Российские вузы пытаются преодолеть границы

Российские университеты уже не «обороняются» от преобразований. Но для того, чтобы стать конкурентоспособными в мире, им придется в рекордно короткие сроки провести апгрейд по многим направлениям, считает исследователь Французского института международных отношений (IFRI) Татьяна Кастуева-Жан

Одно из направлений модернизации высшей школы в России – интеграция образования, науки и инноваций, утверждает Татьяна Кастуева-Жан в обзорном докладе «Конкурентоспособны ли российские университеты? Взгляд со стороны». Она представила его на семинаре серии «Актуальные исследования и разработки в области образования» в ВШЭ. По данным эксперта, в 2010 г. лишь 45% российских вузов и 17% профессорско-преподавательского состава занимались наукой.

Кастуева-Жан изучала общую ситуацию, в том числе, на примере отдельных кейсов – научно-исследовательских и федеральных университетов (НИУ ВШЭ, Национального исследовательского технологического университета МИСиС, МГТУ им. Баумана, РГУ нефти и газа им. Губкина, Уральского Федерального университета), а также двух негосударственных вузов – РосНОУ и Международного юридического института. По каждому из этих вузов было проведено до 20 интервью – с их руководством, преподавателями, студентами, а также внешними экспертами – предприятиями и рекрутерами. Исследование было посвящено трансформациям высшей школы начиная с 2005 года.

Французский вариант сближения образования и науки

Кастуева-Жан предложила французскую схему сближения образования и науки. Во Франции, по ее словам, «был водораздел между преподавателями и научными работниками, между университетами и центрами научных исследований». Наука и образование интегрировались после создания полидисциплинарных центров образования и исследований в университетах (так называемые UFR), а также объединений университетов и научных институтов (26 PRES были созданы в 2006-2012 гг). С 1984 г во Франции был введен статус преподавателя-исследователя, который половину времени посвящает работе со студентами, а половину – науке.

Рисунок 1. Эволюция французского высшего образования

 

Источник: Презентация  Т. Кастуевой-Жан

Что касается интеграции науки и предпринимательства, то здесь, по мнению Татьяны Кастуевой-Жан, нужно разработать «механизмы входа стартапов в реальный бизнес».

Пока стартапы «не находят привязки в университетах» и появляются за их пределами, а российские вузы мало сотрудничают с предприятиями, считает аналитик. По ее данным, реальные совместные исследования (с применением результатов в образовании) составляют лишь 17%. Доходы университетов от НИОКР (научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ) очень невелики – в МИСиС лишь 13%, в УрФУ – вдвое меньше, 7%.

По числу публикаций в международных научных журналах и запатентованных изобретений Россия также уступает даже странам БРИКС.

Рисунок 2. Зарегистрированные патенты 2012

 

Источники: United States patent and Trademark office 2012.  EPO Annual  Кeport 2012.

У России «один из самых благоприятных профилей» по числу студентов и распространению высшего образования, подчеркнула Татьяна Кастуева-Жан. В  ежегодном докладе ОЭСР «Взгляд на образование-2012», опубликованном в сентябре прошлого года, Россия оказалась на первом месте по числу людей с высшим образованием. Вуз окончили 54% россиян в возрасте от 25 до 64 лет. Но это количественный показатель. Что же касается качества образования, то тут российская высшая школа не входит в число лидеров, отметила исследователь со ссылкой на мнение зарубежных экспертов. Так, американский экономист Николас Эберштадт дал весьма резкую оценку – «российский образовательный мираж».

Высокий уровень образования россиян не служит «синонимом глобальной конкурентоспособности», считает Кастуева-Жан. В России не хватает квалифицированных кадров, доля высоких технологий в валовом национальном продукте не повышается, производительность труда также недостаточно высока. В итоге в рейтингах конкурентоспособности у России низкие показатели.

Рисунок 3. Место России в некоторых международных рейтингах

Источник: Презентация  Т. Кастуевой-Жан

Избавиться от «изоляционизма»

Пока Россия занимает скромное место на рынке экспорта образовательных услуг. Она принимает меньше 4% студентов-иностранцев от общего числа (причем львиная доля иностранных студентов в России – из стран бывшего СССР – OPEC.ru)

Рисунок 4. Распределение международных студентов по странам приема в 2010

Источник: Education at a Glance 2012

Высшей школе России необходимо интернационализироваться, убеждена исследователь. Доля иностранных студентов, например, в МГТУ им. Баумана – 5%. В РГУ им. Губкина – 8%. Для сравнения Кастуева-Жан привела аналогичные показатели Гарварда  – 20% и Парижского института политических наук (IEP) – 40%.

