Всемирная телефонизация. Эпизод восьмой: русское поле экспериментов

История изобретения телефонии напоминает детективный роман, однако ещё более интересные события стоят за распространением этой телекоммуникационной технологии по всему миру. Как телефон стал неотъемлемой частью нашей жизни — рассказывает в серии колонок на портале IQ.HSE менеджер отдела внешних коммуникаций факультета компьютерных наук НИУ ВШЭ Антон Басов. Восьмая из них посвящена тому, как в России первым делом адаптировали телефон для военных нужд и логистики, создали подставную компанию во главе с номиналом для перепродажи прав западным конкурентам, интенсивно развивали связь в двух столицах и достигли такого прогресса, что Владимир Ленин потребовал удерживать телефонные станции, невзирая на потери среди большевиков.

Телефон появился в России в очень необычных обстоятельствах. По легенде, в декабре 1877 года один генерал-майор, находясь на фронте во время Русско-турецкой войны, выписал себе из Петербурга ящик вина. Из-за путаницы генералу прислали не вино, а какие-то трубки, в которых начальник полевого телеграфа узнал недавно изобретённый телефон.

Неизвестно, было ли это на самом деле. А вот опыты телефонной связи между разными воинскими частями действительно проводились. Скорее всего, это были первые в истории случаи применения телефона в армии.

В конце 1879 года начинаются опыты использования телефона на железной дороге. Первая попытка разговора между Санкт-Петербургом и станцией Малая Вишера (160 км) оказался неудовлетворительным. По словам начальника почтово-телеграфного округа, «звуки речи получались весьма глухие и по характеру похожие на звуки, исходящие из отдалённого расстояния, вернее из подземелья». Однако на более коротких линиях качество звука было удовлетворительным. Разговоры между Петербургом и Любанью (80 км), Новгородом и Крестцами (96 км), Псковом и Островом (52 км) вышли успешными, благодаря чему телефон начал входить в железнодорожную практику.

После этого в России стали появляться и частные телефонные линии. 17 декабря 1880 года великий князь Дмитрий Константинович писал своей сестре, греческой королеве Ольге: «… у меня проведён телефон на конюшню, и я, не беспокоя никого, заказываю себе экипаж или отдаю какие-либо спешные приказания».

Но частные линии — это ещё не телефонные сети, на пути развития которых стояли законодательные препоны. Как и в других европейских странах, телеграф в России был монополией государства. В феврале 1881 года Телеграфный департамент министерства почт и телеграфов подготовил доклад, где призывал передать организацию телефонной связи в России в частные руки. Комитет министров с докладом согласился, и 27 февраля 1881 года император Александр II утвердил положение об устройстве телефонных сообщений.

Как известно, Александр II погиб уже 1 марта 1881 года в результате теракта народовольцев. Таким образом, положение о телефонии стало одним из последних документов, подписанных самодержцем. Но уже 30 марта новый император Александр III подписывает указ об устройстве телефонного сообщения частными лицами и общественными, а также правительственными учреждениями для собственных надобностей.

На основании этого указа 20 июня 1881 года в Нижнем Новгороде впервые в России появилась частная телефонная связь — две линии связали квартиры руководителей пароходного общества «Дружина» и Георгиевскую пристань на реке Волге. «Дружина» была крупной компанией — в 1876 году ей принадлежало 24 парохода. Сохранилось прошение председателя правления пароходного общества о том, чтобы «разрешить постановку телефонов единственно для цели передачи распоряжений на пристани, вместо неизбежной посылки матросов с записками, причём оно [общество] обязуется… не употреблять телефона для каких-нибудь других целей, кроме передачи внутренних распоряжений, касающихся пароходного дела…».

Наконец, 25 сентября 1881 года были утверждены «Основные условия устройства и эксплуатации городских телефонных сообщений в России». Они были очень похожи на правила организации телефонных сетей британского и французского министерства почт, с которыми мы познакомились ранее.

Предпринимателю, устраивающему телефонную сеть, требовалось заключить договор с министерством внутренних дел и получить разрешение полиции на производство работ. Договор был монопольным и заключался на 20 лет, после чего телефонная сеть безвозмездно передавалась правительству. С абонента нельзя было брать больше 250 рублей в год, при этом казна забирала 10% суммы (для государственных учреждений тариф был 125 рублей, в казну шло 5 %).

Первый договор на устройство телефонного сообщения в Санкт-Петербурге, Москве, Варшаве, Риге и Одессе был заключен 1 ноября 1881 года с инженером Владимиром Оттомаровичем фон Барановым.

Вся история с фон Барановым и сама по себе напоминает отдельный детектив. Одни источники утверждают, что он планировал самостоятельно строить телефонные сети и даже приводят список закупленного им оборудования — 6 тонн проволоки, 5 тыс. изоляторов, 400 аппаратов, 6 коммутаторов и тому подобное.

