Суверенная экономика

Идеи, прозвучавшие в экономической части президентского Послания, нацелены на подстегивание роста экономики. Однако многие из них не согласованы друг с другом и могут привести не к тому эффекту, которого от них ждут, предупреждает мониторинг Центра развития ВШЭ «Новые комментарии о государстве и бизнесе»

В экономической части президентского Послания, адресованной не столько Федеральному собранию, сколько Правительству и Центральному банку, явно ощущалась озабоченность по поводу замедления экономического роста и его перспектив в последующие годы. Президента не устраивают 3-4% роста ВВП в год, прогнозируемые Минэкономразвития для наиболее вероятных сценариев. Еще менее, очевидно, его устраивает рост 2,9%, который зафиксировал Росстат по итогам третьего квартала текущего года. Вся экономическая часть Послания выглядит, как набор мер, направленных на стимулирование экономического роста, однако этот набор напрочь лишен единой концепции и внутренне не взаимосвязан. Впрочем, тем же недостатком страдали предвыборные статьи В. Путина и основанные на них указы от 7 мая, так что в этом смысле преемственность сохраняется.

На словах самые большие надежды на ускорение роста экономики В. Путин связывает с реформами, облегчающими жизнь предпринимателям. Комментируя потенциальный экономический эффект от реализации «Предпринимательской инициативы», Президент даже вступил в полемику с экспертами, оценивающими потенциал роста России не более 4% в год, и предположил, что эффект от реализации поддерживаемых им институциональных мер может достигать 2-2,5 п.п. роста в год.

Являясь убежденными сторонниками скорейшего снятия институциональных и бюрократических барьеров, мы, тем не менее, хотели бы предостеречь всех, включая Президента, от излишнего оптимизма. Эффект от изменений, которые предполагает программа «Предпринимательская инициатива», будет проявляться постепенно, поскольку постепенны сами реформы. В лучшем случае (если все участвующие в процессе эксперты, предприниматели и чиновники отработают честно и добросовестно) улучшение ситуации произойдет через три-четыре года, когда будет реализована бόльшая часть пакета технических мер.

Более быстрый и, самое главное, существенный эффект возможен в случае сопровождения этих изменений каким-то заметным импульсом, повышающим доверие к судам, к верховенству закона, к государству, в целом. Например, (фантастическое предположение!), выпуском Декларации о снижении силового давления на бизнес, сопровождаемой массовой амнистией осужденных по экономическим статьям (начиная с М. Ходорковского и П. Лебедева), наказанием силовиков, причастных к незаконным преследованиям и гибели предпринимателей (начиная с дела С. Магнитского).

Пока же в реальности происходит ровно обратное: правоохранительная и судебная системы продолжают жить по своим законам, весьма далеким от либеральных принципов, изложенных в президентском Послании, и это касается не только политически мотивированных дел (таких как, например, новоиспеченное дело братьев Навальных). Чего стоит, например, история с приостановкой на 70 дней деятельности 20-го таксомоторного парка после «оперативного эксперимента» сотрудников ФСБ, подложивших в маршрутку муляж бомбы. Борьба с терроризмом – дело нужное и благородное. Но почему у ФСБ не нашлось других методов борьбы, менее затрудняющих экономическую активность?

«Отвязное» поведение силовых структур в последнее время немало дискредитирует ключевые идеи Послания. Впрочем, похоже, Президент и сам не до конца верит в успех своих начинаний: неслучайно в Послании, на случай, если институциональные меры не подействуют, предусмотрены рычаги стимулирования экономического роста, более «подходящие» для сложившейся вертикальной системы отношений между властью и предпринимательским сообществом.

Поскольку реализация ранее согласованного решения о возможности использования до половины дополнительных нефтегазовых доходов после достижения Резервным фондом величины 7% ВВП на финансирование инфраструктурных проектов может начаться лишь через год-полтора-два (после достижения Резервным фондом указанной величины), а темпы экономического роста упали уже сейчас, В. Путин решил обойти указанное ограничение и предложил начать тратить средства ФНБ (для начала 100 млрд руб.) на приобретение инфраструктурных облигаций уже в 2013 году. Хотя, как правило, увеличение инвестиций в инфраструктуру служит хорошим инструментом для стимулирования экономического роста (не только в краткосрочной, но и в долгосрочной перспективе) – здесь как никогда критично конкретное направление вложений и не только с точки зрения окупаемости.

На наш взгляд, РЖД и Газпром могли бы профинансировать свои инвестпрограммы и без этих источников – как говорится, за счет внутренних резервов. А вот как-то смягчить проблему с недостатком инвестиций в инфраструктуру (например, ЖКХ) на региональном уровне эти средства помогли бы. Но хуже всего, что это решение, по сути, возвращает в бюджет те «мягкие ограничения», от которых должно было спасти бюджетное правило – ведь верхний предел вложений в национальную экономику за счет нефтегазовых доходов В. Путин не обозначил.

Еще одна новация, прозвучавшая в президентском Послании, также направлена на чисто ресурсное стимулирование экономического роста и может оказаться ящиком Пандоры, однажды раскрыв который, уже будет трудно справиться с последствиями. Речь идет о просьбе к Центральному банку «подумать» о механизмах формирования в экономике «длинных» и «дешевых» кредитных ресурсов, изучив предварительно опыт ФРС и Европейского Центрального банка.

С одной стороны, нельзя не согласиться с Президентом в том, что длинные деньги в экономике нужны. Но с другой, странно слышать постановку этой задачи от политика, который только что (несколько недель назад) разрушил механизм формирования тех самых длинных денег, утвердив Стратегию пенсионной реформы, разрушающей накопительную систему.

Надежд на то, что Центральный банк сможет подменить пенсионные накопления, наверное, все-таки, ни у Президента, ни у его советников нет. Но вот китайский опыт таргетирования кредитной активности хотя бы только госбанков им явно по вкусу. Думается, и госбанки будут рады введению этого механизма – ведь возможность выдавать кредиты и не стремиться к их возврату дорогого стоит. Готовы предположить, что и крупнейшие частные банки, будь такой механизм введен, найдут способ в нем поучаствовать, ну хотя бы в роли «подносчика проектов».

Для нас последствия такого шага ясны: рост коррупции, ускорение оттока капитала, постепенный разгон инфляции. Впрочем, кто сказал, что такие угрозы могут остановить нашего Президента?

Наталья Акиндинова

Полный текст бюллетеня «Новые Комментарии о Государстве и Бизнесе» №36, 1-14 декабря 2012 г.

 

20 декабря, 2012 г.