Именной вклад Василия Шуйского

Недавно учёные установили, что царя Василия Ивановича Шуйского в миру также звали Потапием. Но под каким из этих имён его крестили, известно не было, а ведь крестильное имя у человека могло быть только одно. Ясность внёс вклад — пожертвование суздальскому Покровскому монастырю — богатый напрестольный крест с надписью начала XVII века, которая позволила идентифицировать дарителя и определить функции его имён. Вкладная надпись сообщает и другую ценную историческую информацию — новые сведения о низложении царя в июле 1610 года. Что атрибуция креста и нюансы имянаречения последнего Рюриковича на русском престоле говорят об этом «дворцовом перевороте», IQ.HSE разобрался по статьям исследователей из НИУ ВШЭ Федора Успенского и Анны Литвиной.

Дар Василия Ивановича — или Потапия Максимовича?

Царь Василий IV Шуйский (1552–1612), как и его дед, отец и братья, имел два мирских христианских имени — публичное и крестильное. Его деда звали Андреем / Матфеем, отца — Иваном / Максимом. Сам царь носил также имя Потапий, что отражено в ряде памятников. Так, в синодике (поминальнике) Троице-Сергиева монастыря Шуйский фигурирует в качестве «благоверного царя и великого князя Потапия», отмечают Анна Литвина и Федор Успенский.

Имя Потапий приведено и во вкладной надписи на драгоценном напрестольном кресте-мощевике, который в 1603/1604 годах был принесён в дар Покровскому собору города Суздаля. Заметим, что Шуйские как раз представляли суздальскую ветвь Рюриковичей.

Крест в серебряном золоченом окладе с чеканными и резными священными изображениями находится во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике. Исследователи внимательно изучили экспонат и определили вкладчика.

Надпись на даре гласит, что его в «богоспасаемом граде Суждале» принёс «многогрешный раб божий Василий, во святом крещении Потапий».

Изделие изготовлено в Москве, о чём свидетельствуют характер растительного орнамента, мастерство чеканки и подбор драгоценных камней. Если соотнести комбинацию имён, дизайн креста и суздальское происхождение Шуйских, то получается, что вкладчиком был именно царь Василий Иванович. Кстати, Покровский собор Суздаля служил фамильной усыпальницей женской части семьи Шуйских.

Но любопытна не только атрибуция вклада. Надпись информирует и о том, как функционально распределялись имена царя. Крестильное его имя — не Василий (оно как раз публичное, под ним он правил), а Потапий. Добавим сюда его имя после свержения — в иночестве — Варлаам. Но почему эта конфигурация имён нарушает традиции, установившиеся у московских суверенов, и что она сообщает о подтексте низложения царя?

(Не)царское имянаречение — и установленная дата дня рождения

В рамках христианской двуименности сложился особый подтип наречения, используемый лишь у московских правителей, пишут Литвина и Успенский. «<...> Отпрысков великих князей крестят публичным именем, а те имена, что выпадают им по дате рождения [наречение в честь святого, чья память отмечается в этот день], остаются своего рода благочестивым придатком», — поясняют исследователи.

Так, Василий III, по одной из версий, родившийся на Собор архангела Гавриила, был крещен Василием, хотя имя Гавриил тоже носил. Иван IV Грозный, появившийся на свет в день памяти апостола Тита (25 августа), крещен в честь Иоанна Предтечи (29 августа). Но это, подчеркнём, особая практика, «царственная», расходившаяся с общепринятой.

Обычно, если родители давали ребёнку два христианских имени, то одно из них — крестильное — маркировало день его появления на свет (он становился тёзкой святого, чья память приходилась на эту дату), а публичное имя подбиралось, исходя из предпочтений рода, в календарных окрестностях этой даты. Антропоним Василий, ещё укладывающийся в эти календарные рамки подбора, подходило Шуйским по родовым соображениям.

Имя же Потапий не было связано с семейной традицией. Память этого святого отмечается 8 декабря — единственный раз в году. Шуйский стал его тёзкой, поскольку родился в этот день. Это ещё один важный факт — отныне точно известна дата рождения царя.

