Поддержки заслуживают не только элитные университеты

Две стратегии интеграции России в европейское образовательное поле – переход к системе бакалавриата и магистратуры и расширение партнерства вузов со стейкхолдерами – воплощаются по принципу «то густо, то пусто». Карт-бланш на развитие магистратуры и научных изысканий на деле получили лишь ведущие университеты. Основная масса вузов в условиях недостатка средств вынуждена сосредоточиться на бакалавриате, отметили Евгений Князев и Наталья Дрантусова в статье, опубликованной в журнале НИУ ВШЭ «Вопросы образования»

Высшая школа в России на фоне процесса европеизации претерпевает поляризацию. На одном полюсе оказались три десятка ведущих вузов: «классики» МГУ, СПбГУ, а также федеральные и исследовательские университеты. На другом полюсе – все остальные вузы. Такое бинарное разделение, ставшее итогом фокусировки государственной образовательной политики на элитарных вузах, мешает росту конкурентоспособности российского высшего образования, говорится в статье «Европейское измерение и институциональная трансформация в российском высшем образовании» директора Центра университетского менеджмента Института образования НИУ ВШЭ Евгения Князева и старшего научного сотрудника центра Натальи Дрантусовой. В двухмерной системе координат многие вузы вынуждены ограничиваться бакалавриатом.

Дело отчасти в том, что для открытия магистерских программ нужны высокие показатели научной работы, которые «массовым» вузам не по плечу. Более половины средств, направленных на развитие науки в высшей школе, концентрируется в ведущих вузах, указали эксперты в статье.

Между тем, подобная неоднородность российской вузовской системы может привести совсем не к тем результатам, которые ожидались от европеизации образования. Не случайно многие европейские страны, воплощая Болонскую декларацию, шли от ограничения прав вузов на открытие программ магистратуры к их расширению.

На гармонизацию российской высшей школы с европейской накладывают отпечаток локальные реалии. Они дают себя знать в двух основных сюжетах.

Первый сюжет – переход к многоуровневой системе (бакалавриат, магистратура и «реликтовый» специалитет), предусмотренный Болонским процессом, к которому Россия присоединилась в 2003 году.

Второй сюжет – явный разворот вузов в сторону их стейкхолдеров, намеченный Лиссабонской декларацией 2000 года и предполагающий расширение сотрудничества университетов с работодателями. Сверхзадача обоих процессов – помощь в построении экономики знаний. В России все эти процессы идут с переменным успехом, утверждается в статье.

Вузам сложно готовить кадры под неясные нужды

В перестройке образования на европейский лад проблема отнюдь не в цифрах. Как только с 1 сентября 2011 года РФ перешла на новые государственные образовательные стандарты, предполагающие многоуровневую высшую школу, специалитет в большинстве сфер сдал позиции. Студенты, зачисленные на программы бакалавриата, составили абсолютное большинство. В 2012 году их было 82,3%.

Так или иначе, переход к ступенчатой системе образования – «массовому» бакалавриату и «селективной» магистратуре – пока не дал больших качественных изменений, полагают работодатели. Они не видят различий между тремя типами выпускников: специалистами, магистрами и бакалаврами, отметили эксперты со ссылкой на социологическое исследование (Бондаренко Н. Работодатели и система высшего образования: по данным Левада-центра // Вопросы образования. 2013. № 1).

Отсюда следует, во-первых, что выпускники программ разных ступеней уравниваются при приеме на одинаковые позиции, что несправедливо. Во-вторых, две трети работодателей вместо сотрудничества с вузами, например, совместного создания учебных курсов, предпочитают сами переучивать дипломированную молодежь, под конкретные нужды.

Впрочем, даже эти конкретные нужды ясны не всегда. Между тем, в общественном дискурсе часто звучит мысль о том, что образование должно предвосхищать запросы рынка труда. Причем даже в большой перспективе.

Эксперты считают такую точку зрения нелогичной. «Если экономика не знает перспектив своего развития, то и образование за нее это не сделает и не сможет готовить кадры в соответствии с потребностями рынка труда», – цитировали авторы статьи мнение ряда специалистов (Беляков С., Клячко Т., Федотов А. Анализ целей и задач государственной образоватеьлной политики РФ в 2000-2010 гг. // Университетское образование: практика и анализ. 2012. № 1 (77). ).

Партнерство стейкхолдеров с вузами упирается в ресурсы

Как ни парадоксально, высшая школа в отношениях с экономикой все же действует на опережение. Она разработала образовательные стандарты задолго до принятия профессиональных стандартов в большинстве отраслей. Поэтому действующее поколение образовательных стандартов показывает многообразные возможности подготовки специалистов.