Другие утверждают, что Баранов изначально не планировал сам заниматься телефонным делом и служил чуть ли не подставным лицом. Он должен был увести договор из рук компании Белла — она тоже подавала заявку — и затем перепродать права ей же, но дороже.

Интересно и участие в деле родственников Баранова — один из них был графом и членом Государственного совета, другой — капитаном флота и петербургским градоначальником. Они вполне могли посодействовать представителю младшей ветви своего рода.

Как бы то ни было, 3 апреля 1882 года фон Баранов продал права на организацию телефонных сетей Международной телефонной компании Белла. Она приступила к делу не мешкая, и уже 1 июля телефонные станции заработали в Петербурге, Москве, Варшаве, Риге и Одессе. К 29 октября в Петербурге было 259 телефонных абонентов, а в Москве — 200.

Техника телефонного дела в то время находилась на высоком уровне, не уступающем американскому. Для вызова станции абонент снимал слуховую трубку с рычага и крутил ручку магнето — маленького электрического генератора. На станции звонил звонок и падала дощечка с номером, оповещая «телефонную барышню» о том, кто заказал разговор.

1 апреля 1886 года открылась телефонная станция в Киеве, построенная на казенные средства. Убедившись в том, что предприятие финансово надёжно, правительство прекратило заключение договоров с частными лицами и компаниями на устройство телефонных сетей.

Однако, как и во Франции, недостаток финансирования привёл к тому, что темпы развития телефона замедлились. Медленно росло и число абонентов — высокий тариф оставался барьером для частных лиц, телефоны устанавливали только заводы, фабрики, газеты и банки. Компания Белла, зная о грядущем переходе телефонных сетей в казну, перестала обновлять оборудование, которое уже не отвечало возросшим требованиям.

31 декабря 1898 года открылась телефонная линия между Петербургом и Москвой длиной 660 км — она стала самой длинной в Европе. К концу 1900 года в Российской империи было 100 городских телефонных сетей, которые обслуживали 25 тысяч абонентов. Телефонную связь имели 63 % губернских городов, но только 5 % уездных.

В 1901 году истёк срок договора с Международной телефонной компанией Белла. К этому сроку компания обслуживала около 4 тыс. абонентов в Санкт-Петербурге и около 3 тыс. в Москве. Две столицы поступили по-разному: петербургская сеть перешла в собственность городской думы, московская же была по новой концессии передана Шведско-датско-русскому телефонному обществу.

Цены на подключение телефона были резко снижены — в Петербурге годовой абонемент стоил всего лишь 49,5 рублей для частных квартир и 71,5 рубль для общественных заведений. Количество абонентов резко возросло, после чего оба города начали строительство новых телефонных станций — на 40 тыс. номеров в Петербурге и на 20 тыс. в Москве.

Вот как описывает свое знакомство с телефоном петербуржец, писатель Лев Успенский:

«У ног мастера, на полу, стояли сумки и ящички с нехитрым оборудованием, а на подоконнике лежало причудливое сооружение — коричневый деревянный щиток со странной формы коробкой на нём. Над коробкой поднимался марсианского вида никелированный рычаг, оканчивавшийся воронкообразной трубкой. Из бока ящика торчала металлическая вилка. Рядом, из другой круглой дырочки, выходил трёхцветный матерчатый шнур; у него на конце была закреплена чёрная, как прессованный уголь дуговых фонарей, эбонитовая толстая и короткая трубка…

Этот квашнинский телефон, группа “А”, 1-20-57, и был тем самым, по которому мне довелось впервые разговаривать. Не могу передать вам, как это было неправдоподобно, странно, фантастично, когда мне сказали: “Поди позвони папе, рано ли он сегодня придёт?” — и я попросил барышню дать мне нужный номер, и вдруг, за тридевять земель, с Литейного, дом 39, услыхал не слишком довольный звонком папин голос: “Да, я слушаю” — и завопил: “Папа, это я, это Лева... Я по телефону говорю!!.” Это было сущее чудо...»

В остальной России развитие телефона продолжалось, но нельзя сказать, чтобы оно было очень быстрым. В условиях ограничения частной инициативы организаторами телефонных сетей были только государственные учреждения и органы местного самоуправления, земские и уездные. 

Работа земств позволила телефонизировать сельские местности, где центральное правительство не видело выгоды от устройства телефонного сообщения. К началу Первой мировой войны земская телефонная связь пришла в обширные районы Поволжья, Украины, Беларуси, Предуралья.

В целом можно сказать, что телефония в Российской империи развивалась также, как и во всей остальной Европе. К 1917 году телефон прочно вошёл в жизнь городского населения. Пожалуй, лучше всего в российской истории его важность понял Владимир Ленин, когда говорил, что для успеха революции нужно «чтобы непременно были заняты и ценой каких угодно потерь были удержаны: а) телефон, б) телеграф, в) железнодорожные станции, г) мосты в первую голову».
IQ

Автор текста: Басов Антон Ильич, 16 октября, 2023 г.