Среди российских вузов довольно успешно поставляют образование за рубеж медицинские университеты, подчеркнули участники дискуссии. Доля иностранных студентов в медвузах выше среднероссийских показателей, сказал замдиректора Института развития образования НИУ ВШЭ Кирилл Зиньковский. Туда едет учиться молодежь из стран СНГ, Ближнего Востока и Африки.

Руководитель Центра мониторинга и статистики образования Федерального института развития образования Марк Агранович уточнил, что в российских медуниверситетах охотно стажируются и студенты из Норвегии и Швеции, поскольку тем самым они получают доступ к «живым пациентам». У них на родине это не практикуется.

Так или иначе, в целом для российской высшей школы характерен «изоляционизм» – «невстроенность» в мировое научное сообщество, подчеркнула директор Центра прикладных экономических исследований и разработок Института развития образования НИУ ВШЭ Татьяна Абанкина.

Интернационализацию сдерживает, в частности, языковой барьер. «Не вводя программы на английском языке, мы не имеем шанса прорваться», – отметил научный руководитель Центра мониторинга качества образования ВШЭ Виктор Болотов. Вместе с тем, простой перевод учебных курсов на английский язык (вместо принципиально новых курсов) – «это некоторое отставание», подчеркнула директор Института развития образования ВШЭ Ирина Абанкина.

С признанием академических степеней – в рамках интеграции российского образования с европейским, которую предполагает Болонский процесс, тоже остаются проблемы. «В России не развита система постдоков, а уровень аспирантуры не входит в Болонский процесс», – отметила Татьяна Кастуева-Жан. Заметим, что Россия присоединилась к этому процессу осенью 2003 г, и переход от специалитета к бакалавриату и магистратуре уже произошел во многих вузах.

Чертеж университета мирового класса

Для продвижения на мировом образовательном рынке России, по мнению Татьяны Кастуевой-Жан, был бы полезен рецепт Джамила Салми, ведущего эксперта по высшему образованию Всемирного банка, автора монографии «Создание университетов мирового класса».

Салми назвал 4 условия строительства университета с мировой конкурентоспособностью:

• Изобилие ресурсов.
• Концентрация талантов (среди преподавателей и студентов).
• Гибкое управление.
• Благоприятная внешняя среда.

Татьяна Кастуева-Жан последовательно рассмотрела каждый из них. «Университеты в России, получившие субсидии, вышли из режима выживания, смогли приобрести современное оборудование, повысить квалификацию кадров», – прокомментировала ситуацию с ресурсами в российских вузах. Некоторые университеты отказались от непрофильных факультетов (например, МИСиС – от юридического), которые приносили доход, но несли в себе «репутационные риски».

Тем не менее, университеты-лидеры России финансируются меньше, чем  ведущие вузы в других странах, подчеркнула исследовательница. Каждому НИУ обеспечена господдержка до 1,8 млрд рублей (около 60 млн долларов) на 5 лет, начиная с 2009 г . 40 китайских университетов получили каждый по 125 миллионов долларов. Восемь французских IDEX-полидисциплинарных центров превосходства высшего образования и исследований финансируются в размере 750-950 млн евро каждый. 

В целом источников финансирования у российских университетов три: госбюджет, плата за обучение (от четверти до трети общего дохода в ряде исследованных вузов) и доходы от НИОКР, весьма небольшие. Фондов целевого капитала (эндаумент, который наполняется преимущественно за счет благотворительных пожертвований) у большинства российских вузов нет. В Гарварде, например, он составляет 37%. Однако нужно учесть нюанс: многие зарубежные университеты – все-таки частные.

Если судить по среднему баллу ЕГЭ в 2012 г, то в МГИМО – самые талантливые студенты (92,3). Далее следуют Всероссийская академия внешней торговли и НИУ ВШЭ с почти одинаковыми результатами (86,8 и 86,4 соответственно). В таком ракурсе эксперт рассмотрела идею Джамила Салми о концентрации талантов в университетах. Другие вузы демонстрируют более скромные результаты: средний балл ЕГЭ в РГУ им. Губкина – 76,7, МГТУ им. Баумана – 73,1, МИСиС – 67,3.