«Теперь, когда мы твердо знаем, что имя Потапий Шуйский получил в крещении (а святой с таким именем в месяцеслове один!), мы обретаем возможность уверенно установить день рождения будущего царя — это 8 декабря 1552 года, — подчёркивает Федор Успенский. — До сих пор это известно не было». Небесным же покровителем по публичному имени царь считал Василия Великого.

Возвращаясь к истории с пожертвованием драгоценного креста, надо сказать, что и само дарение, и христианская двуименность вкладчика привычны для семьи Шуйских. Братья будущего царя также делали вклады в Покровский монастырь и носили имена Андрей / Елеазар и Дмитрий / Фома.

Имянаречение ещё одного брата показывает, что имя Василий было фаворитом у Шуйских. Один из младших братьев Василия / Потапия звался Александр / Василий. Публичное имя старшего брата перешло младшему в качестве крестильного. Зато самый младший брат, Иван Иванович Пуговка, носил в миру лишь одно христианское имя.

Уточненное антропонимическое досье царя позволяет по-новому взглянуть на ещё один акт имянаречения — при пострижении Шуйского в монахи. Здесь всё идет вразрез с традицией.

«Смутная» бархатная революция

Насильственный постриг был известен в средневековой Европе как инструмент, позволяющий бескровно изъять человека из политической борьбы. XVI – начало XVII века на Руси были богаты на принудительное обращение в монахи.

Хрестоматийные примеры таких историй — постриг бездетной жены Василия III Соломонии Сабуровой в 1525 году и Фёдора Никитича Романова (отца Михаила Фёдоровича, первого царя из династии Романовых) — около 1600 года. Подневольное иночество нередко встречалось и при Иване Грозном.

И всё же великих князей не постригали насильно уже многие столетия. С московскими же правителями этого и вовсе не случалось. Так что низвержение царя Василия Шуйского в июле 1610 года было воспринято как воплощение Смутного времени, кардинальное нарушение порядка вещей.

Известие о том, что недавний царь теперь инок, завершало его династическую карьеру. Но окончательно ли? Если постриг целиком подневольный, его могут признать недействительным, а свержение — обратимым. Поэтому неудивительно, что заговорщики пытались представить неканоническое действие как легитимное, затушевать его принудительный характер. Как именно это происходило, показывает, в частности, имянаречение Василия Шуйского в монашестве.

Актёры дубляжа

При выборе иноческого имени на Руси действовали две модели. До XIV века имя чаще подбиралось по календарю — постриженика нарекали в честь того святого, на день которого над ним совершали обряд. Позднее возобладала другая практика: первые звуки / буквы монашеского имени должны были совпадать с таковыми у мирского имени. Так, Пётр становился Парфением, Пантелеймоном или Пименом; Иван — Ионой, Исааком или Иаковом; Мария — Марфой, Матроной или Мариамной. Иногда имена почти зарифмовывались: Ирина постригалась как Марина, Игнатий — как Геннадий. В любом случае, иноческое имя всегда подбиралось по созвучию с крестильным, а не с публичным. И это правило не знало исключений.

«Новый летописец» — русская летопись XVII века — и другие источники указывают, что постриг царя и царицы (Марии Петровны Буйносовой-Ростовской) был насильственным. Чета наотрез отказалась приносить монашеские обеты. «Прiехаша [заговорщики] ко царю Василью на старой дворъ, начаша его постригати. Онъ же противу воспросовъ на постриганiи отвѣту не даяше и глаголаше имъ: “Нѣсть моево желанiя и обѣщанiя къ постриганью”», — сообщает «Новый летописец».

Но тут один из мятежников становится «актёром дубляжа» — «озвучивает» царя, произнося за него слова, предписанные церемонией (ведь сам Василий делать это не готов). «Новый летописец» отдает роль «исполняющего обязанности царя» князю Василию Тюфякину, а более поздняя Латухинская Степенная книга (1676) приводит альтернативу: «Единъ бо отъ боляръ князь Василей Тюфякинъ или Туренинъ — той за царя обѣщанныя отвѣты говорилъ». Так или иначе, разыгрывался спектакль — «добровольное» пострижение Шуйского.

