- A
- A
- A
- АБB
- АБB
- АБB
- А
- А
- А
- А
- А
Жители Санкт-Петербурга чувствуют себя европейцами
Глобализация способствует тому, что в социумах разных стран развивается множественная пространственная идентичность, например, локальная или региональная. Тема пространственной идентичности актуальна не только в научных исследованиях, но и в таких известных рейтингах, как, например, Евробарометр, где все чаще встречаются вопросы о соотношении уровней идентичности.
Однако российским регионам, как считают Игорь Окунев и Алексей Доманов, в зарубежных исследованиях уделено недостаточное внимание. Авторы поставили цель изучить особенности пространственной идентичности жителей Санкт-Петербурга, Выборга и Кронштадта. В рамках проекта было опрошено 185 человек. Респондентам задавали вопросы, например, о том, считают ли они себя европейцами, часто ли обсуждают события в зарубежной Европе, какие продукты предпочитают покупать и в какие страны ездить.
Кронштадтом владеет психология «осажденной крепости»
Вместе с Санкт-Петербургом в фокус исследования попали Кронштадт и Выборг, и это не случайно. «Мы пытались выяснить, можно ли считать Санкт-Петербург «нашей заграницей», чувствуют ли себя выборжцы «на оккупированной территории» и привязаны ли жители Кронштадта больше к своей местности, чем к России и Европе», – рассказал Доманов.
Выборг в течение многих столетий до начала ХVIII века был частью Швеции. В первой половине ХХ века город побывал и в составе финского государства. «Выборг нам был интересен именно населением не просто двух, а трех идентичностей – шведской, финской и русской», – пояснили исследователи.
В настоящее время этот город находится всего лишь в 30 км от границы с Финляндией.
Кронштадт, являющийся официально частью Санкт-Петербурга, интересен для исследователей особенностями своего географического расположения. Город находится на острове Котлин, служившим в средние века границей между Россией и Швецией. До 1996 года Кронштадт был закрытым военным гарнизоном.
Исследователи выяснили, что европейцами (первоочередная идентичность, превалирующая над российской или локальной самоидентификацией) ощущают себя по 4% респондентов в каждом городе. Однако, в ответе на вопрос: ««считаете ли Вы себя европейцем?» свою европейскую идентичность упомянули 64,5% опрошенных.
Кронштадт, как показали результаты опроса, несколько выделяется на фоне как основной части северной столицы, так и Выборга. Город оказался на последнем месте по количеству предпочитающих ездить в страны зарубежной Европы (31,3% против 50% в Выборге и 61,3% в Санкт-Петербурге). Это может говорить об объективной географической изоляции Кронштадта. Но поскольку вопрос касался предпочтений, а не реальных возможностей заграничных поездок, весьма вероятно и наличие психологии «осаждённой крепости» (даже если бы была возможность, люди не хотели бы ехать за границу), считают исследователи.
«Многие жители города не стремятся налаживать связи с бывшими вражескими государствами, а до сих пор считают своей миссией защиту страны от иностранной угрозы», – отметил Доманов.
У «европейцев» европейское потребление
Кроме предпочтений относительно поездок, исследователи проанализировали особенности потребительского поведения и их взаимосвязь с пространственной самоидентификацией. Выяснилось, что европейцами (положительно ответившие на вопрос: «считаете ли Вы себя европейцем?») себя считают 61,3% покупателей российских продуктов и 87,5% покупателей европейских продуктов.
Ещё больше оснований говорить о связи этой потребительской практики с объявлением европейской идентичности своей главной идентичностью. Так, «европейцев» больше среди покупающих не российские, а европейские продукты питания (1,9% против 10,2%).
Была обнаружена интересная взаимосвязь, способная, по мнению Доманова и Окунева, пролить свет на психологию «осаждённой крепости», которую исследователи ожидали обнаружить только в Кронштадте. Оказалось, что среди любителей европейских продуктов питания во всех трех городах увеличена доля не только людей с главной европейской идентичностью, но и с главной локальной идентичностью (самоидентификация себя, в первую очередь, как жителя Санкт-Петербурга, Выборга или Кронштадта). «Возможно, чем больше практик связывает людей с зарубежной Европой, тем чаще они чувствуют себя обособленными от России, поэтому их главной идентичностью становится если не европейская, то локальная», – отмечает Доманов.
К Европе тянутся образованные
Исследователи выяснили, что уровень образования связан с «первоочередной» европейской идентичностью: количество людей, поставивших европейскую идентичность на первое место, растёт от 51,4% у людей с полным средним образованием до 72,4% у людей с высшим образованием.
Также люди, помнящие дату вхождения местности их проживания в состав России, чаще называли себя европейцами, чем респонденты с плохой исторической памятью. «Более того, неожиданно оказалось, что чем лучше респонденты помнят историю своей местности и чем глубже они знают историю (например, указывают дату вхождения Выборга в состав России не при Сталине, а при Петре I), тем чаще они ставят на первое место европейскую, а не локальную идентичность», – отметили исследователи. В Выборге удалось установить, что старое финское название города помнят 64,1% «европейцев» и 35,9% «неевропейцев».
Исследователи приходят к выводу, что распространение европейской идентичности среди жителей исследуемых регионов может зависеть от воздействия на их уровень образованности.
Результаты количественного исследования подтверждаются качественным анализом, проведенным во время той же экспедиции. Такой же подход можно использовать при исследовании других регионов страны и при изучении формирующейся евразийской идентичности, подчеркнули исследователи.См.также:
История заселения регионов влияет на менталитет их жителей
Мегаполис мешает объединению людей
Жители благополучных стран чаще доверяют незнакомцам