Отношение к списыванию в вузах определяет его масштабы

И в России, и за рубежом студенты университетов порой действуют нечестно: списывают на контрольных, скачивают курсовые работы из интернета. Российская специфика академического мошенничества связана с установками учащихся. Они снисходительно относятся к подобным «маневрам» в процессе учебы и нередко считают коллективную работу на экзаменах проявлением взаимопомощи, пришла к выводу в ходе обобщения результатов множества исследований студенческих «маневров» исследователь Института образования НИУ ВШЭ Евгения Шмелева.

Результаты обобщения представлены в статье Шмелевой «Академическое мошенничество в современных университетах: обзор теоретических подходов и результатов эмпирических исследований», опубликованной в журнале ВШЭ «Экономическая социология» (т. 16, № 2, март 2015 года). Статья представляет собой подробную панораму работ на чувствительную для многих вузов тему – академического мошенничества. Этот интригующий термин означает банальное списывание у соседа, использование шпаргалок, подсказки на экзаменах и копирование работ из интернета.

Любопытно, что российская молодежь редко рассуждает о списывании и плагиате с позиций несправедливой конкуренции – достижения преимуществ нечестным способом. Отношение к этим явлениям среди учащихся можно назвать, скорее, солидарным, отметили авторы одного из первых базовых исследований академического мошенничества, ученые ВШЭ Вадим Радаев и Игорь Чириков (см. их статью Отношение студентов и преподавателей к наказаниям за плагиат и списывание // Университетское управление: практика и анализ. 2006. № 4. С.77-82.).

Многие последующие работы говорят о том, что списывание трактуется в терминах коллективистских ценностей. Так, «сотворчество» в ходе тестов и экзаменов нередко интерпретируется студентами как проявление взаимопомощи: дал списать другу, или он, напротив, поделился знаниями, – в чем, мол, тут криминал? Часть студентов пытается отрицать очевидное – вред от разных уловок во время учебы.

О подлинных масштабах явления судить сложно. Распространенность академического мошенничества в России и за рубежом в разных работах оценивается противоречиво, и найти истину в этих цифрах сложно.

Исследование, проведенное в конце 1990-х американским социологом Бернардом Уитли, показало, что в среднем около 70% американских и канадских студентов используют нечестные приемы (Whitley B. E., Jr. 1998. Factors Associated with Cheating Among College Students: A Review. Research in Higher Education. 39 (3): 235−274). Американский экономист Пол Граймс в исследовании, проведенном в «нулевых», пытается опровергнуть эту печальную статистику. По его данным, списывание в США – явление редкое (здесь он весьма осторожен в оценках), зато в странах бывшего социалистического лагеря – это почти обычная практика (Grimes P. W. 2004. Dishonesty in Academics and Business: A Cross-Cultural Evaluation of Student Attitudes. Journal of Business Ethics. 49 (3): 273−290). Около 60% российских учащихся когда-либо прибегали к академическим уловкам, подсчитал Граймс.

Полностью доверять этим цифрам проблематично: слишком сенситивен вопрос списывания, не каждый студент признается в таких махинациях. В среде, где списывание порицают (в тех же западных университетах), вероятно, будет и меньше желающих сознаться в нарушениях.

Если масштабы обманных академических практик в разных странах все еще вызывают споры, то в другом аспекте темы студенческих ухищрений между исследователями существует редкое единодушие. Большинство сходятся во мнении, что по сравнению с американскими сверстниками российские студенты демонстрируют более лояльное отношение к любителям шпаргалок и резко негативное отношение к студентам,  информирующим деканат о таких фактах. Аргумент учащихся в отношении доносчиков прост: кляуза – это подлость.

При этом российские студенты, в отличие от американских, положительно относятся к однокурсникам, дающим списать. Эти контрасты в ряде работ отчасти объясняются преобладанием коллективистских ценностей у российской молодежи и индивидуалистических – у американской.

В статье Шмелевой рассмотрен интернациональный феномен студенческих хитростей.

Снизить выгоды обмана, усилить наказание

Подстегнуть списывание и плагиат, по мнению исследователей, мог целый ряд факторов. Среди них – развитие интернета и доступа к нему, интенсивная нагрузка на преподавателей, которые в целом зарабатывают немного, экспансия продавцов готовых работ – рефератов, курсовых и пр., а также снисходительное отношение к академической нечестности в обществе.

