Иосифа Зислина, который предложил провести дискуссию с Алексеем Толчинским, послом нейропсихоанализа в России. После некоторой перепалки, чуть не похоронившей идею подобного обсуждения, я сформулировал семь содержательных вопросов к нейропсихоанализу, ответы на которые мне бы хотелось получить.

Правильно ли я понимаю, что нейропсихоанализ пытается спроецировать структуру, свойства, принципы функционирования мозга на то, что Зигмунд Фрейд называл психическим аппаратом? Иными словами, найти в мозге Я, Сверх-Я, Оно, бессознательное, Я-влечения (ego-instincts), объектные влечения (object-instincts), влечение к жизни — Эрос, влечение к смерти — Танатос и т.д.? Вывести из морфофункциональных особенностей мозга то, что Фрейд называл динамикой, топикой и экономикой ментальной жизни? Вывести из мозга метапсихологию?

Нейропсихоанализ говорит о двухаспектном монизме и подчеркивает значимость как описания снизу-вверх (от мозга к психическому аппарату), так и сверху-вниз (от субъекта к психическому аппарату). Какая роль в нейропсихоанализе отводится описанию сверху-вниз? Может ли это описание корректировать описание снизу-вверх? Может ли оно приводить к иному пониманию психического аппарата, к иной метапсихологии? Например, феноменологический подход или стандартный психоаналитический метод (насыщенное описание и анализ кейсов) приводит к одной картине психического аппарата, а взгляд снизу-вверх — к другой? Как разрешить эти противоречия — или они по определению считаются в нейропсихоанализе невозможными?

Как Оно может быть сознательным? Можно ли разъяснить этот тезис из перспективы сверху-вниз, то есть с позиции первого лица, с феноменологической точки зрения. Человек действительно осознаёт своё Оно? Или это игра в слова — сторонники нейропсихоанализа придумывают своё понимание сознания (отличное от привычного — «состояние психической жизни индивида, выражающееся в субъективной переживаемости событий внешнего мира и жизни самого индивида, в отчёте об этих событиях» (определение приведено согласно «Новой философской энциклопедии»), своё понимание Оно, затем сводят их вместе и получают то самое загадочное «сознательное Оно»?

Не приведет ли нейропсихоанализ к выхолащиванию и обеднению психоаналитической теории и практики? Когда от неё останется только то, что совместимо с текущими представлениями нейронауки о мозге. Например, динамическое бессознательное психоанализа у Марка Солмса превращается в «нелегитимно (или преждевременно) автоматизированные предсказания» («illegitimately (or prematurely) automatized predictions»).

Как психоаналитическая теория во всём её многообразии — Мелани Кляйн, Жак Лакан, Уилфрид Бион, Андре Грин и т.д. — вписывается в нейропсихоанализ? Реально ли сторонники нейропсихоанализа собираются обнаружить в мозгу проективные идентификации, конкордантные контрпереносы, работу негатива, объект-причину желания и т.д.? Или всё, что не обнаруживается или не может быть обнаружено в мозге в принципе, отрицается? Если же не отрицается, то где для него остаётся место в рамках двухаспектного монизма?

Соответственно, не приведёт ли нейропсихоанализ к биологизаторскому редуцированию сложного, наполненного индивидуальными и надындивидуальными смыслами мира субъекта, погружённого в культуру, в интерсубъективное взаимодействие с другими субъектами, — к физиологии мозга, семи системам Панксеппа и т.д.? Если нет, то каким образом? Как эта наполненная смыслами субъективная, интерсубъективная и надсубъективная реальность может быть вписана в двухаспектный монизм и соотнесена с исследованиями мозга?

Представители нейропсихоанализа постоянно подчеркивают, что не являются отдельной школой в рамках психоанализа. Но почему нейропсихоанализ нельзя считать отдельной школой, альтернативной другим? У вас свои философские основания (двухаспектный монизм), своя метапсихология (сознательное Оно), своё понимание сознания, бессознательного, вытеснения, свои подходы к терапии и т.д. Даже свой перевод Зигмунда Фрейда должен появиться. Чем это не новая школа?

Как нейропсихоанализ — именно как нейропсихоанализ — может помочь людям с психологическими (не психиатрическими, не нейропсихологическими) проблемами? Примеров множество: одиночество; неспособность устроить личную жизнь; юноши и девушки, «обдумывающие житие»; просто устал и ничего не радует; проблемы с мамой/папой и т.д.? То есть те запросы, с которыми в основном работают психологи/психоаналитики, не имеющие медицинского или нейропсихологического профиля. В чём отличие от других психоаналитических школ? Что нейропсихоанализ способен добавить к имеющейся психоаналитической технике и психоаналитическому мышлению? В чем преимущество перед другими школами?

Надеюсь, что хотя бы на часть из этих вопросов мне удастся получить ответы в предстоящей дискуссии. Обещаю, что, если она окажется плодотворной, то поделюсь с читателями IQ.HSE своими открытиями.
IQ

Автор текста: Узланер Дмитрий Александрович, 13 апреля, 2021 г.