Касательно коцентрации талантов, пропорция магистрантов/аспирантов составляет, например, в УрФУ 4,3%. Эта же доля в Кембридже – 35%, а в Оксфорде – 64%. Учащимся приходится параллельно работать, что, несомненно, мешает «поглощать знания». В университетах «провал преподавателей в возрасте 35-45 лет». По ее данным, средний возраст вузовских педагогов – 53-55 лет (в НИУ ВШЭ – 48 лет).

По поводу гибкости управления в университетах Кастуева-Жан отметила, в частности, появление новых ректоров-менеджеров в федеральных университетах, а также создание Наблюдательных советов при вузах (например, в УрФУ). Впрочем, у этой структуры «нет решающей роли». Судьба вузов – в руках «государства и министерства».

Благоприятная среда проявляется во внимании государства и росте экономики. Модернизация вузовской системы началась в 2005 г. с общим улучшением ситуации в стране – с подъемом цен на нефть и стабильным экономическим ростом, отметила Татьяна Кастуева-Жан. Сектор образования и науки стал для правительства приоритетным, и его бюджетное финансирование значительно выросло за несколько лет.

И все-таки в этой системе есть нюансы, вызывающие беспокойство экспертов. Например, судьба тех вузов, которые не числятся среди лидеров, отметила Татьяна Кастуева-Жан. Они могут ухудшить свои показатели, а это негативно скажется на всей системе. Да и само выделение передовой группы вузов и их поддержка таят в себе некую опасность, добавил Марк Агранович. Во-первых, внутри этой группы лидеров будет «слабая конкуренция». Во-вторых, при повышении финансирования передовые университеты будут становиться сильнее, и есть риск «парализовать систему».

Демографическая ситуация также неблагоприятна для вузов, убеждена Кастуева-Жан. В последние годы в стране уменьшилось число молодых людей в возрасте 15-19 лет. Это эхо спада рождаемости 1990-х. В 2006 году их было около 12 млн – в 2012-м – уже только 7,6 млн.

Рисунок 5. Демографический вызов (население по возрастным группам, млн человек)

 

Источник: Росстат

В итоге число студентов за 5 лет – с 2008 по 2013 гг – сократилось на 1,44 млн (с 7,513 млн до 6,073 млн), говорится в докладе. Вузов также стало меньше.  Было 1134, стало – 1046. Произошли реорганизации университетов и институтов.

Сложности трансформации

Перед российской высшей школой стоит задача модернизироваться в рекордно короткие сроки, что весьма непросто, считает Кастуева-Жан. Программы вузов-лидеров амбициозны, но механизмы реализации стратегий развития не всегда проработаны. В то же время университеты уже не занимают оборонительную позицию в отношении реформ.

Ряд университетов перестраиваются довольно быстро. Так, например, по сравнению с 2009 г. в НИТУ МИСиС произошло явное улучшение материальной базы (появились дорогие лаборатории с новым оборудованием), развивается магистратура, вводятся программы на английском языке и, наконец, назначен иностранный проректор – американский профессор Тимоти О’Коннор. Все это перемены «возрождают интерес молодежи к науке и привлекают сотрудников РАН».

Тем не менее, идущий апгрейд университетов выявил немало проблем, отметила Татьяна Абанкина.  Например, «отторжение результативности» в профессиональном сообществе – измерения результатов часто вызывают недовольство у вузовской общественности. 

Ирина Абанкина сравнила модернизацию высшей школы со строительством Санкт-Петербурга: «Мы строили город, чтобы казаться Европой, но не перестать быть Россией. Примерно так же мы хотим [поступить] и с высшим образованием. Казаться Европой, но только чтобы не перестать ни в коем случае быть Россией».

Такая «маскировка, выдача одного за другое» и создает эффект «миража» в российском образовании, считает И. Абанкина: «Мы хотим сделать реальный прирост за очень небольшие деньги, хотя это стоит других денег и усилий». Для интеграции российских университетов в мировое образовательное пространство нужны и иные сроки, и другая социальная среда – «инфраструктура содействия», и другие возможности – например, страховые и кредитные механизмы и даже IPO (первичное публичное размещение акций)».

Пока же в сознании профессионального сообщества все еще существуют границы, отделяющие российскую высшую школу от европейской, отметила И. Абанкина. Однако эти границы медленно, но все же стираются. Хотя у российских университетов в регионах порой нет интереса к сотрудничеству с зарубежными партнерами, у студентов такая мотивация уже сильнее. 

Презентация к выступлению Т. Кастуевой-Жан

 

Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 22 апреля, 2013 г.