При этом вред от студенческой недобросовестности очевиден: высшее образование девальвируется, репутация вуза стремится к нулю, человеческий капитал обесценивается, что тормозит развитие экономики. И, привыкнув использовать обманные уловки во время учебы, молодые специалисты чаще предпринимают подобные маневры и после окончания университета, на работе. Ради чего совершаются такие нарушения – вот в чем вопрос.

Общий знаменатель, пожалуй, – намерение завысить собственные результаты. Здесь, отмечает Евгения Шмелева, применима экономическая теория преступности, предложенная американским экономистом Гэри Беккером (см. его работу 1968 года «CrimeandPunishment: anEconomicApproach»). Если экстраполировать ее на академическое мошенничество, то тогда, совершая правонарушение, человек расчетливо взвешивает его издержки (чувство вины, морального падения, наказание) и выгоды (экономия усилий и времени). Вся проблема в том, к чему склонится чаша весов. Вероятность студенческих ухищрений уменьшается при снижении ожидаемой пользы от них, увеличении строгости наказания за неблаговидные поступки и усилении мер по выявлению нарушений, приводит Шмелева итоги ряда исследований.

Однако, несомненно, на списывание влияют и другие факторы: персональные, внутренние (учебная мотивация, пол, курс обучения, качества характера), а также контекстуальные, внешние – образовательная среда (установки преподавателей, образовательный и этический климат в вузе, неформальные «кодексы академической добросовестности»), подчеркивает автор статьи.

Эти аспекты  имеют особое значение, если рассматривать академическое мошенничество сквозь призму «теории запланированного поведения», предложенную американским психологом Айсеком Айзеном (см. его работу 2002 года «Behavioral Control, Self-Efficacy, Locus of control, and the Theory of Planned Behavior»). Намерения человека вести себя определенным образом, по Айзену, детерминируются тремя факторами: отношением к поведению, воспринимаемыми нормами (оценкой того, как другие люди трактуют  конкретное поведение) и, наконец, воспринимаемым контролем за поведением (оценкой трудности следования этому поведению).

Первый фактор действует так: студенты, снисходительно относящиеся к академическому мошенничеству, и сами более склонны к нему, чем студенты, порицающие такие уловки, поясняет Евгения Шмелева. Второй фактор – действия людей в определенной ситуации – служит для индивида подсказкой, как поступить; например, как избежать наказания. Третий фактор – это барьеры для нарушений: высокая вероятность быть уличенным, оценка наказания как строгого и пр.

Студенты не видят «криминала» в списывании

Оценить распространенность академического мошенничества можно с помощью опросов. В исследовании, положенном в основу «Мониторинга экономики образования» (Рощина Я.М. Информационный бюллетень «Мониторинг экономики образования». Отв. ред.: Я. И. Кузьминов. Вып. 8 (71): Образовательные стратегии и практики студентов профессиональных учебных заведений в 2006-2012 гг. М.: НИУ ВШЭ, 2013), учащимся  предлагалось отметить те ухищрения, которые они использовали за последний год. В 2011 году из 3009 студентов, участвовавших в исследовании, 42% признались в скачивании из интернета готовых письменных работ, каждый пятый – в использовании шпаргалок, каждый восьмой – в использовании мобильного телефона на экзамене. Лишь 27% студентов не прибегали к обманным уловкам.

Эти результаты перекликаются и с выводами другого исследования. В ходе проекта ВШЭ «Мониторинг студенческих характеристик и траекторий» (2013 год), охватившего 4376 студентов менеджерских и экономических направлений в 11 российских вузах (Мониторинг студенческих характеристик и траекторий. Отчёт по проекту. 2014.) было установлено, что среди учащихся преобладает терпимость к списыванию. Согласно этим данным, в среднем почти половина опрошенных считает, что в случае списывания студента преподаватель должен ограничиться строгим замечанием (лишь 12% «проголосовали» за выставление «двойки» в качестве наказания). К плагиату же отношение явно строже: почти половина опрошенных уверены, что при его обнаружении педагог должен поставить «два».

Эти выводы «рифмуются» с выводами исследования Вадима Радаева и Игоря Чирикова, опиравшегося на опрос 1000 студентов ВШЭ (Радаев В.В., Чириков И. С. Отношение студентов и преподавателей к наказаниям за плагиат и списывание// Университетское управление: практика и анализ. 2006. № 4. С.77-82). Согласно исследованию, студенты вполне спокойно относятся к ухищрениям на экзаменах. Более того, как ни странно, и преподаватели, хотя и выказывают более строгое отношение к «сдувательству», по сути, все же достаточно снисходительны к нему. 