В этих обстоятельствах интриганы остро нуждались в легитимизации произошедшего. Иночество экс-суверена должно было стать необратимым. Нарушая канон, участники заговора цеплялись хотя бы за формальное следование ритуалу и традициям.

Эхо легитимности

Царь Василий, как уже упоминалось, при постриге получил имя Варлаам. Вроде бы первые две буквы этих имён совпадают, но традиция не соблюдена! Дело в том, что крестильное имя царя — не Василий, а Потапий. И заговорщики (а среди них был и его свояк Иван Воротынский) прекрасно знали об этом. Именины — празднование дня небесного тёзки по имени, данному в крещении, — издревле были у Рюриковичей неукоснительной практикой. Что, кстати, подтверждает и выбор иноческого имени для царицы.

Примечательно, что в случае с царицей правила иноческого имянаречения были соблюдены. Мария Буйносова-Ростовская в крещении была Екатериной, а в монашестве стала Еленой, — первые буквы этих имён совпадали.

Для имитации нормального порядка вещей Шуйского следовало наречь Пафнутием, Павлом, Порфирием и пр. Но заговорщики «опрокидывают» привычную модель, намеренно привязывая монашеское имя к публичному имени царя.

Зачем были необходимы эти манипуляции? Ведь предыдущим правителям при постриге присваивались «правильные» имена. Так, Иван IV Грозный, он же Тит, стал Ионой. При этом крестильным его именем было Иоанн; под ним он и правил. Шуйский же крещён одним именем, а царствовал — под другим.

Заговорщикам нужно было акцентировать тот факт, что монашество принял не некий христианин, в крещении Потапий, а именно правитель Василий, поясняют Федор Успенский и Анна Литвина. Логика проста: Василия Шуйского надлежало постричь «как царя», чтобы в дальнейшем он уже никогда не смог снова стать царем. Надёжность процедуры низложения требовала максимального уподобления низводимого государя его предшественникам.

Заметим, что Василий Шуйский делается в монашестве тезкой великого князя Василия III, — того также нарекли Варлаамом. Подобное именное «эхо», видимо, призвано ещё больше уподобить нелегитимное действие прежнему легитимному. Любопытно также, что Василия Шуйского «озвучивали» его тезки (Тюфякин или Туренин). Раз постригается Василий — значит, и монашескую клятву произносит тоже Василий.

Таким образом, выбор иноческого имени нёс декларативный смысл: нет более в миру царя Василия, ибо он постригся и переменил имя (как до него постригались и переименовывались другие московские государи). Царь Василий отныне — инок Варлаам. Это демонстрация необратимости переворота.

Царская коммеморация монаха

Подмена антропонимических моделей, разумеется, имела свои издержки. Для окружения Василия Шуйского, в особенности, для клира, была очевидна недобровольность, а значит, и незаконность акта пострижения. «Именно в перспективе этой двойственности надлежит рассматривать все дальнейшие колебания разных партий русской элиты относительно участи бывшего царя, все его перемещения из монастыря в монастырь, все возможные изменения точки зрения патриарха Гермогена, связанные с последующим пребыванием Василия (Варлаама) в монашеском статусе, все переговорные позиции русского посольства к полякам, в руки которым он был отдан <...>», — считают учёные.

В целом же получилось, что, хотя участники заговора и свергли Шуйского с престола, в памяти современников и потомков он всё равно остался царем Василием Ивановичем, а не иноком Варлаамом. Показательно, что, когда останки Василия Шуйского при Михаиле Фёдоровиче привезли из Польши и в 1635 году похоронили в Архангельском соборе Кремля, надпись на надгробной плите характеризовала его так: «Благоверный и христолюбивый великий государь царь и великий князь Василий Иванович всея России самодержец». При этом царица Мария на надгробном камне названа «инокой схимницей Еленой».
IQ

 

Авторы исследования:

Анна Литвина, ведущий научный сотрудник Лаборатории лингвосемиотических исследований Школы филологических наук факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ

Федор Успенский, член-корреспондент РАН, главный научный сотрудник Научно-учебной лаборатории медиевистических исследований факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ

 

Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 17 января