- A
- A
- A
- АБB
- АБB
- АБB
- А
- А
- А
- А
- А
Социальная политика: цели и возможности
Растущее внимание власти к социальной политике, то есть к людям как социальным и экономическим акторам, – это объективный вызов процессов модернизации и глобализации. Качество человеческого потенциала все в большей степени определяет место стран в современном мире. В наше время империя Чингисхана не имела бы шансов выжить. И чем выше развиваются технологии, тем роль человека объективно растет, а значит, дальновидная социальная политика становится одним из важнейших средств, способных обеспечить успешное развитие страны.
То, что советская социальная политика была системной и всеобъемлющей и чуть ли не совершенной, может видеться только в сравнении с лихими 1990-ми годами, когда социальной политики не было вообще. Я уже не говорю о таком элементе советской социальной политики, как ГУЛАГ, поглотивший жизни многих миллионов достойных людей, в том числе бывших гордостью русской культуры, таких как Шаламов, Мандельштам, Чичибабин и масса других, буквально стертых в порошок.
Или возьмем десятки миллионов колхозников, которые до конца 1950-х гг. жили впроголодь и при этом, не имея паспортов, были практически прикреплены к земле, как крепостные. Уехать из деревни в город можно было только до 16 лет, а также через службу в армии или вебовку на несколько лет на лесозаготовки и другие тяжелые работы. До 1959 г. крестьяне не имели пенсий, и их труд в общественном хозяйстве почти не оплачивался. Колхозная деревня Нечерноземья была своего рода концентрационным лагерем, вырваться из которого можно было лишь в детстве.
И русская культура труда все еще несет на себе отпечаток многовекового рабства. У россиян сравнительно слаба установка на «трудовую доблесть». Гораздо важнее ценность заработка, удобного режима труда и отдыха, относительной автономии («начальник не стоит над душой»). Культура меняется медленно. Это показывают все международные исследования ценностей, в которых участвует Россия.
Об образовании и инновациях
Для большинства россиян ценность дополнительного образования не существует, они к этому не стремятся и даже не задумываются о нем. К дополнительному образованию они могут обратиться либо под внешним нажимом, и в этом случае результат будет небольшим, либо в связи с возможностью получить более интересную и выше оплачиваемую работу. Здесь есть широкое поле для деятельности государства.
Но, во-первых, необходим строгий контроль, поскольку стимулирующие вложения в инновационные проекты чаще всего «распиливаются» наверху пирамиды, а вниз передается лишь малая часть финансов. А во-вторых, важно, чтобы сама экономика предъявляла спрос на более квалифицированные кадры и оплачивала их труд заметно выше.
Могут ли эти люди составлять социальную базу модернизации? Я в этом сомневаюсь. Чего они хотят, ради чего они учатся, о чем мечтают? Цели и ценности разнятся в зависимости от того, на какой ступени они стоят. Если на нижней, то у них главное — карьера, переход в другой статус, большая самостоятельность и т. д. Если на самой верхней, их цель — выйти на новые рынки, производить уникальную продукцию, реализовать инновационный процесс. Но этих людей сравнительно мало.
Мы пытались идентифицировать образ успешного российского бизнесмена: какие деловые и личностные качества ему присущи? Инновационность, конечно, присутствует в перечне этих качеств, но не как главное. На первые места выходят гораздо более примитивные факторы. Наша экономическая жизнь, по-моему, совершенно к инноваторству не располагает. Успеха на рынке можно добиться лоббистскими и неформальными путями, это отбивает охоту к инновациям.
О социальных «лифтах»
Работа социальных «лифтов» зависит от здоровья общества. А наше таким не назовешь, напротив, оно глубоко больно. Главная его болезнь — коррупция, ставшая одним из базовых институтов. При таком масштабе коррупции деньги, земля и другие элементы богатства вместо стимулирования деловых достижений играют роль «смазочных материалов» в «распиливании» средств, выделяемых на модернизационные проекты.
Не скажешь, что государство борется с коррупцией, скорее оно на ней базируется. Деньги, выделяемые на государственные проекты, распределяются между главными авторами и участниками, и на реализацию проектов идет лишь остаток. Поэтому так часто возникают технические катастрофы, одна крупнее другой. И они неизбежно будут учащаться, ведь не ремонтировалась 20 лет не только Саяно-Шушенская ГЭС, а едва ли не все крупные предприятия, шахты, железные дороги. Если не удастся преодолеть системную коррупцию, нас может ждать общая техногенная катастрофа, чреватая гибелью массы людей.
А «социальные лифты», необходимые обществу, как человеку дыхание, в таких условиях не могут работать. Их место занимают частные «подъемные краны», подбор «своих людей», нередко повязанных общей криминальной деятельностью, пусть даже прошлой.
Самая большая беда — государственный авторитаризм, т. е. откровенная подчиненность судебной и представительной ветвей власти исполнительной. За последние десять лет право стало игрушкой в руках чиновников и, следовательно, перестало быть правом. Кроме того, многие правоохранительные органы глубоко коррумпированы и действуют по приказу сверху.
К сожалению, ни царская, ни советская Россия никогда не была правовым государством. У современных россиян нет опыта жизни и деятельности, основанной на праве. Не случайно Михаил Горбачев видел главную задачу перестройки в превращении СССР в правовое государство. Неизвестно, удалось бы ему решить эту грандиозную задачу, если бы не август 1991-го. Но важно, что эта задача ставилась, а сейчас о ней говорят только правозащитники. А реальной борьбы с коррупцией пока нет и, наверное, еще долго не будет, потому что коррумпирована вся пирамида власти. А значит, и «социальные лифты» заработают еще не скоро.
Беседовала главный редактор журнала SPERO, директор НИСП Татьяна Малева
Полный текст беседы директора НИСП Татьяны Малевой с академиком РАН Татьяной Заславской – см. в журнале SPERO