Списывание – следствие коллективистских ценностей

Таков вывод Пола Граймса по итогам кросс-культурного исследования, охватившего восемь стран с переходной экономикой – Россию, Украину, Белоруссию, Киргизию, Латвию, Литву, Хорватию, Албанию (Grimes P. W. 2004. Dishonesty in Academics and Business: A Cross-Cultural Evaluation of Student Attitudes). По подсчетам американского экономиста, среди российских студентов лишь 12% никогда не становились свидетелями академического мошенничества в ходе обучения, а 70% сталкивались с такими ситуациями более 10 раз (в США, уверяет Граймс, эта доля - всего 15%). 60% российских учащихся, отмечается в работе, признались в совершении академических «трюков».

Вопрос об этичности «маневров» дает в исследовании Граймса такой расклад: лишь 26% студентов считают мошенничество недопустимым. Для более чем 60% студентов академические хитрости социально приемлемы. В России и в других странах с переходной экономикой студентов, считающих безнравственными обманные практики, существенно меньше, чем в США, полагает американский ученый. Он объясняет эти различия преобладанием коллективистских ценностей (следствие бывшего социалистического строя) в странах с переходной экономикой. Ориентация на них легитимирует оказание помощи другу на экзамене и претензии на ее получение, поясняет Шмелева мысль Граймса.

Мошенники стараются заглушить голос совести

На вероятность списывания влияют персональные характеристики учащихся. Так, согласно ряду исследований, девушки действуют более добросовестно – отчасти из желания получить одобрение окружающих и боязни испытать чувство стыда. В некоторых работах утверждается, что значим и курс обучения. Становясь старше и видя, как их сокурсники-мошенники остаются безнаказанными, некоторые студенты и сами решают «присоединиться к движению», пишет Евгения Шмелева.

Несомненно, на практики списывания влияет и мотивация к учебе.

Для одних студентов важно действительно усвоить знания и достичь мастерства, а другим достаточно лишь «блеснуть» сведениями, продемонстрировать свои навыки сокурсникам и преподавателям, хотя этот спектакль и не означает реальной компетентности. Учащиеся, для которых первостепенна именно самопрезентация, видят в списывании и плагиате средство достижения своих целей, а следовательно, и чаще мошенничают, подчеркивает Шмелева.

Неуверенность в своих силах и боязнь неудачи также могут подтолкнуть студентов к использованию шпаргалок, которые расцениваются в этом случае как подстраховка.

Учащиеся, ответственно относящиеся к учебе и склонные испытывать чувство вины после неблаговидного поступка, в дальнейшем реже готовы прибегать к уловкам. Другие же нарушители склонны «нейтрализовывать» чувство вины, говорится в статье. Они оправдывают мошенничество нехваткой времени на подготовку к экзамену, возводят на преподавателей обвинения в некомпетентности, жалуются на плохую организацию обучения в вузе и пр.

Кстати, образовательный процесс в вузе действительно может серьезно стимулировать списывание – в том случае, если для преподавателей и администрации важнее оказываются «потемкинские деревни» - демонстрация знаний, а не реальные навыки. 

Имитация учебы способствует списыванию

Образовательная среда – вообще довольно сильный фактор. Если студенты связывают с ней действительное усвоение знаний и их творческое применение, то такая среда поможет им развиваться и полностью рассчитывать на собственные силы. В этом случае учащиеся вряд ли будут использовать нечестные методы в ходе тестов и при работе над курсовыми. Они «соревнуются сами с собой», усиливают собственные конкурентные преимущества, поясняет Евгения Шмелева.

Ближайшее окружение (одногруппники, сокурсники) также влияет на списывание. Если в этой среде оно социально приемлемо, если доля студентов-мошенников высока, то недобросовестное поведение может принять вид нормы. Личное знакомство с мошенником в целом увеличивает риски обращения студента к недобросовестным практикам, говорится в статье. 

Научный уклон может стать защитой от нечестности

К счастью, академическое мошенничество отнюдь не повсеместно. Российские вузы сильно различаются между собой. Варьируется и образовательная среда в них. Университеты, сфокусированные на научной деятельности, помогают студентам получить неплохую прививку от списывания, полагает Евгения Шмелева.

По ее мнению, у учащихся, погруженных в научные исследования, формируется более строгое отношение к академическим ухищрениям, которые не просто противоречат принятой в научном сообществе этике, но и всерьез осложняют исследовательскую работу.

См. также:

Списывать – нехорошо, но только не в России 
Онлайн-обучение заставляет студентов думать
Интернет станет главным помощником в деле самообразования
Популярность отличников зависит от мотивации класса

 

Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 23 июля, 2015 г.