И все же это пока только возможности, а не ответ на реальные потребности экономики. Настоящая «сверка часов» между вузами и стейкхолдерами так или иначе произошла в результате усилий «сверху». Государство поставило перед объединениями работодателей задачу оперативно подготовить 800 профессиональных стандартов.

Для вузов также была предусмотрена дополнительная мера сближения с работодателями. По новой системе распределения бюджетных мест вузы, подавая заявки на конкурс, должны учитывать потребности региональных рынков труда и согласовывать с работодателями до 70% общего объема мест по программам бакалавриата и 30% мест по курсам магистратуры.

Несмотря на все усилия государства, работодатели активизировались лишь частично, говорится в статье. Если в добывающих секторах экономики, к примеру, позиция бизнеса по отношению к системе высшего образования уже сформирована, то в других отраслях экономики – в силу дефицита ресурсов – возможности влиять на подготовку специалистов почти отсутствуют.

Поляризация высшей школы помешает ее апгрейду

Следуя общемировому тренду, Россия делает ставки на исследовательские университеты – как на генераторы инноваций и инкубаторы элитных кадров. Крупным проектом под эгидой государства стал в 2009-2010 годах конкурсный отбор вузов, победители которого получили статус национальных исследовательских университетов. Конкурс выявил, что ядро лидеров неизменно. 27 из 29 финалистов соревнования – это вузы, которые победили в конкурсе инновационных образовательных программ 2006-2008 годов.

На сегодня в группу «отличников» входят исследовательские вузы, федеральные, а также МГУ и СпбГУ – непререкаемые лидеры. Именно элитная группа получает главную финансовую поддержку со стороны государства. Это отвечает установке государства на ближайшее десятилетие – «сконцентрировать программы подготовки магистров и аспирантов в ограниченном числе ведущих вузов». В 2013 году 36,6% всех бюджетных мест для обучения в магистратуре по очной форме Минобрнауки выделило именно ведущим вузам. При распределении учитывались объемы финансирования научной работы и цитируемость сотрудников.

Ясно, что уже по последним двум критериям рядовые вузы неизбежно проигрывают ведущим. Между тем, именно солидная научная основа позволяет институтам открывать магистерские программы, которые и финансируются иначе, чем бакалавриат (стоимость обучения магистра в среднем почти в полтора раза больше). Но, не имея серьезного научного задела, большинство вузов в итоге вынуждены сосредотачиваться на бакалавриате. Едва ли это шаг к инновационной экономике, рассуждали авторы статьи.

Кроме того, подобная резкая дифференциация высшей школы на «элиту» и «массовые» университеты не учитывает важных нюансов, акцентируется в статье. Первый нюанс – гетерогенность группы ведущих вузов. В нее попали не только лучшие университеты, но и вузы, прежде не замеченные в научных прорывах, пояснили Князев и Дрантусова. Еще один нюанс: в такой бинарной системе не учтена внутренняя неоднородность самих вузов. Ведь в одном университете могут уживаться сильные и слабые подразделения. Иными словами, двухмерная модель высшей школы не совсем корректна.

Четырехмерный вузовский мир

По мнению авторов статьи, в системе высшей школы существует, как минимум, четыре модели организации вузов, на которые стоит опираться в образовательной политике.

«Университет-исследователь» – вуз с международной конкурентоспособностью, интегрирующийся в глобальное образовательное пространство (таких вузов 15-20, ядро составляет уже названная элита).

«Университет – системный интегратор», развивающий национальную экономику. Подобные университеты (их 50-60) благодаря государству получили дополнительные возможности развивать прикладные и фундаментальные исследования, коммерциализировать их, привлекать мотивированных студентов и преподавателей.

«Университет – региональный интегратор». Такие вузы (их 70-80) обеспечивают кадрами региональные рынки труда.

«Университет – кадровый конструктор». Это подавляющее большинство вузов, не вовлеченных в научные изыскания. Они предлагают лишь программы бакалавриата. Подобные вузы сильны тем, что быстро реагируют на потребности локальных сообществ, поскольку тесно контактируют с ними.

Важным фактом государственной образовательной политики должно стать признание ценности институционального многообразия в высшей школе, смягчение поляризации в ней, резюмируют авторы статьи. «Вузы разные нужны, вузы всякие важны» – именно таким, по мнению экспертов, должен быть подход к университетам. И, наконец, сознание значимости такого многообразия должно выражаться в дифференцировании форм государственной поддержки.

См. также:

Новые технологии изменят университеты
Университет служит инкубатором для среднего класса
Глобализация вузов модернизировала экономику Китая
Вузы США в Азии могут утратить идентичность
Университеты должны ориентироваться на экономику будущего

 

Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 9 сентября, 2014 г.